Глава 7

– Я боюсь, она у меня застрянет! – попытался отбрыкнуться я. – И будет горько.

– Во – первых, не застрянет, а во-вторых, мы не на свадьбе, чтоб кричать горько! Кладете на язык и вместе с водой делаете глотательное движение. Это совсем не страшно! – Последнюю фразу эта смешная девчонка произнесла так трогательно, что я оказался готовым к риску.

Взяв таблетку губами, я невольно захватил и нежные пальчики и тут чуть не поперхнулся. В этом моменте было что-то такое неуловимо – эротичное, что крохотные импульсы наслаждения пробежали по позвоночнику, простреливая пах. Так со мной всегда было, когда накатывало возбуждение.

Да ладно?! У меня может встать на несуразного Бельчонка?! А хотя… Чем член не шутит, когда два месяца никого не радовал! Либо же меня приложили сильней, чем я думаю?! Чуть не ругнулся. Невинная фраза «Чем ты думаешь?» по факту не несет в себе никакого сексуального подтекста. Но сейчас я понимаю, что думаю, сука, только своим голодным членом!

И хоть мозг протестующе вопит вовсю, я продолжаю сканировать внешность своей спасительницы.

Самый настоящий синий чулок. Монашка. Черти что на голове. Очки, как у Черепахи Тортиллы. И это не пофигизм в одежде. Такое ощущение, что маскарадный костюм. Воплощенный Антисекс. Наверно, она сделала все, чтоб ни у кого и мысли не закралось, что ее можно хотеть. Вот же глупый Бельчонок! Да в твоем возрасте жизни радоваться надо, на свидания бегать, а она тут со старпером возится. Хотя, кого я обманываю. Я в полном расцвете сил. Но сейчас этот расцвет только мешает. Усилием воли затолкав мысли о сексе куда подальше, я вернулся к насущным проблемам.

– Белочка, будь другом, съезди все – таки ко мне. А то днем привлечешь больше внимания. А заодно и пошпионь, если сможешь, – я безбожно влезал в долги к этой малышке.

Даже сквозь очки было видно, как ее глаза округлились от слова «пошпионь».

– Просто посмотри, кто там отирается у входа в преподавательский корпус. Особенно обрати внимание на машины, возможно, увидишь питерские номера. 78, 98, 178.

– Вас преследуют? – сдавленным шепотом спросила спасительница. И видно было, что беспокоится не о себе.

– Есть немного. Открою тебе страшную тайну и сделаю соучастницей, -скривился я в подобии улыбки. – Я пока и.о. ректора. В Питере был деканом, но меня подставили, и когда не удалось доказать моей вины, перевели сюда. И от неприятелей подальше, и мне вроде как повышение. Я ж молодое светило науки, поэтому во мне заинтересованы. Так вот если удалось бы меня сфотографировать, как я в общагу захожу с побитой рожей, компромат быстренько попал бы туда, куда не надо. И плюс мое отсутствие на празднике. И я с позором распрощался бы с карьерой. Может, звучит странно, но я люблю науку. А деньги я получаю другим способом. Ну вот, теперь ты знаешь все. Не переживай. Я все оплачу.

Смешно вздернулся носик, и я даже расслышал обиженное сопение. Но девчонка попыталась ответить твердо. Прямо, как взрослая.

– Дмитрий Иванович! Перестаньте мерить все в денежном эквиваленте. Я понимаю, что вы математик и бизнесмен вдогонку, но…, – тут голосок дрогнул, и продолжение отрекошетило в мою потайную комнату с названием «Любви. net»: – Мне нравится вам помогать!

Картинка сложилась. Белочка – романтик. Трогательная, заботливая, такая Даша Севастопольская и Джейн Эйр в одном флаконе. И почему – то стало так тепло на душе. Крохотный оазис доброты и искренности в выжженной пустыне меркантильности, подлости и расчета.

И снова мысли о возвышенном быстренько испарились от воспоминаний о нежной теплой коже под моими губами. Захотелось попробовать на вкус кожу на ее шее, там, где бьется тоненькая голубая жилка. Донсков, ты что, накануне Хэллоуина в вампира превращаешься? Жилка! Шейка!

– В ванной большое полотенце на полке. Помоетесь и полежите, отдохните, – скомандовал Бельчонок. – Вернусь, накормлю вас. А я за вашими вещами.

Тело болело, однако смыть неприятности нужно было. Кое-как справившись с процессом, обернулся полотенцем, ожидая, когда приедет чистое белье, рухнул в кресло. И опять мысли закрутились вокруг этой малышки. Нет, Донсков! Нет! И даже не думай! Но это все равно, что сказать – не думай о зеленом слоне. И тут же начнешь видеть его повсюду.

Да он и начал появляться. Глупо было надеяться, что свой маскарадный костюм Белочка будет и дома носить. Поэтому не очень короткий халатик с пояском уже не оставил шансов – он то и дело открывал мне коленки. А моя рука в фантазиях уже накрывала их и, гладя стройную ножку, поднималась выше, чтоб нырнуть под те памятные трусики с кошками. Почему – то был уверен, что у нее все такие смешные, может еще с собачками, кроликами. Фу, ты! Кролик – это ж Плейбой!

И еще ее запах. Полевая какая-то свежесть утренних трав и знойный аромат сена. Такое простое и будоражащее сочетание!

А Бельчонок, не могу уличить ее в коварстве, скорей по детской неискушенности, бросала тайком на мой торс стыдливые взгляды, мило прикусывая губку и быстро отводя глаза. И эти мимолетные взгляды были в разы мощнее по сексуальной шкале, чем самые томные и провоцирующие взгляды, коих пришлось немало насмотреться. И я ничего не могу поделать, у меня сводит челюсти от желания до конца размотать эту матрешку, снять дурацкие очки, высвободить волосы и увидеть то, что, что она так старательно прячет под лохмотьями. Мысленно надавав себе по рукам за непотребства, угрюмо уткнулся в тарелку.

Девочка тут же считала перемену настроения и, видать, по выработавшейся привычке, отнесла на свой счет.

Наливая чай, расплескала его и тут же сгорбилась. Вот оно что! Ее чуднОй прикид – и, правда, настоящая маскировка. Хочет быть незаметной, чтоб никто ни в чем не обвинил. Кто ж тебя так запугал, маленькая?

И чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что хочу расколдовать эту принцессу.

И от «хочу» пришлось перейти к «делаю», даже раньше, чем я ожидал.

На следующий день Белочка явилась из института сама не своя. Она пыталась храбриться, бодренько расспрашивала о моем самочувствии, проверила тюбик с мазью – лечил ли свою физиономию. И перемыв посуду, ушла к себе, оставив меня наедине с ноутбуком.

Чувствуя неладное, я подошел к двери и услышал жалобные всхлипывания. Бельчонок плакал в одиночестве. Не звонил подружке, чтоб пожаловаться, какой Петров, например, козел, не жаловалась маме, что препод поставил четверку вместо пятерки. На этом мои познания в девичьих печальках иссякли. И помня, что обещал отблагодарить за помощь, я резко открыл дверь.

Белочка лежала, уткнувшись лицом в подушку, и рыдала. Худенькие плечики вздрагивали, заставляя сердце сжиматься от жалости.

– Бельчонок, подъем! Быстренько докладывай мне, что случилось! – решил я не поощрять разведение сырости, а вытрясти из нее все печали и разобраться, чем можно помочь.

Девочка едва не подпрыгнула от испуга и, усевшись на кровати, со страхом подняла на меня глаза. Увидев, что шуткой и не пахнет, она отчаянно замотала головой.

– Нет-нет!!! Ничего не случилось!

Ее маскарадные очки валялись на полу, и освобожденные от уродливого прикрытия глаза поражали своей выразительностью и необыкновенным цветом. Малахит с крапинками янтаря. Понимая, что не должен этого делать, я потянул резинку и распотрошил одну ее косу, затем вторую. Пропуская сквозь пальцы шелковистые волны, я чувствовал, что импульс желания уже простреливает вниз и разом утяжеляет мое голодное хозяйство. Хотя дело не в голоде. То, что я подозревал и гнал от себя, раскрылось, как по щелчку.

Чудаковатый вид скрывал ранимую, трогательно беззащитную принцессу, не умеющую приспособиться к окружающей среде. Как под лягушачьей шкуркой скрывалась Василиса Премудрая.

Я присел на корточки перед ней и, взяв в руки ее ладошки, потребовал:

– Белочка, давай рассказывай. Даже если что-то неприятное и стыдное. Ты меня вон каким потрепанным в дом притащила. Ничего ж?

Девочка недоверчиво посмотрела на меня. Реснички, осыпанные бриллиантовыми крошками слезинок, дрогнули. Она кусала губы, решаясь на что-то. И под моим требовательным взглядом, наконец, сдалась.

– Дмитрий Иванович! Все началось тогда, когда я вас влюбилась, – чувствуя, что больше не сможет выдержать мой взгляд, сползла с кровати ко мне. Боясь испугать, я аккуратно развернул ее спиной к себе и усадил между ног. Понимая, что это признание – только верхушка айсберга, я как можно бережней обнял ее, сделав надежный захват.

– Я тебя слушаю, Бельчонок! Надеюсь, не из-за этого ты хлюпаешь своим очаровательным носиком, – растекаясь в блаженстве от такого признания, я пытался еще говорить здраво.

В ответ этот очаровательный носик еще раз горько шмыгнул.

– Я начала вести дневник, потому что эмоции хлестали через край, а поделиться было не с кем. И написала про вас, про свою неудачную попытку завести личную жизнь, немного про девчонок. А они заметили, что я иногда на переменках не хожу с ними и что-то пишу. И выкрали дневник. И теперь меня шантажируют. Сказали, что отдадут, если я вас напою приворотным зельем и на Хеллоуин, где вы будете дежурить, разденусь перед вами. И тогда зелье сработает окончательно.

– А если ты этого не сделаешь?

– Тогда они опубликуют мои дневники, и это будет бестселлер. Алка сказала, что будет читать на камеру и разместит на ютубе и в группе «подслушано в академии», и еще не знаю, где. И сегодня они уже кинули анонс «Ждите Хеллоуина! Будет горячо!» И моя тетрадка с затертой надписью! – Бельчонок в моих руках еще раз всхлипнула и приготовилась опять устроить потоп.

– Не реви! А с какой радости они не сделают гадости?! Про зелье – это чушь, я просто анализирую ситуацию.

– Зелье работает. У них у всех есть парни. А Нелькин вообще у нее с руки ест.

– Боже, этот человек учится в академии! – вырвалось у меня, но почувствовав, как вздрогнули плечики, я успокаивающе погладил ее по голове.