Юлия Резник - Ведьма

— А ты… Ты сможешь так?

Пожимает плечами:

— Разве есть какой-то иной выход?

Замолкают. Потому что выхода действительно нет. А пока она до такой степени себя загоняет, он и не появится. Ладно… Поднимут Степана, даст Бог, кончится война, и она отдохнет. Обязательно.

Бредет в душ, и сразу же к Степану.

— Вставай, лежебока! Ваша фея прилетела и готова дальше феячить.

Степан открыл глаза и поначалу не поверил, что перед ним Ксения. Настолько она преобразилась. Исчезли черные круги под глазами, лицо утратило землистый оттенок, и помолодела лет на пятнадцать. Казалось, что даже ее фигура несколько изменилась, утратив пугающую худобу.

— Ну же, Степан! Давай, в ванную, и сразу же ко мне.

— Подожди, Ксень! Ты как вообще? — ухватил за тонкую руку, не давая сбежать.

— Нормально, Степа. Нор-маль-но!

— А… Все нормально, правда? Он не…

— Нет, Степа, нет. Игорь позволил мне самой…

— Ты кончила?

Она вспыхивает в ответ. А он зубы сжимает, не имея сил удержаться от этого глупого вопроса.

— Да, я… Да.

— Первый раз, или ты уже ласкала себя сама?

— Первый, — шепчет.

— Я хотел бы подарить тебе этот оргазм, — смотрит прямо в глаза, и закручивается в них что-то сумасшедшее.

— Я знаю, — шепчет, — я бы тоже хотела.

— Да?

— Да.

— Я люблю тебя, Ксения. Так сильно люблю… Когда успел только!

Девушка обнимает его, гладит макушку, целует.

— Все будет хорошо. Потерпи немного.

С этого дня все возвращается на круги своя. Игорь работает, Степан лечится и помогает Ксении с хозяйственными делами амбулатории. И ведьма тоже полностью возвращается к своей практике. Лечит рукам военных, возобновляет прием детишек. Ну и особое внимание уделяет Степану. Врачуя его, порой, по два раза в день. И он сам не дает себе спуску. Разминка, гимнастика, превозмогая боль и преодолевая себя. Он уже практически может стоять. Он так сильно этого хочет! Возвращается чувствительность, полноценно восстанавливается работа всех органов. Всех! За исключением одного. Его младший друг до сих пор не подает признаков жизни. Хоть бы что-то, и то Степан бы так не переживал, но… Ноль, полный ноль. И он с ума сходит, изводя себя все больше и больше. Он знает, что Игорь удовлетворяет Ксению, но они как-то сговорились между собой и делают это незаметно для Степана. А он ни на минуту не может расслабиться, прислушиваясь и приглядываясь. Чертов параноик! Они ведут себя, как ни в чем не бывало. Близостью своей не кичатся, но даже это разъедает ему кишки.

— Степан, ты перегибаешь палку, — убеждает его ведьма, — все должно быть в меру. И твоя нагрузка тоже должна быть дозирована.

— Я хочу встать, — выделяя каждое слово, цедит мужчина сквозь зубы.

— И ты встанешь! Если не испортишь все. Сейчас ты себе только вредишь.

Степан отворачивается упрямо, но всё же возвращается в коляску.

— Когда?

— Ты уже можешь стоять, думаешь, я не знаю? Скоро и пойдешь. Имей терпение.

— Думаешь, это легко?! — взвивается мужчина. — Я как тебя с ним представлю, у меня внутри все переворачивается! На стены лезть готов от ревности.

— У меня нет выбора, Степан. Мне так отведено, и не мною решено.

— А кем, кем решено, что моя любимая женщина должна спать с другим?!

— Не гневи Бога и перестань зацикливаться на себе! Ты не думал, каково нам?!

— Думаю, не так уж и плохо!

Ведьма останавливается, приковывая к себе его взгляд:

— Плохо. Невозможно расслабиться… Как повинность отбываем.

— Ты кончаешь!

— И он кончает. Как воришка, втихую. С отстраненным выражением на лице и раздирающей душу болью в сердце. Ты подумал, каково Игорю?

— Я думаю об этом каждый день!

— А ты отпусти ситуацию. Все равно невозможно ни на что повлиять. Я не могу отказаться от секса, потому что отдаю беспрецедентно много энергии. Просто не могу.

Девушка выходит из комнаты истощенная и морально, и физически. Она на распутье. Она не понимает, что с ней. Необъяснимая тяга к обоим мужчинам. Да, Ксении запал в душу немногословный, серьезный Степан. Уже одно только это выбивает из колеи никогда не сталкивающуюся с чувствами, привыкшую к одиночеству ведьму. Но она четко видит его в своем будущем. И в нем же — будущем — она видит и Игоря! И тут одно из двух: либо она перестала понимать свои видения, либо судьба впервые показывает ей альтернативу.

— Привет. Чего лежишь?

— Устала, — бурчит Ксения.

— Мне…

— Нет! Все… Хватит! Надоело твое мученическое выражение лица каждый раз.

— Я просто не хочу тебя напугать!

— Напугать?!

— Да! И увязнуть не хочу… Еще больше, — добавляет Игорь тихонько.

— Ты как повинность отбываешь!

— А что это для меня, как не повинность? — взрывается. — Или ты, может, резко в меня влюбилась, и у нас все по любви, а я не в курсе?!

— А может и влюбилась!

Смотрит на нее шокировано.

— А как же Степан?

— Не знаю я, Игорь! Ничего не знаю. Мой он мужчина… Но и ты… Ты тоже мой!

— Это как? — смотрит на нее в полнейшей растерянности.

— Не знаю, Игорь. Чертовщина какая-то происходит последнее время. Голова кругом… Пойду, пройдусь.

— Какой пройдусь? Тебя шатает всю.

— Пройдусь! — сказала, как отрезала.

Он терпеливо ждал ее возвращения больше двух часов. Не дождавшись, пошел на поиски. Ксения далеко не уходила, сидела на поваленном бревне, устремив взгляд в звездное небо. Подошел к ней тихонько, сел рядом:

— Что дальше-то будет?

— Не знаю, — хрипло отвечает девушка. — Знаю только, что хочу тебя здесь и сейчас. Не потому, что надо, а потому, что хочется до ломоты.

Ксения смотрит на него своими глазами угольными, а он тает от ее слов. И, отбросив все сомнения, Игорь тоже позволяет себе быть счастливым. Здесь и сейчас. Пусть только на миг. Но разве счастье не состоит из вот таких коротких вспышек?

Обхватывает ее голову руками, притягивает к себе в долгожданном поцелуе. Скользит губами по ее сладким губам, поглаживает руками груди сквозь тонкий трикотаж футболки. И от этого его прикосновения еще более острые, практически болезненные. Ксения хочет его до боли. В нее вселяется какая-то дикая потребность. В безумной жажде целует, лижет его в ответ. Обхватывает ногами, ерзает. Одежда мешает. Прочь ее. Впервые берет инициативу в свои руки и стягивает с мужчины футболку. Какой красивый… Нравится ей безумно. И грудь лепная, и твердый пресс. И глаза колдовские… Зеленые.

— Красивый, какой же красивый мальчик, — шепчет запекшимися губами, — Люблю тебя. Мой!

Речь бессвязная, неразборчивая из-за хриплого и прерывистого дыхания. Но она дурманит, околдовывает его. Ведьма!

Снимает шорты, скользит рукой по члену. Стонут оба, в унисон.

— Красивый… упругий… гладкий. Мой! — добавляет алчно, и проводит рукой жестко так… На грани боли практически.

Он всхлипывает, перехватывает инициативу, сдвигается немного, приподнимает ее одной рукой, другой срывает ее простые асексуальные хлопковые слипы, оставляя их болтаться на одной ноге. И пальцами в сердцевину, где все истекает, готовое его принять. В лунном свете все окутано магией. Звезды отражаются в ведьминых шальных глазах. И желание, как морок, как наваждение, заслоняет собой все вокруг. Врывается в нее толчком. Подхватывает под попку, и на весу размашистыми движениями трахает изо всех сил. Она легкая, как пушинка, оттого не самая простая поза подходит идеально. Идеально плотно, идеально глубоко, идеально жестко. Ксения тоже активно движется, насаживаясь максимально. Ее лицо искажено в пароксизме страсти, густые волосы взмокли и завились в мелкие колечки. Она прекрасна в своей необузданности. Девушка опускает руку к клитору и начинает помогать себе кончить, в такт его отчаянным толчкам. Как же он хочет это видеть! Перед глазами уже рябит, он сдерживается из последних сил, и вот он. Взрыв! В горячке оргазма ведьма кусает его в основание шеи, и дрожит, в такт затихающим толчкам. И только сейчас он понимает, что кончил прямо в нее. И мысли не возникло выйти. Как будто так и должно быть, как будто так правильно. Приваливается, уставший, к дереву, осторожно придерживая любимую, которая все еще находится в прострации.

— Люблю тебя, — шепчет в волосы.

На следующий день Степан и Ксения уже завтракают, когда Игорь выходит из комнаты. Да уж… Разоспался. На ходу застегивает манжеты на развивающейся парусом рубашке. Хорошо хоть поглаженные есть.

Степан резко откидывает приборы и бросает полный ярости взгляд в сторону друга:

— Ты можешь не так явно демонстрировать свои трофеи? — цедит сквозь зубы.

— Ты о чем, Степ? — оторопел Игорь.

— Прикрой укусы на шее! Партнеры не поймут, — тычет пальцем и разворачивает коляску прочь.

— Черт, — Игорь растерянно проводит по шее, невольно бросая взгляд на поникшую Ксению. — Прости, Степ… Прости, брат, я правда не хотел.

— Что не хотел? Трахать ее?

— Заткнись! Мне ты можешь говорить все, что угодно. Заслужил. Наверное… Но Ксению не тронь, — рычит Игорь.

Степан резко разворачивается, так что даже коляска опасно накреняется вбок.

— Млять, — выругался, — я ничего не понимаю! Объясни мне, тупому, — требовательный взгляд в сторону ведьмы, — ты хочешь быть с ним?

— Да, — голос ведьмы звучит на грани слышимости, и два потрясенных взгляда в ответ, — но также я хочу быть и с тобой. И я понятия не имею, с кем останусь в итоге.

Теперь психует уже Ксения. С громким стуком сгружает посуду в раковину, хотя посудомойка вон она — рядом, и выходит из комнаты.