— Снимай, давай, — приказывает, помогая стащить ненужную тряпку.

Запускает руку в волосы на груди. Новые ощущения… Приятные. Перебирается практически полностью к нему на колени, ласкает Степана, гладит. И он тоже не в силах оторвать рук от хрупкой спины с выступающими лопатками. Она немного отстраняется, подставляя грудь под поцелуи, а он и рад! Алчно, торопясь, набрасывается на упругие вершинки. Они такие малышки, что, при желании, их можно полностью втянуть в рот. Совершенные. Прихватывает легонько зубами, и стонут оба. Опускает руки к ее развилке… Неудобно. Чертова коляска. Ксения понятливо отклоняется, открывая больший доступ к себе. Гладит, надавливает, скользит внутрь. А она истекает под его ласками. Мокренькая совсем. Даже брюки ему замочила своими соками. И ощущение того, что его, колясочника, хотят настолько сильно, сбивало с ног… На колени ставило. Входит двумя пальцам, одновременно поглаживая увеличившийся клитор. Ксения шипит и толкается навстречу. Его пальцы довольно крупные, так что удовольствие вполне полноценное. И угол давления Степан выбирает безупречный. Всхлипывает на его руке.

— Ксень, ты можешь упереться ногами на подлокотники и попку приподнять? — сипит, не отрывая взгляда от своей руки на ней.

Девушка смотрит на него потрясенно:

— Ты что? Ты…

— Я хочу тебя языком. Можно, Ксень?

Она настолько потрясена, что он невольно задается вопросом:

— А Игорь что? Он…

— Нет! Я…

Смотрит на него растерянно, а он потихоньку перекладывает ее ноги так, чтобы стопы упирались в подлокотники кресла.

— Подними попку.

Она исполняет его требование, не отрывая взгляда от его невозможных глаз.

Он опускает голову. Такая красивая, манящая… Открытая для его ласк. Утыкается в нее, вдыхает шумно пряный аромат, поглаживает носом складочки. Она стонет в ответ, нетерпеливо ерзает, подрагивает. Степан прикасается к ней губами, прихватывает клитор, щиплет и бьет языком. Ксения взвивается, так что даже лопатки отрываются от дивана. Она практически в березку вытянулась от острого, темного желания. А он лижет ее, как кот, размашистыми движениями языка. Ксения с ума сходит под его губами, дрожит, как натянутая струна. Он добавляет к ласкам пальцы, тараня ее изнутри, накидывается языком на клитор, беспрестанно его теребя. Всем своим существом он возбужден до крайности, однако самая важная часть его остается безучастной, абсолютный ноль! Степан гонит гнетущие мысли, сосредотачивается на своей женщине, на своем удовольствии, которое испытывает, лаская ее. И он готов поклясться, что кончил по сухому, когда она, наконец, взрывается под его губами, выдавая очередную порцию смазки, которую он тут же в блаженстве слизывает.

Она с трудом убирает ноги, ложится вдоль края дивана, протягивает руку Степану.

— Можно я тут прилягу? С тобой…

— Нет, Степан, неудобно тебе будет пересаживаться. Низко. Давай в твоей комнате ляжем. Если хочешь, — добавляет неуверенно.

— Очень хочу, — а сам и рад, что не будет его на этом треклятом диване, на котором она с Игорем была. Не представляет, как вообще сможет пережить, если они снова… Стоп! Об этом лучше не думать.

Утро чудесное, яркое, солнечное… И она рядом — такая красивая с этой спутанной гривой и подрагивающими ресницами. Проводит пальцем по краю четко очерченных губ. Красивые… Она вся безупречная. Ксения открывает сонные глаза, улыбается… А потом заполошно подскакивает:

— Который час, Степ? Солнце так высоко! Я что… Я проспала?!

— Десятый час. Ты так спала сладко, что даже когда я вставал, не проснулась, а я не смог тебя разбудить. Прости.

— Ничего, но у меня же проверка завтра, так что я побегу, ладно?

— Я с тобой. Нужно пуско-наладку проконтролировать.

— Хорошо, — улыбается, — я тогда завтрак быстренько приготовлю?

— Хорошо, — отвечает ее словами и поднимает голову для поцелуя.

Завтракают, вместе едут в амбулаторию, где каждый занимается своей работой, возвращаются домой… Ксения делает мужчине массаж, работает над ним руками, и завершает процедуру грязевым обертываниями.

Помогает ему встать, он самостоятельно пересаживается в душевую. Ксения включает воду, направляя на мужчину теплые струи, скользит второй рукой, смывая грязь. Взбивает в пену травяное мыло, размазывает по груди ароматную субстанцию. Зарывается пальцами в волосы на груди, тянет легонько.

— Густые, — улыбается.

— Не нравится? — испытывающий взгляд из-под бровей. Он в курсе, что у Игоря грудь голая, и не может не задумываться над тем, как ей больше нравится. Она понимает это с полувзгляда.

— Нравится, Степа, — отвечает серьезно, — мне вообще ВСЕ нравится.

— Ты говорила, что я низкий и толстый! — возмущается Степан.

Ксения заливисто смеется. Это так редко случается, что у него буквально дыхание перехватывает от этого низкого, хриплого смеха.

— Ты еще не понял? — ухмыляется, — мне нужно было тебя взбодрить, вывести на эмоции. Ты тогда практически сдался. Опустил руки. С таким настроением в реабилитации ничего не светило.

— Точно? — протягивает недоверчиво.

— Точно. Ну, посмотри, какой ты сильный, крепкий, большой… Какие мышцы нарастили благодаря тренировкам, — убеждает, а сама водит руками по плечам, груди, животу.

— Я склонен к полноте, — признается смущенно.

Да уж. Нелегкое признание. Где-то после тридцати он понял, что все… Пора следить за собой, иначе превратится в шар на ножках. И началась постоянная борьба с лишним весом. Не всегда успешная, поскольку после тяжелого рабочего дня силы на спортзал порой не оставалось, а вот поесть хоть раз за день хотелось зверски. Нет, он не был толстым, скорее плотным, как справедливо заметила ведьма в день их знакомства. И действительно приобрел рельеф благодаря изматывающим тренировкам, которыми нагрузил себя, чтобы быстрей подняться. Да и правильное питание сделало свое дело. Но до стройности Игоря ему даже сейчас было далеко.

— Так! А ну, заканчивай рефлексировать! Ты мне безумно нравишься такой, какой есть. Жду не дождусь, когда смогу ощутить на себе всю твою тяжесть, — сверкает глазами.

А у него дыхание перехватывает! Хватает ее, затаскивает к себе прямо в одежде под теплые струи, впивается в губы. Лижет, кусает… Жадно, неистово, как последний раз. Сминает трикотаж платья, гладит смуглые ноги, попку. Отстраняется на мгновение, окидывает ее взглядом. Возбужденная, с мокрыми черными космами и горящими глазами. Мокрое платье, облепившее холмики грудей, совершенно ничего не скрывает. Вот они… Яркие пуговки маленьких светло-коричневых сосков. Не выдерживает… Сжимает их, мнет, а она жалобно всхлипывает. Степан откидывается на стенку душа, Ксения, напротив, поднимается, становится на колени, так, что лицо мужчины находится прямо напротив промежности. Опускает на него горящий демоническим огнем взгляд.

— Что, милая? Что моя девочка хочет?

Ксения хнычет в ответ.

— Ну же, Ксень… Скажи! — приказывает.

Она всхлипывает и сдается:

— Поласкай меня!

Степан проводит по складочкам пальцами, скользит по мокрым губкам:

— Так?

— Нет, — хнычет, — ртом. Поласкай меня ртом.

Он со стоном целует ее между ног, лижет страстно и откровенно, она трется о его лицо, сходит с ума под его губами, захлебывается водой, которая так и продолжает литься. Взрывается у него на языке, сползает вниз в изнеможении, утыкается носом в его живот:

— Люблю тебя, — в унисон.

Глава 14

Игорь был злой, как черт. Почти шесть дней. Шесть, мать его, дней разруливал ситуацию, которая в принципе не должна была возникнуть. Как она там? И Степан, и сама ведьма, когда он все же находил время позвонить, хором убеждали его, что все в норме. Отчего тогда так неспокойно на душе? Весь перелет, как на иголках. На паспортном контроле уже едва не подпрыгивает от нетерпения, и этим суматошным поведением привлекает к себе пристальное внимание пограничников. Потом такси до офисной парковки. Он, конечно, не беден, но оставлять машину на парковке аэропорта — абсолютное безумие, учитывая тамошние расценки. Пересаживается в свою бэху. Педаль в пол. Несется, как угорелый, бросает машину посреди двора, буквально влетает в дом. В гостиной никого. Заглядывает в кухню, а там…

Первым делом бросаются крупные, мужицкие руки Степана на ее нежной, аккуратной груди. Он чашей обхватил их и поглаживает торчащие соски большими пальцами рук. Каждый жест врезается в память, четко, с детализацией, как при замедленной съемке, вышибая из Игоря дух. Потом он замечает ведьмины смуглые ноги на его мощных плечах. Сама же она лежит на обеденном столе, а вокруг валяются перевернутые чашки и ваза с цветами, часть которых упало на пол. Степан сидит в кресле, лаская Ксению языком, а та извивается вся и стонет хрипло. Оргазм близок, Игорь успел достаточно изучить ведьму, чтобы это с уверенностью утверждать.

— Степан! — кричит Ксения в оргазме. И это протяжное “А” в имени друга, как-то особенно больно режет по нервам.

Из рук выпадают ключи, своим грохотом заставляя вскинуться любовников. Ксения суетливо скидывает ноги с плеч мужчины, поднимаясь со стола. Степан разворачивает коляску.

— Упс, как я не вовремя, — Игорь, притворно улыбаясь, быстрыми шагами направляется в сторону двери.

Степан рванулся за ним. Ксения сквозь слезы наблюдает, как он резко встает, делает шаг:

— Слабый. Подожди…

Игорь оборачивается на зов друга и замирает, не в силах поверить — Степан делает шаг!

— Ты пошел! — кричит восторженно.

И тут же Степан накреняется и начинает падать. Ксения с Игорем метнулись ему на помощь, но не успели. Он грузно рухнул на пол, ударяясь головой о стул. Ксения упала на колени: