– Еще раз напомню, раз у нас об этом речь. Юные леди! Не вздумайте пытаться договориться со мной через посредничество члена. Говорю непрозрачно, но по существу. Вылетите. А молодым людям, не пожелавшим добросовестно выучить материал, придется знакомиться с корнями, хоть квадратными, хоть кубическими, но с помощью лопаты в армии.

Только что бушевавшее веселье стихло, как стихает все живое перед грозой, и Донсков продолжил лекцию, будто не замечая произведенного эффекта. А народ сидел ошалевший. Устроенные эмоциональные качели полностью деморализовали публику, и теперь Ректор спокойно мог «разделять и властвовать», будучи уверенным в том, что никто не осмелиться пропустить мимо ушей его предупреждения. И хотя от слова «член», даже математический, я краснела, но то, что сделал Донсков, было неподражаемо. Это настоящий разрыв шаблона. Не может препод быть таким потрясающим!

Властный, жесткий, способный подавить волю целой толпы и тут же этой толпе бросить острую, на грани фола шутку, которая взрывает мозг неожиданностью. Я и представить не могла, что человек способен вызвать в людских душах такой адский коктейль страха, обожания и настоящего вожделения.

Теперь я отчетливо поняла, что такое хотеть мужчину. После того памятного вечера я всерьез задумалась – стоит ли мыть руку, которая хранила невесомую печать его прикосновения. Часто, погрузившись в себя, я воскрешала в памяти этот блаженный миг, и в районе солнечного сплетения образовывалась восхитительная пустота, как на американских горках, когда почти падаешь с высоты. Вдох – и крошечные импульсы разлетаются по телу, вызывая сладкие мурашки. Но, к сожаленью, это воспоминание, как запах, с каждым днем теряло свою силу, снижая градус наслаждения. Как выветривается аромат с блоттера, или нюхачки, на которые брызгают духами – тестерами в магазине.

Нечего было и мечтать, чтобы как – то пополнить эту копилку счастья. Даже если он замешкается в двери, я все равно к нему не приближусь. Хотя мое тело изнывает в ломке, требуя хотя бы одного судорожного глотка его запаха. Чувствую, что ноздри раздуваются, пытаясь уловить хоть одну нотку. Я помню, что его окутывала безумно вкусная смесь соленой морской волны, древесного аромата и сигар. Да, я знаю, как пахнут сигары – с бабулей однажды ходили в гости к ее другу.

– Глафира, а вы почему не пишете? Надеетесь на свою феноменальную память? – услышав свое имя, я чуть не подпрыгнула от неожиданности.

На поднявшуюся волну недоуменного ропота, Донсков снисходительно улыбнулся и пояснил, пожав плечами.

– Всевидящее и всезнающее око Донскова.

Ну как так – то? Он же сам велел никому, ни одной живой душе, не рассказывать о том инциденте! И с Виталика взял «подписку» о неразглашении. И теперь я лихорадочно начала соображать, что мне отвечать на мешок вопросов, который вывалится после лекции.

Однако полагая, что я не очень далекого ума девица, он тут же дал сам ответ, набрав еще немыслимое количество очков.

– Я знакомился с вашими личными делами.

Опять разрыв шаблона. В моем представлении окруженный шлейфом порядочности и благородства идеал сейчас нагло соврал. Моя первая правильная «Я» пребывала в шоке, а вторая в восторге от того, как этот человек умеет извлекать пользу из случайной информации. А такой случайной информацией была я. Глафира. Вспомнилось, как Наполеон подобным образом покорял сердца простых солдат. Он в темноте подходил к какой-нибудь группке, сидящей у костра, и внимательно слушал. Запоминал имена и на что жаловались, а потом перед строем спрашивал : – Ну что. Пьер, как сестра, не вышла еще замуж? Чем соответственно создавал иллюзию такого же Всевидящего Ока.

Казалось бы, вот оно, темное пятно на солнце?! И сколько их еще у него есть? Наверняка, должность ректора в таком молодом возрасте получил благодаря чему-то не совсем правильному. Однако, вместо того, чтоб отвернуть свой принципиальный беличий нос, мои субличности наперебой кинулись находить оправдания и надели на объект обожания еще и ореол таинственности.

На этом мой дневник не заканчивался, он содержал еще бурные эротические фантазии, что и поставило меня почти на край гибели.

Глава 5

В комнате, где девчонки собирались на посиделки, обсуждения кавалеров, оценивания обновок и просто всласть посплетничать, воцарилась зловещая тишина.

Предводитель Дворянского собрания, то есть староста группы и заводила по совместительству, Галина Борцова, требующая, чтоб ее называли не иначе как Гала, нервно кусала губы и мстительно щурила глаза.

В руках она вертела красивую розовую тетрадку, содержание которой только что зачитала подругам.

– Сучка! – озвучила она характеристику автора дневника.

– Сучка, – в унисон откликнулись подруги. После минутного осмысления праведный, как им казалось, гнев, начал выплескиваться, как раскаленная лава из кратера вулкана.

– Надо же, опарыш очкастый! Мы и умом, значит, обделены, мы и потаскухи, мы и завистницы! – возмущенные, словно выплевываемые возгласы подогревали градус негодования. Особенно, если учесть, что каждая чувствовала себя уязвленной в больное место.

– Ненавидим! – бросила клич Гала.

– Ненавидим! – боевой клятвой отозвались девчонки.

– Нужно проучить эту гадину! Надо же, а прикидывалась невинной овечкой!

Больше всего, конечно, задел их факт знакомства, причем такого экстраординарного, Ректора и Глафиры. Вся женская часть академии была поражена «вирусом Донскова», поэтому замухрышка, оказавшаяся к нему ближе всех, открыто взбесила.

– А давайте сделаем так, что она лишится всего самого дорогого? – Неллечка, которая могла бы претендовать на статус некрасивой подружки, невысокая и полненькая, но она обладала сногсшибательной уверенностью в собственной неотразимости. К тому же была такой аппетитной, самой настоящей сексуальной кошечкой, изворотливой и просчитанной.

– ???

– Ну учебы в академии, ей придется перевестись куда-нибудь, а на бюджет уже не возьмут, и пусть эта голодранка подергается. Это раз. И два. Она же влюблена в Ректора, как кошка. А поскольку она у нас такая нежная благородная фиалка, то ее нужно опозорить в его глазах.

Сказанное не добавило понимания ситуации, и Неллечка чуть не ляпнула «Ну вы чо, и правда, тупые?» Однако сдержалась и со вздохом пояснила.

– Опубликуем эти дневники в соцсетях. А поскольку с ее внешностью нет шансов быть не узнанной, то взгляды и приколы по поводу ректора или Виталика ее просто размажут.

– Нелька, ты МОЗГ! – мстительницы радостно загомонили.

– Ага, Мориарти отдыхает, – самодовольно ухмыльнулась она.

– Стапэ, девчули! Я знаю, как сделать месть еще более сладкой и многосерийной. Реалити –шоу «Страшилка домогается ректора». Мы дадим мерзавке шанс и будем наблюдать за ее действиями, – Алла, высокая, стройная брюнетка, с ярко подведенными зелеными глазами вызывала холодок восхищения и опаски. Казалось, что от нее исходит какой – то вызов, дерзость и угроза.

Она встала, тряхнула своей черной гривой и, закатив глаза, начала вещать утробным голосом.

– Я ведьма!!! Я накажу мерзавку! Она не уйдет от ответа!!!

И хотя девчонки понимали, что это театр, но эмоциональный накал был так силен, что они взвизгнули.

– У нас скоро Хэллоуин. В общаге будет праздник. Мы заставим поверить эту дурочку в существование магии и выставим ее на еще большее посмешище. Нелька, ты не обижайся, но ты у нас самая, э… немодельная девушка, поэтому берем тебя в качестве примера моей магии.

Договариваемся с самым популярным красавчиком, и он делает вид, что от тебя без ума. Демонстрируем эту картину нашей замухрышке, говорим, что это я сделала приворотное зелье, и делаем предложение, от которого она не сможет оказаться. За неделю вместе химичим зелье, и до Хэллоуина она должна напоить его, а в саму ночь, где бы он ни был, раздеться перед ним и сказать какую-нибудь фигню. Кодовое слово. «Возьми меня», например, а про себя что-то типа – «закрепляю заклинание». Но самое интересное – на Хелллоуине будет от администрации дежурить наш красавчик. И если она попытается вытащить его куда-нибудь в двенадцать часов, мы это отследим и заснимем. А потом выложим вместе с дневником.

– Алка, ты, правда, ведьма! Мы ж обещаем, что дневники не опубликуем, если все сделает?! – засомневалась Неллечка.

– Будет знать, как кого-то считать тупыми! На войне все средства хороши!

Глава 6

Я возвращалась домой, как обычно, через парк. Летом, весной можно было долго гулять по аллеям, наслаждаясь иллюзией единения с природой. Осенью и зимой народу становилось меньше, и в этом была своя прелесть. Больше тишины, умиротворения. Я любила бродить в восторженной расслабленности по перекресткам дорожек, вдыхая запах листьев, свежести и чувствуя себя в своем прекрасном мире, где нет подлости, предательства, обид.

Сегодня же я чуть не бежала в парк. После того, что произошло, я вообще не знала, как жить дальше. Совершенно дикая, чудовищная ситуация, из которой просто нет выхода. Сделать то, что требовали эти сучки, другого слова нельзя подобрать, невозможно. Даже если удастся как-то напоить своего кумира, то раздеться, предлагая себя – ни за что! И ходить в академию, после того как они опубликуют мои записки, тоже не смогу. Да и превращать дорогого мне человека в зомби, это подло. Да, я его люблю, потому что он настоящий. И если любишь, не сможешь причинить вред.

В мозгах словно взрывались крошечные петарды, отдаваясь болью по всей голове. И эта боль, наверно, перебивала боль души. В ней сейчас была такая помойка, что не хотелось даже плакать. Хотелось сесть на лавку или лечь, просто растечься бесформенной субстанцией, у которой нет эмоций, желаний, чувств. Просто сделать так, чтоб обо мне все забыли. Но ложиться на лавку – это значит сделать себя совсем неадеквашкой. Еще психушку, а то и полицию сердобольные граждане вызовут. Когда не нужно, так они всегда находятся.