Зажмуриваю глаза. Ее нежные пальцы касаются моего плеча.

— По правде, Габриэль? Меня тоже тянет к тебе. Но думаю, ты это знаешь.

Конечно, знаю. От этого искушение ещё острее. Было бы так просто использовать ее. Но Софи заслуживает большего.

— Эта работа — моя жизнь и центр моего внимания, — говорю я. — А этот тур долгий и сложный. Я не могу сожалеть о чем-то или волноваться о том, что ранил чьи-то чувства. И не могу быть с тобой без обязательств, Софи. Ты заслуживаешь лучшего.

Ее голос полон нежности и заботы.

— Я понимаю это. И тоже не хочу отношений без обязательств. У меня были отношения веселья ради. Теперь я хочу большего.

Я горжусь тем, что она требует от жизни большего. Но по-прежнему не могу на нее посмотреть.

— Вот почему я сказал, что глупо было просить тебя об этом.

Девушка угукает в знак согласия. И хотя именно я решил всё прояснить, ненавижу этот звук. Я не хочу, чтобы она уходила. Впереди меня ждут холодные, одинокие и бессонные ночи. Я могу не пережить это. Я более расслаблен, чем был за много лет, а ведь ещё даже не имел удовольствия полноценно поспать рядом с ней.

— Дело в том, — говорит она. — Что я не хочу возвращаться в другой автобус.

Я резко поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, моя челюсть сжимается.

Софи встречается со мной взглядом, не вздрагивая.

— Мне нравится быть здесь с тобой. И возможно... Ну, может, ты тоже мне нужен. Может, мы нужны друг другу для того, что между нами есть, всё равно, как это называть, — румянец покрывает ее округлые щеки. — Так что, возможно, нам не стоит всё анализировать или ожидать чего-то друг от друга. А просто... ну знаешь... проводить вместе время.

— Проводить вместе время, — повторяю я в шоке, как попугай.

— Ага, — шепчет она, обнадеживающе улыбаясь. — Смотреть низкопробные передачи, есть десерты...

— Десерты были и правда всего на раз...

— Они в списке, дружище. Эти бедра не вырастут сами.

— Я не хочу нести ответственность за их кончину, — мурлычу я.

Не-е-е, никакого флирта. Не думай о ее потрясающей попке.

Софи игриво шевелит бровями. Это восхитительно и нелепо одновременно.

— И мы обнимаемся.

Я хочу обниматься с ней. И не важно, если от этого я становлюсь слабым или глупым. Я так сильно хочу с ней обниматься, что игнорирую то, насколько мне бы понравилось нависнуть над ней и погрузиться в глубины ее тела. На данный момент я могу вынести это. Думаю, я могу вынести почти что угодно, если немного отдохну в ее компании.

— Верно, — мой голос хриплый и прерывистый. Я откашливаюсь. — Но, полагаю, нужно обсудить ещё один вопрос.

Напряжение заметно покидает ее тело вместе с выдохом, и Софи опускает голову на ладонь, любознательно глядя на меня.

— Какой?

— Ты предпочитаешь спать на левой или на правой половине кровати?

Глава 12

Габриэль

Либерти Белл Джеймс совсем не трудно отыскать. Я просто иду туда, где сейчас Киллиан, так как знаю, что она окажется неподалеку. Сегодня мы на стадионе Шарля-Эрманна в Ницце, Франция — наша остановка на эту неделю — прямо сейчас «Килл-Джон» проводит тут саунд-чек.

Либерти находится посреди зала, удобно устроившись в одном из кресел по центру ряда, по-видимому, играя в Candy Crush на своем телефоне.

Я склоняюсь над сидением перед ней.

— Сегодня утром мне звонили с одного кабельного канала. Они хотят использовать «Зеркальный пруд» в роли стартовой мелодии к одному из шоу в этом сезоне.

Ее щеки покрываются легким румянцем. Этой женщине не по душе успех, но она справляется.

— Это кажется и правда... выгодно.

Безусловно.

— На самом деле, автомобильная компания хочет использовать еще и «Лимонную каплю». Я думаю, мы должны сказать «да» обоим.

— Гм. И подвергнуть себя риску слышать свой голос всякий раз, как включу ТВ? — Она морщится.

Я скрещиваю руки на груди, широко расставив ноги. На это потребуется время.

— Мы поработаем над контрактом, решим, как долго ролик сможет находиться в ротации, чтобы при этом избежать перебора.

— Ты упускаешь суть, Скотти.

— По-моему, это ты упускаешь суть, миссис Джеймс.

— В последний раз предупреждаю: называй меня Либби или Либерти, Скотти.

— Но теперь ты миссис Джеймс. Я выказываю тебе уважение.

Она слегка ударяет меня по руке.

— Твоя формальность убивает меня, мистер Скотт.

— Придерживайся ее, пожалуйста. На этом этапе в твоей карьере она нам пригодится. Рекламные ролики автомобилей использовали множество музыкантов просто потому, что люди слышат песню и хотят купить машину. Разве мне нужно напоминать тебе о Sia?

— А я типа могу тебе запретить, — бормочет она.

— Программа «На шесть футов ниже» сыграли Breathe Me в одном чертовом шоу, и эта песня дала старт программе в США.

Подбородок Либерти морщится в кривой упрямой гримасе, но в ее глазах я вижу капитуляцию.

— Я понимаю, что ты хочешь держать все в тайне, — говорю я. — И это хороший способ добиться желаемого. Никаких выступлений в ток-шоу, медиа-роликов и прочего. Ты просто позволяешь другому большому медиа взять на себя этот функционал вместо тебя.

Я не добавляю, что планирую разработать мини-тур, когда публика начнет жаждать увидеть Либерти вживую. С Либерти нужно двигаться мелкими шажками. Но, несмотря на ее протесты, эта девушка по-настоящему любит сцену. Киллиан отлично это понимает, и потому в этом туре они представят несколько песен вместе.

— Ладно. Ответь им «да».

— Энтузиазм, миссис Джеймс. Именно он делает мой день лучше.

Она смеется.

— Да, спорю на это, — Либерти встает и с минуту смотрит на меня. — А твои ночи? Как они проходят теперь, когда ты обзавелся соседкой?

Хитрое маленькое дерьмо.

Я хочу сказать, что это не ее ума дело. Но теперь думаю о Софи. Как у меня дела? Я просыпаюсь, держа в объятиях округлые формы теплой женщины. В течение дня я чувствую ее запах на своей одежде. У меня почти не осталось личного пространства в автобусе или номере гостиницы, а мне бы хотелось иметь хоть каплю приватности. Я начинаю ненавидеть тишину, потому что она — признак того, что Софи не рядом.

И меня окружает куча вещей Софи. Ее потасканные маленькие кеды. Оборудование для фотоаппаратов. Косметика, расчески, лосьоны и средства для волос.

Мой воротник вдруг стал слишком туго сжимать шею.

— Скажи мне, миссис Джеймс, — говорю я, не думая. — Есть ли причина, по которой вы, женщины, ощущаете потребность постирать свое белье в раковине и повесить сушиться на дверцу душа, словно это какое-то языческое рождественское украшение?

Я был подвергнут этим визуальным пыткам ранее, например, когда шел принимать душ утром и находил разбросанные по ванной кружевной лифчик и тонкие маленькие трусики. Что мне оставалось делать? Снять их? Мне пришлось бы прикоснуться к ним.

Но если я и коснусь трусиков Софи, то они, черт возьми, в этот момент будут на ней. Мой воротник снова сжимает горло.

Либерти смеется.

— Просто прачечные не принимают дорогие лифчики и трусики. Их можно стирать только вручную.

— Но ты же не должна оставлять их на видном месте?

Черт, теперь я точно знаю, какой размер бюстгальтера у Софи. Я всего лишь человек. Я смотрю и вижу. А как иначе? В частности, когда она оставила красивые кружевные белые трусики с красной ленточкой, они всем своим видом показывали, насколько хорошо облегали бы ее тело, даже не находясь на нем.

— Ты помял галстук, — говорит Либерти, возвращая меня к настоящему.

Я несколько раз моргаю, глядя на нее с минуту и пытаясь отбросить тот факт, что Софи предпочитает кружевные трусики, которые идеально облегают ее округлый зад.

Либерти нежно улыбается мне.

— Иди сюда, я поправлю его. Знаю, ты ненавидишь носить мятые вещи.

Она подходит, чтобы поправить мой галстук, но я отмахиваюсь.

— Оставь.

Суету я ненавижу еще сильнее. Но не поправляю свой галстук и самостоятельно. Мне хочется снять эту чертову штуковину и бросить в ближайшее мусорное ведро до того, как она меня задушит. Либерти смотрит на меня так, словно я с ума сошел.

— Ладно, — говорит она, явно сопротивляясь желанию подразнить меня. — Ты всегда можешь попросить Софи отдавать ее вещи в сухую чистку.

И пропустить шоу после стирки?

— Это было бы грубо, — бормочу я.

Выражение лица Либерти слишком нейтральное, чтобы быть серьезным.

— Зато это хорошая идея, чтобы не сорваться на нового соседа по комнате.

Я пожимаю плечами, снова дергаю галстук, а потом отпускаю всё это, потому что, черт, я не буду нервничать.

— Всё нормально. Я просто не думал, что будет так много... аксессуаров. Раньше я никогда не жил с женщиной.

Следует неловкое молчание. Я смотрю на Либерти, ожидая увидеть ее усмешку. Ее улыбка становится шире, когда я поднимаю на девушку взгляд.

— Приятно видеть тебя в отношениях с девушкой, — говорит она.

— Нам что, шестнадцать? — усмехаюсь я. — Она мне не девушка!

— Ладно, любовница.

— Господи. Мы друзья. Вот и всё.

— Точно, — она закатывает глаза.

— Я миллион раз говорил тебе не совать нос в чужие дела.

Либерти смеется.

— О, да ладно, Скотти. Ты привел женщину в свою Крепость Одиночества. И действительно думал, что мы не будем это обсуждать?

— И какова твоя роль во всем этом? — спрашиваю я. — Тебе выпала участь проверять, как обстоят дела?

У Либерти на лице расплывается улыбка.

— Я добровольно вызвалась. Остальные слишком трусили, чтобы спросить.

— Мило. Теперь можешь вернуться и рассказать остальным курящим в сторонке струсившим, что мы с Софи просто дружим.

— Эй, — говорит Джакс, неспешно шагая мимо. — Это было в рифму.