Фред Стюарт - Век

— Ты глубоко ошибался, — шепотом ответила она.

Он притянул ее к себе и поцеловал. Долгим и любящим поцелуем. Ее много раз целовали до того, и ей это нравилось, но на этот раз все было иначе.

— Ты поедешь со мной в Мексику? — прошептал он.

— Да. Тетя Барбара упадет в обморок, но я согласна. Я поеду с тобой, если ты меня действительно хочешь.

— Я на самом деле тебя хочу. — И он поцеловал ее снова.

На фасаде дома включили наружное освещение.

— О Боже, тебя Барбара! — Она высвободилась из его объятий. — Ты можешь зайти ненадолго?

— Нет, уже поздно. Пожалуй, я лучше вернусь в отель. Но ты мне позвони после разговора с ней.

— Ладно. — Импульсивно она взяла его голову в свои ладони и поцеловала его. — Я без ума от тебя.

Она улыбнулась и вышла из машины.

— Поезжай осторожно, — сказала она, — ты слишком много выпил.

— Непременно.

— Да, Ник, я благодарю тебя за самый красивый вечер в моей жизни.

Как только он отъехал, она заторопилась в дом.

Тетя Барбара читала в библиотеке журнал, когда Габриэлла вошла в комнату.

— Хорошо провела время? — спросила она.

— Сказочно! О Боже, он самый романтичный мужчина… — Она закружилась по комнате и плюхнулась на стул. — Вы видели, как мы обнимались?

— Конечно нет. Я только включила свет, чтобы вам было видно.

— У-гу.

Она немного подумала. То, что входило в ее намерения, не шло ни в какое сравнение с невинными объятиями.

Тетя Барбара, несмотря на свой богатый жизненный опыт, осталась женщиной строгих правил. Габриэлла решила прибегнуть к семейным преданиям, чтобы смягчить ее.

— Тетя Барбара, — начала она с опаской, — вы помните, когда мои родители встретились впервые?

Та подняла взгляд от журнала:

— Конечно. Это произошло здесь, в этом доме.

— Мама рассказывала, что отец попросил ее поехать с ним в Мексику в первый же вечер, когда они встретились. Это не безумство? — Она помедлила. — Что бы вы подумали о маме, если бы она поехала с ним?

— Твоя мать такого бы не сделала.

— Но мама говорила, что она чуть было не поехала.

— Все равно, она бы так не поступила.

— Тетя Барбара.

— Что, дорогая?

— Я хочу это сделать.

— Что сделать?

— Ник хочет, чтобы я поехала с ним в Акапулько на следующий уик-энд, и я собираюсь сделать это.

— Ты поступаешь несерьезно.

— Нет, я вполне серьезна. Я могла бы солгать вам и сказать, что еду одна. Но я люблю вас и дядю Морриса и не хочу вам лгать. Мне очень хочется поехать. Я знаю, вы будете шокированы…

— Ты меня действительно повергла в шок. Ты намерена жить с ним в одном отеле?

— Ну, там будут раздельные комнаты, — сказала она, пытаясь слегка приврать.

— Габриэлла, это совсем неблагоразумно. Ты заявляешь, что любишь Ника, а я полагаю, что ты планируешь выйти за него замуж. Но мужчины не женятся на девушках, которые живут с ними в мексиканских отелях.

— Это вы так думаете. Половина девушек на студии спит с мужчинами, за которыми они не замужем.

— Они же актрисы. Послушай, я знаю, о чем ты думаешь: в Голливуде существует двойной стандарт. Ты, конечно, знаешь, что у моего мужа много подружек. Всем известна репутация Морриса как Казановы бульваров Санта-Моники, это соответствует действительности. Тебе может показаться глупым не спать с мужчиной до брака, тогда как они почти все спят с другими женщинами после свадьбы. Но я все равно продолжаю утверждать, что это важно для твоего самоуважения. И если ты действительно выйдешь замуж за него… Ну, я слышала, что офицерские жены славятся своими кошачьими инстинктами больше, чем все остальные женщины в мире. Они вас обоих не оставят в покое.

— Мне на них наплевать!

— Легко говорить так сейчас. Слушай, Габриэлла, поступай, как считаешь нужным. Тебе уже двадцать лет, и я не могу тебе что-либо запретить. Но и поощрять тебя я не собираюсь. Мне кажется, что ты делаешь ошибку в том, что касается Ника. Если ты так легко уступаешь, то зачем ему на тебе жениться?

Габриэлла задумалась.

— Это такой старый аргумент, — сказала она.

— Но зато эффективный, моя дорогая.

Барбара снова стала читать журнал.

Габриэлла поднялась и направилась к двери. И хотя тетка ничего не добилась, ее аргумент заставил Габриэллу призадуматься.

С порога она спросила:

— А вас волнует то, что дядя Моррис гуляет на стороне!

— Мне это не нравится, но я мирюсь с этим.

— Вы его все еще любите?

— Конечно. Но я люблю его не так, как любила двадцать лет тому назад. Это была первая любовь, а первая любовь ни с чем не сравнима. Она бывает только раз в жизни, и она бесценна. Поэтому будь осторожной, Габриэлла. И думай.

Пока Габриэлла поднималась к себе в комнату, она действительно думала. Но ее так влекло к Нику, что она не могла думать долго. Как только Габриэлла вошла в свою комнату, она сразу же позвонила в отель. Но он еще туда не доехал. Подождав десять минут, она позвонила снова. На этот раз он был на месте.

— Я поговорила с тетей Барбарой.

— И она сказала, что тебе не следует этого делать.

— Правильно, но я собираюсь это сделать.

Он запнулся:

— Может, мне и не следовало тебя просить. Я выпил слишком много и…

— Только посмей меня теперь обмануть! — перебила она.

— Но я не хочу, чтобы у тебя были неприятности в семье.

— Со своей семьей я разберусь сама. Ох, Ник, я хочу поехать. Я уже не школьница, я знаю, что делаю. Но я хочу тебя. О Боже, как я тебя хочу!

На мгновение он задумался:

— Ладно, мы летим в пятницу, во второй половине дня.

Шикарный отель «Белла Виста», расположенный в доходном курортном месте на окраине прибрежного города Акапулько, был переоборудован из построенного во времена колоний монастыря. Его «открыли» для себя богатые мексиканцы, и к тому моменту дела его шли в гору. Отель был изящно обставлен добротной мексиканской мебелью, которая гармонировала с белыми оштукатуренными стенами, сводчатыми каменными потолками, коваными светильниками и совершенно потрясающим видом на море. Их комната, которая прежде была монашеской кельей, выходила на отдельную террасу, обращенную к океану, а просторная ванная была отделана желто-голубой мексиканской плиткой.

— Добро пожаловать в прекрасную Мексику, — сказал коридорный, улыбаясь. Ник дал ему доллар на чай, и это сделало его улыбку еще белее широкой. Когда он ушел, Ник последовал на террасу за Габриэллой, которая любовалась морем, залитым лунным светом. Ник обнял ее и поцеловал в щеку.

— Тебе нравится? — спросил он.

— Я была бы сумасшедшей, если бы это не нравилось. Ведь это так романтично. Можно умереть.

— Ну, не надо. Не по здешним ценам. Столовая еще открыта, и нам стоит поторопиться, если мы хотим пообедать. Кроме того, мне надо сбросить форму и переодеться.

— Сначала поцелуй меня.

Он снова поцеловал ее, на этот раз в губы.

— Ладно, давай переоденемся, — сказала она и побежала в ванную. — Подожди, пока не увидишь мое платье. Я его сама сшила.

Она вошла в ванную, закрыла дверь, потом снова открыла ее и высунула голову.

— Я никогда не пользовалась одной ванной комнатой с мужчиной. Это волнует, — сообщила она и показала на его чемодан. — Я распакую его.

Он начал было снимать свою морскую форму, в которой летел в самолете, но сейчас он взглянул на нее почти испуганно:

— Нет, я это сделаю сам.

— Но, Ник, во всех французских романах влюбленные всегда распаковывают чемоданы друг друга.

— Это не французский роман, — отрезал он. — Я сам его распакую.

Озадаченная его неожиданной суровостью, она ретировалась в ванную.

Столовая утопала в розовой герани, высаженной в глиняные горшки. На столиках стояли керосиновые лампы. Огромные сводчатые окна были распахнуты на главную террасу отеля, залитую светом фонарей. Это создавало впечатление, что обедаешь на открытом воздухе. Отель был заполнен до отказа, и большинство гостей были мексиканцами или европейцами. Наметанный глаз Габриэллы сразу выделил в толпе туалеты от Шьяпарелли и Шанель, а также невероятной величины бриллианты, и ей понравилось все, что она увидела.

— Как красиво, — прошептала она Нику, когда метрдотель усадил их за столик.

Они заказали по ромовому пуншу, и она вздохнула:

— Не могу в это поверить. Я — в Мексике и с тобой! И меня почти совратили таким восхитительным образом, что я не могла бы быть счастливее, чем сейчас. Ты бывал здесь раньше?

— Я приезжал в Акапулько. Но сюда не добирался. Было не по карману.

— Что это за неожиданное счастье к тебе привалило? Умерла двоюродная бабушка или что-то другое?

— Ты почти угадала. Моя тетя Полли, бедная старушка, оставила мне сто тысяч долларов.

У нее перехватило дыхание.

— Так ты богат! Теперь мне действительно следует тебя зацепить!

Он улыбнулся:

— Тебе это хорошо удается.

Когда они собрались выпить, он поднял свой бокал и прикоснулся к ее.

— За нас, — сказал он.

— За нас.

Они выпили. Человек в белом смокинге, в одиночестве сидевший через два столика от них, поднялся и подошел к ним.

— Мистер Кемп! — сказал принц Асака. — И мисс фон Герсдорф. Какая приятная встреча!

Ник встал и пожал ему руку.

— Рад видеть вас, — сказал он. — Приехали отдохнуть?

— Да, и небольшой бизнес тоже. Мисс Герсдорф, вы ослепительны. — Он поцеловал ей руку. — И какое чудесное платье! Прошу вас, садитесь, мистер Кемп.