– Они меня обсуждают? – спросила Вела у Солонго, которая сидела на движущимся помосте у юрты.

– Девкам интересно, у твоих детей будут зеленые глаза или нет, – сказала старуха. – В нашем клане еще не было таких, как ты.

Вела зарделась, а шаманка лишь усмехнулась.

– Ты смотришь на нас, как на дикарей, а ведь у самой прабабка из хеджанок. А хеджане, между прочим, выгнали нас с наших исконных земель.

– Вы с юга? – изумилась девушка.

– Мы кочевали от Тар-тара до Слепого моря, пока на нас не стала наступать пустыня, – покачала головой старуха. – А вместе с горячим песком пришли такие же зеленоглазые, как ты. Но не такие добрые. Мы хорошие воины, но хеджанцев было слишком много. Мы снялись и стали уходить на север, подальше от Хеджании, ища лучшие земли, где можно пасти скот. Риверские земли нам не понравились, с востока от Ухванских гор были озера, а с запада – леса. Кочевому народу там делать нечего. И только здесь, у подножья Ниганских гор мы остановились. Дальше на север – вечные снега, а эти пастбища летом вполне сносны. Правда, некоторым из нас не по нраву нынешние суровые зимы, кое-кто захотел вернуться на юг. Но с тех пор как в Империи правит ведьма со своим синим огнем, дорога через ваши земли закрыта. Но в нашем народе ходит легенда, что найдется тот, что погасит это синее пламя, и мы сможем вернуться домой.

Старуха вдохнула.

– Теперь многие из нас отправляются за море. Раньше наши воины бились плечом к плечу с рыцарями Старых земель, во время походов на юг. Но с тех пор, как появилась ведьма со своей магией, которая, хвала богам, на нас не действует, нам осталось продавать свои умения на западных землях.

Вела шла молча, обдумывая услышанное. Вечером, за ужином, она была молчаливее обычного.

– Все нормально, госпожа? – поинтересовался у неё гном.

– Да, все хорошо, Габи, – слабо улыбнулась северянка. – Просто задумалась о том, как решения одного человека может влиять на судьбы целых народов.

Я, вгрызаясь в жирное мясо и запивая кислым кумысом, наблюдал за Велой. Та подняла взгляд на меня и вздохнула:

– Нехорошо жаловаться на то, как нас кормят, но я соскучилась по обычному хлебу.

– Зато на выбор есть разное мясо – от говядины до конины. А также молоко, сыр, творог и конечно кумыс, – я обвел рукой щедрый по моим меркам стол.

– Дай попробовать, – Вела протянула руку к кожаному бурдюку, из которого я пил. – Солонго наконец-то не заставляет меня пить все эти противные отвары.

Северянка смело глотнула из бурдюка кумыса и тут же закашлялась. Сидящие недалеко кочевники весело засмеялись, наблюдая за тем, как девушка скривилась.

– Как вы пьете… эту гадость? – спросила она через минуту, придя в себя окончательно.

– Мне лично нравится, – пожал я плечами. – Не такое крепкое как пиво, но тоже ничего.

Вела лишь недоуменно покачала головой.

С каждым днем становилось все холоднее. По небу ползали большие неповоротливые серые тучи, готовые разродиться снегом. Гирей поделился с нами зимней одеждой. Ветры в степи были холодными и пронизывающими до костей. Даже на детей, бегающих по лагерю, и до которых казалось никому нет дела, нацепили теплые зимние халаты или шубки из лоскутов шкур.

Через две недели пути мы вплотную подобрались к горам и начали их огибать. Ниганские горы были значительно выше Ухванских и на их склонах не было видно никакой растительности. Смельчаки, которые пытались их покорить, не возвращались назад. Горы сверкали на осеннем солнце снежными вершинами. Снег с Ниганских гор не сходил даже летом. Самая высокая часть всей гряды – Зуб Мудрости – выдавался над всеми остальными горами. У его подножия расположился Херт – столица кочевников.

Вскоре наш путь пересекся с кочевой тропой, и мы влились в поток других кланов, также направляющихся в столицу, до которой оставалось уже совсем немного. Никто из других отрядов не заинтересовался чужестранцами. Порой среди лиц кочевников мелькали узнаваемые черты, что говорило о том, что многие из жителей Империи тоже перебрались сюда на север, подальше от Императрицы и её «синих плащей».

Вообще за все время путешествия вместе с кочевниками с нами обращались очень хорошо, хоть иногда и снисходительно. Мужчины порой бросали на Велу завистливые взгляды, но вольностей себе не позволяли. Гном и маг, первые дни пути бывшие настороже, к концу путешествия немного расслабились. Иллара, помня его умение ставить лошадь на дыбы, кочевники так и вообще побаивались, хотя и старались это скрыть. Зато за гномом наблюдали с интересом, отчего он поминутно поминал хеджанских шлюх. Представители его народа в Воге встречались редко.

Наконец в один из дней наш кочевой отряд достиг столицы кочевников. Херт расположился в долине между Зубом Мудрости, который даже суровые северные ветра обходили стороной, и Терским морем. В центре города виднелись редкие каменные постройки, среди которых можно было разглядеть дворец хана. Вокруг него расстилалось целое море юрт. Когда говорили про то, что Херт на зиму увеличивался в десять раз, нисколько не преувеличивали. Вся долина у подножья Зуба Мудрости представляла собой огромное живое скопище людей и скота, к слову, не особо приятно пахнущие. Чтобы пересечь увеличившийся в размерах город и достичь берега моря требовалось полдня.

Клан Гирея остановился на восточной границе города и быстро обустроился. Часть скота и лошадей отправилась в общие загоны, расположенные отдельно. Несмотря на то, что с Ниссой у кочевников были натянутые отношения, по городу сновали перекупщики скота из Империи, старавшиеся заключить сделки до Великой охоты.

Зима для кочевников была заслуженным отдыхом. Именно зимой в Херте справляли свадьбы, устраивали состязания и праздники. Великая охота был первым из череды мероприятий, устраиваемых кочевниками. Вернувшийся из дворца хана в хорошем настроении Гирей сообщил, что даже нам, чужеземцам, разрешили участвовать в нынешней охоте.

– Много наших собирается за море, – покачал головой он. – Хорошие воины будут служить за деньги людям западного берега, пока мы будем кормить их жен и детей.

Великая охота должна была состояться через неделю и длилась ровно столько же. Кланы, чьи охотники добивались на ней успехов, могли претендовать на прощение долгов. А воины-чужеземцы, показавшие себя с хорошей стороны, могли войти в клан, став полноправными его членами. Расстроившись после нашего отказа, Гирей покинул нас.

– Хорошие люди, эти варвары, – сказал Иллар. – Я был о них совсем другого мнения.

– Оставайся, если хочешь узнать их еще ближе, – улыбнулся я. – Говорят, особенно здесь интересно на Пьяной неделе.

Маг и Вела недоуменно подняли брови.

– Местная традиция, – пояснил я. – Перед тем как здесь начнут массово справлять свадьбы, устраивают еще одно состязание – кто кого перепьет. Многие победители допивались до смерти. Можно участвовать как мужчинам, так и женщинам. Общий запой длится неделю. Говорят, что именно после Пьяной недели, кочевники почему-то оказываются всем должны. А потом отрабатывают свои долги весь год.

На следующий день мы отправились через город к берегу моря. В Херте не было порта, корабли стояли на рейде в отдалении от берега, а весь груз и пассажиров доставляли на лодках. На берегу было установлено несколько шатров, где совершались сделки. Нам понадобилось всего полчаса и один кожаный маратвайский мин, чтобы приобрести возможность на следующий день отправиться на другую сторону Терского моря.

Путешествие туда и обратно через город заняло почти весь день. Приходилось идти мимо бесчисленных стад скота и расставленных в хаосе юрт. Гирей выдал нам пару провожатых, но особой надобности в них не было. В городе было полно жителей других мест, нам повстречалась даже хеджанцы и гном. Габи так ошалел от этой неожиданной встречи еще одного представителя своего народа, что даже не поздоровался с ним. Встретившийся гном тоже был обескуражен. Некоторое время Габи шел поглаживая бороду и недоуменно оглядываясь назад. По его виду можно было заключить, что он решил считать встречу миражом.

Сопровождавшие нас кочевники пригодились на обратном пути. Без них мы бы попросту не отыскали стоянку нашего клана. Когда мы вернулись в лагерь, там была суматоха. Одна из женщин, подбежав к Веле и ухватив её за рукав, потащила к юрте Солонго. Как оказалось, во время нашего отсутствия у шаманки было видение. Предсказание касалось зеленоглазой северянки.

– Подойди ко мне, девочка, – сказала старуха, лежавшая на подушках. Вокруг суетились молодые женщины клана. Вслед за Велой к предсказательнице осторожно приблизились и мы.

– Я видела покинутый храм в песках. И твоих мертвых друзей, горящих в синем пламени. Еще я видела тебя, девочка, сидящею на троне. Твои глаза горели зеленым светом так ярко, что на них было больно смотреть, – прошептала Солонго. – И я видела, как погаснет синий огонь. Тот, кого мы так долго ждали, придет и потушит его. Но это не принесет мир, а наоборот развяжет войну. Но берегись, деточка, рядом с тобой прячется тот, кто всех вас предаст. Вы уже потеряли одного спутника, потеряете и другого. Окончание вашего пути не принесет радости.

Старуха перевела дыхание. Обведя взглядом всех нас и задержавшись на мне, она поманила Велу к себе пальцем. Та нагнулась и шаманка что-то прошептала ей на ухо. Отпрянув, северянка изумленно посмотрела на неё.

– Но откуда… – начала было девушка, но осеклась.

– Все. Я сказала все, что должна было сказать. А теперь оставьте меня, я устала, – тяжело проговорила Солонго.

Выйдя из юрты предсказательницы, Вела долго смотрела на закат. Солнце садилось за Терское море. Вершина Зуба Мудрости блестела алым на фоне быстро темнеющего неба. Северянка так и не сообщила нам, что же такого прошептала ей на ухо старуха. На следующий день мы снова пересекли шумный город, чтобы достичь берега моря. В этот раз нас сопровождал сам Гирей.

– Жаль, что вы не останетесь хотя бы до Великой охоты, – покачал головой он. – После неё два наших воина тоже поплывут за море.