Юлия Резник - Ведьма

— Степа! — кричит, а он, похоже, сознание потерял ненадолго. Когда очнулся, Игорь и Ксения пытались его пересадить в кресло. Из глаз ведьмы катились слезы, а губы дрожали:

— Что же ты… Степа, — всхлипывает, — как же так?

— Не реви, — вытирает слезы, а сам еле губами ворочает от боли.

— Ты мог себе навредить! — обвиняюще, — Игорь давай его в кабинет скорее.

Игорь послушно катит коляску, а Ксения суматошно натягивает на себя платье и догоняет мужчин.

— Я нормально, — сипит Степа, когда они перекладывают его на кушетку.

— Вижу я, как нормально! — ворчит Игорь.

— Не смей на меня тратить силы, Ксения, я серьезно. У тебя сегодня и так день тяжелый. А завтра встреча с облздравом! — еле шевелит губами.

Ксения становится за спиной, проводит руками, еле сдерживая слезы, пропуская его слова мимо ушей.

— Ксения! — рычит из последних сил.

— У меня полно энергии. Не переживай, хороший мой.

Игорь наблюдает, как ведьма, прикусив губу, сосредотачивается на спине друга. Все произошедшее несколько сместило акценты с самого главного — того, что взорвало ему мозг и раскромсало сердце. Теперь он очень хорошо понимал, что испытывал Степан, когда вынужден был делить ведьму с ним. Как он выдержал практически три месяца? И как выдержать ему? Как вообще им всем теперь жить? Степан скоро встанет, и его, Игоря помощь будет уже не нужна. Он сможет уехать с этого проклятого хутора, вычеркнуть любовь к Ксении из сердца. А сможет ли? Да и вообще… Ведь она не сказала ему нет. Мало ли что вынудило ее быть со Степаном? Ксения говорила ему, что любит! Не может же она просто так бросаться словами? Он с ума сходил от непонимания всех этих ведьмовских заморочек.

Игорь обратил внимание, что Ксения начала резко терять силы. Ее зашатало. Он хотел было заговорить, настоять на прекращении сеанса, но она шикнула на него, продолжая работать дальше.

Через долгих десять минут ведьма наконец отстранилась от уснувшего в процессе лечения Степана. Они вышли из кабинета, и женщина, повернувшись к Игорю, зашипела:

— Никогда… Слышишь? Никогда не прерывай мою работу!

— Ты едва стояла на ногах!

— Я прекрасно себя чувствовала после секса со Степаном!

Игорь отшатывается, как от пощечины:

— Тебя шатало! Ничего нормального лично я в этом не увидел.

Ксения потирает устало глаза:

— Не знаю, почему так… Я действительно неплохо пополнила резервы после того, как ты уехал.

— Когда я уезжал ты, вроде как, и так полна была, — замечает Игорь.

Ксения качает головой:

— Нет, Игорь… Я так много себя растратила за последнее время… Уже в день твоего отъезда иссякла практически. Новые пацаны… Тяжелые, Степа мучается…

— Так ты поэтому со Степкой? — допытывается.

— Отчасти, — шепчет.

— А еще почему? — настаивает

— Все потому же, Игорь. Мы уже миллион раз об этом говорили!

— И так ни к чему и не пришли!

— Потому что не время еще!

— А когда будет время? Ты думаешь, нам легко?! Мало того, что мы бабу поделить не можем, так еще и наша дружба под угрозой! У нас же нет никого больше… Он у меня, я у него! — замечает мужчина отчаянно.

— Я знаю, — шепчет ведьма, — и поверь, мне меньше всего хочется вас мучить.

— Мучить?! А тебе самой не противно после одного с другим трахаться?

Он сразу же жалеет о вырвавшихся словах. Ксения вздрагивает, подносит руку к горлу в каком-то детском, беззащитном жесте, враз утратив свою обычную горделивую надменность.

— Прости, Ксень, я… — извиняется тут же, но она останавливает его взмахом руки и, отвернувшись, шепчет:

— Ты прав. И волен уйти в любой момент. Я в амбулатории буду, — добавляет, уходя.

Черт. Черт! Черт. Какого хрена?! Что значит — волен уйти? Она на него перелагает ответственность за выбор? Он-то тут при чём, если она им голову морочит?! Как она видит дальнейшее развитие событий? Они будут спать с ней по очереди? Жребий тянуть?! Степан вот-вот вернется к полноценной жизни. И то, что сегодня ограничивается оральными ласками, уже завтра может перерасти в самый настоящий секс. Блин, у него мозг взрывается!

Размышления прерывает протяжный стон. Час от часу не легче, бегом к Степану:

— Что случилось, Степ?

— Больно.

— Понял — не дурак. Помочь как?

— Там таблетки на столике. Одну подай.

Идет в ванную, набирает воду в стакан, выдавливает таблетку. Вот в такие моменты он реально забывает обо всем. На первый план выходит здоровье Зимы, и чтобы облегчить его боль, Игорь готов, кажется, на все. Даже дикая ситуация, возникшая у них с ведьмой, кажется не такой уж и безвыходной.

Проходит час, а боль так и не уходит. Игорь, до этого сидевший на стуле и пытающийся отвлечь друга пустой болтовней, не выдерживает:

— Зима, давай, еще таблетку бахнешь! Нет сил — смотреть, как ты мучаешься.

— Нельзя, — сипит, — подсесть запросто можно. Скоро отпустит.

— Тогда давай я Ксению вызову…

— Не вздумай. К ней завтра важная шишка из облздрава по поводу аттестации нагрянет. Не до меня, — он настолько вымотан болью, что даже слова даются с трудом.

— Блядь, ну как же так, а? Ну куда ты торопился, зачем вставал?

— За тебя боялся, — признается.

Игорь утыкается лицом в ладони, растирает кожу:

— Как вы вообще завязались?

— Так же, как и ты. Плохо ей было, а тебя вызывать ведьма запретила.

Замолкают надолго. Тишина прерывается только хриплыми стонами Степана. Игорь не выдерживает:

— Прости, брат, но так не может больше продолжаться!

Хватает телефон, набирает Ксению:

— Да?

— Ксень, Степе плохо.

— Еду!

— Не гони только, — вслед коротким гудкам в трубке.

Уже через десять минут Ксения врывается в кабинет.

— Как ты, хороший мой? — нежно-нежно проводит руками по мощной спине.

— Жив буду, — шепчет, — иди, отдыхай.

— Пойду, — соглашается безропотно, — вот только немного с тобой посижу, и сразу пойду.

— Ксения!

— Помолчи, хорошо? Не трать силы на разговоры.

Она освобождается только минут через сорок. Полностью истощенная. По всей видимости, энергия, получаемая от человека, не может к нему же и вернуться после преобразования. Так что Степан ее питает, но вернуть ему эту энергию обратно она не может. Сбой программы.

Ксения плетется по ступенькам в мансарду. Берет спальник, в надежде, что в месте силы удастся аккумулировать хоть что-нибудь… Завтра ей действительно нужны силы. Спускается вниз, проходит мимо сидящего в кресле Игоря.

— Прохладно уже на улице. Не лето! — мужчина указывает на очевидное.

Ксения пожимает плечами и продолжает свой путь.

— Ксень, не глупи!

Девушка поворачивается к нему:

— Я не глуплю, я пытаюсь выжить.

— Воспользуйся мной!

— Нет уж, спасибо, — хмыкает как-то горько и выходит на улицу.

А он вскакивает, мечется в бессилии, бьет кулаком в стену. Проклятье! Ну и что теперь?

Он практически не спит этой ночью. Слышит, как рано утром Ксения начинает возиться во дворе, как готовит завтрак и помогает проснувшемуся Степану. Не выдерживает, заглядывает в кабинет, где Зима, держась за специальные ручки и преодолевая боль, делает свои первые, робкие шаги. Ксения радостно улыбается, подбадривая мужчину. Замечает его, и тут же меняется в лице.

— Молодец, Степан. Пока достаточно. Я уже побегу собираться, ладно? А то мало ли, когда эти чиновники нагрянут…

— Конечно. Задай им там перца, — улыбается.

Ксения отвечает на улыбку и покидает комнату.

— Ты как? — интересуется Игорь, поддерживая друга за руку.

— Ужасно, — признается, — эта боль меня доконает.

Это совсем не в правилах Зимы — жаловаться. И раз это происходит, значит, дело, действительно, дрянь.

— Так чего ты ведьме не сказал?

— У нее важный день сегодня, пусть занимается своими делами спокойно.

— Я все слышу, — доносится от дверей, — и не только ушами.

А у них дыхание перехватывает от ее нового образа. На ней бежевый костюм: юбка-карандаш и приталенный пиджак на одну пуговицу. Под ним белая шелковая блузка. Буйные волосы безжалостно скручены в тугой узел, который открывает совершенное лицо с легким, искусно нанесенным макияжем. На ногах просто убойные шпильки, которые делают ее еще выше.

Степан шумно выдыхает, прокашливаясь:

— Ты прекрасно выглядишь.

— Спасибо, — улыбается девушка.

— Просто отпадно, я бы добавил, — вмешивается Игорь в разговор.

Ксения оставляет его комментарий без внимания, и опять обращается к Степану:

— Терпеть боль не стоит. Я знаю, что ты с опаской относишься к обезболивающим — и правильно делаешь, если уж начистоту, но если боль невыносима — не терпи. Выпей таблетку. Продержись до вечера, хорошо?

— Хорошо, — покладисто соглашается мужчина.

— Тогда я ухожу. До встречи, — целует Степана в макушку, — пока, Игорь, — удостаивает-таки его своим черным взглядом.

— Пока, — блеет мужчина в ответ, а сам чувствует себя, как пацан нашкодивший. Но что не так он сделал, если разобраться?! Указал на ненормальность сложившейся ситуации?! На что она обиделась? На правду? К черту все. Его уже давно ждут в офисе.

День проходит суматошно. Глава облздрава был явно впечатлен произошедшими в амбулатории изменениями. Он пообщался с находящимися на реабилитации военными и пообещал поспособствовать скорейшей переаттестации. После отъезда чиновника Ксения принялась за свою рутинную работу. Все складывалось хорошо — пациенты шли на поправку, паясничали и шутили, отвешивая Ксении комплименты, явно заинтригованные произошедшими с ней изменениями. И только настроение последнего поступившего вызывало ведьмины опасения. У него была дыра, сквозь которую уходили все вложенные в него ресурсы. Он не хотел жить. И бороться не хотел.