— Что ты вытворяешь? — хриплый шепот.

— Собираюсь тебя согреть. Спи!

Видимо, сил спорить у ведьмы совсем не осталось. Она отрубилась в следующее же мгновение.

То, что его решение спать с Ксенией было несколько необдуманным, он понял практически сразу же. Как ни крути, но обнаженная женщина, пусть даже и ведьма, после практически полугода вынужденного воздержания, то еще испытание для мужчины. Особенно, когда она так близко, что он своей грудью сквозь тонкий трикотаж футболки ощущает ее грудь. Не то, чтобы там было что-то выдающееся, но… Эти маленькие острые грудки со светло-коричневыми сосками так и стояли у него перед глазами. Она вообще была очень красивой. Теперь Игорь мог это с уверенностью утверждать. Не только совершенным лицом с огромными глазами, лепными скулами и маленьким, четко очерченным ртом. Но и фигурой. Да, несколько угловатой, и очень худой. Но совершенной в своих пропорциях. А ноги? Это же вообще караул! Длинные, идеально ровные, с искусно вылепленными икрами и точеными щиколотками. Да, она была очень красивая! И поэтому уснуть рядом с ней было практически не реально. А у него завтра важный тендер и еще целая куча других дел. Ксения заерзала, укладываясь поудобнее. Отставила попку, упершись ему в пах, где и без этого уже все каменно-твердое. Поджала ноги. В тесноте спальника Игорю пришлось повторить ее позу, а девушка все продолжала вертеться. Тогда он закинул на нее ногу и руку, прижимая к себе и обездвиживая. И только после этого ведьма, наконец, затихла, провалившись в глубокий сон.

Ближе к утру, Ксения очнулась. Ей было тепло, хорошо и на удивление спокойно. Что это?! Воспоминания потихоньку возвращались. Черт! Она же голая совсем…

— Чего крутишься? — сонный голос из-за спины.

Ответить бы в своем привычном стиле, но отчего-то язык не поворачивался, после того как к ней проявили участие… Пусть и в такой немного странной форме.

Ксения молча нащупала в траве сарафан, немного влажный от утренней росы, и натянула на себя, зябко ежась. Странно, еще нет и четырех, а она переполнена силой! Косится в сторону Игоря. Не может быть, чтобы одно его присутствие настолько пополнило ее энергетические запасы.

— Ты выспалась, что ли?

Ксения неуверенно пожала плечами. Сейчас, в сером свете заражающегося утра, как-то особо бросались в глаза ее невероятная хрупкость и беззащитность.

— Я тут вчера принес тебе поесть, но ты сразу уснула. Вот… Пицца и молоко, — мужчина вылезает из спальника.

— Мне? — у нее какой-то совершенно детский, беззащитный взгляд. И у него что-то сжимается внутри от соприкосновения с этой частью ее сути.

— Ешь. Или, может, в дом пойдем? Погреем хоть…

— Нет, я так, — и спешно откусывает остывшую, холодную пиццу, не сводя с него все того же потерянного взгляда.

— Тут еще молоко.

Послушно открывает крышку, делает глоток и, не отрывая от него глаз, слизывает капли с губ.

Он сокрушен. В один момент. Отводит глаза, растерянный и ошеломленный, интересуется отчего-то севшим голосом:

— Что с тобой вчера произошло?

Ксения закручивает крышку и пожимает плечами:

— Батарейка села.

— И часто такое случается?

Опять пожимает плечами.

— Как ты восстанавливаешься?

Смотрит на него в раздумьях, не представляя, как это объяснить. Ведь раньше никого не интересовали такие вопросы. Да и надо ли… Объяснять?

— Слышал о местах силы? — Ксения дождалась уверенного кивка и продолжила, — так вот это — оно. Здесь ранее размещались специальные конструкции — тотемы, которые объединяли земную и космическую энергию. Далее они преобразовывали ее и направляли на восстановление энергетики человека. Сейчас эти конструкции практически разрушены, но все равно место очень-очень сильное, — рассказывает, одновременно складывая спальник.

— И что, каждая ведьма имеет свое сильное место?

— Каждый восстанавливает силы по-своему, — Ксения оглядывается, не забыли ли вдруг чего? И неспешно направляется к дому.

— И как же?

— Что — как же?

— Как другие восстанавливаются?

Опять скупое пожатие плеч:

— Понятия не имею. Самый большой аккумулятор, насколько мне известно, это — секс.

— Серьезно? Так почему ты спишь на голой земле, а не проводишь весело время на своем огромном траходроме? Кстати, твоя кровать поэтому настолько большая?

Она каменеет. Вот только шла, и уже застыла, подобно каменному изваянию… Он понимает, что сказал что-то, совершенно не уместное и неправильное. Перешел ту черту, которую не следовало переходить.

— Этот способ мне не подходит, — и устремляет совершенно пустой, абсолютно нечитабельный взгляд сквозь него. — Ты иди в дом. А мне еще нужно животных покормить.

И, ни слова больше не говоря, проходит в конюшню.

Глава 5

Утром за завтраком все неловко молчат. К слову сказать, на завтрак — какой-то невообразимый салат со спаржей, орехами и какими-то… Ростками?

— Что это? — Степан подхватывает нечто вилкой.

Ксения отрывает взгляд от своей тарелки:

— Это проросший овес. В процессе твоего лечения и реабилитации из-за приема всякого рода лекарств, твоя печень испытала колоссальную нагрузку. Я же стараюсь ее минимизировать, поэтому те витамины и другие полезные вещества, которые можно получить в натуральном виде, например, с пищей, и были введены в твой рацион.

Степан понимающе кивает, а Ксения продолжает:

— Для твоего восстановления большую роль играют очищение организма и полное восстановление капилляров. Для этого с сегодняшнего дня мы приступим к еще одной процедуре — грязевым обертываниям. Доедай, и пойдем.

Потом, когда Игорь уезжает на работу, Ксения действительно наносит на Степана какую-то грязевую субстанцию темно-коричневого цвета, накрывает пленкой и укутывает в термоодеяло. И он лежит в мягком коконе в совершенном блаженстве. Искоса наблюдает за Ведьмой, которая перебирает какие-то травы и соцветия.

— А как ты руками это все проделываешь? Нет, ты не думай, я не сомневаюсь… Просто мне, как технарю, именно физику данного процесса интересно понять. Ведь существует же хотя бы общее объяснение происходящему? Ну, так, чтобы с точки зрения науки? Опустив вопрос, откуда в тебе эта сила…

Ксения откладывает в сторону травы и смотрит внимательно на Степана.

— С точки зрения физики? — уточняет. — Объяснение, конечно, есть. Это самое обычное воздействие током.

— То есть, ты генерируешь токи?

— Да, это моя внутренняя энергия, которой я делюсь с тобой.

— Почему тогда мне не помогла физиотерапия, основанная на методе гальванизации, а ты помогаешь?

— Потому что я — живая. Лежи уже тихо! Ты меня отвлекаешь.

И Степан действительно замолкает, не отрывая, тем не менее, глаз от красивых рук, перебирающих травы.

Грязь они смывают вдвоем. Потому как та достаточно жирная и въедливая, да и неудобно ему так-то спину мыть. Поэтому, сцепив зубы, полностью обнаженный, мужчина сидит послушно и, превозмогая стыд, принимает ее помощь.

Раньше в дУше с красивой бабой он бы придумал, чем заняться. А теперь вот… Как растение сидит. И черное отчаяние заполоняет душу.

— Ты не о том думаешь, Степан. Не давай отчаянию ни одного шанса. Не усложняй мне работу.

И проводит нежно по животу, стирая разводы грязи. И он готов поклясться, что в этот момент в паху что-то оживает, беспрекословно отзываясь на ее касание.

— Вот видишь… — хриплый шепот. — Работай, и все будет. Все, Степан.

У него дыхание перехватывает. Да, он, вроде как, не в состоянии сейчас испытать желание. Но мозгом, душой, всей своей сутью в этот момент он болезненно остро хочет эту женщину.

Дни идут за днями. Изматывающие, болезненные тренировки. Массажи, ванны, грязи… Все, чтобы только подняться. И приблизиться к ней. Как-то незаметно сама ведьма стала лучшим его мотиватором. Ее скупые похвалы, редкие улыбки…

Его напрягало только одно — ее катастрофическая усталость. Три недели его реабилитации, а она гаснет. Он видит, как ей тяжело, как буквально уходят ее силы.

— Ксения, у тебя еще много пациентов, помимо меня?

— Сейчас двенадцать постоянных в амбулатории, и каждый день по два маленьких пациента с ДЦП приезжают на массажи, — говорит девушка, не отрываясь от гимнастики.

— А выходные у тебя бывают?

— Зачем? Мне некогда отдыхать.

— Зачем?! — рычит Степан, — да ты не успеваешь восстанавливаться! Посмотри на себя! Тебя саму лечить надо.

— Ну и чего ты рычишь? Вот найду себе помощника, чтобы занимался всякими административными делами в амбулатории. И полегче будет.

— А что там за дела?

— Мы сейчас проходим аттестацию. Хотим организовать реабилитационный госпиталь на пятьдесят мест для наших военных. Уже и спонсоров достаточно, на ремонт и самое необходимое оборудование деньги найдем. Но времени, чтобы воплотить это в жизнь, нет совершенно. Так и ютимся в одном крыле, которое еще более или менее нормальное.

— Так давай я возьмусь! Это же моя парафия — стройка.

— Правда?

И за эти удивленно распахнутые наивные глаза он много чего готов сделать. Стройка в этом списке вообще не на первых порах.

— Поехали, хоть посмотрим, что там за помещение.

— Нет, подожди, тебе надо заниматься… Да и Игорь тебя нагрузил, я же знаю… Подождем немного, хотя бы до наступления первых улучшений.

К слову сказать, некоторые улучшения он уже успел почувствовать. Так, последние пару дней он довольно успешно самостоятельно опорожняется. Не каждый раз, правда, бывали и осечки. Но… Все-таки.

— Ладно, как скажешь…

Вечером все, как всегда, поздний ужин, процедуры, массаж, гимнастика. Адская боль, которую он с трудом терпит, и Ксения, работающая над ним своими волшебными руками.