Раздался звук выстрела, и женщина проснулась. Сердце бешено колотилось, она с ужасом смотрела на темную фигуру, заслонившую вход в пещеру.

«Может быть, выстрел прозвучал на самом деле? Звук был слишком отчетливым».

Джулиана осторожно переложила ребенка на мех и плотнее его закутала.

Затем очень тихо выскользнула из пещеры. Кругом стояла мертвая тишина. Наверное, все-таки выстрел ей почудился. Она поправила шаль и возвратилась в пещеру. Но не успела сделать и трех шагов, как резко повернулась. В нескольких ярдах оттого места, где она стояла, раздался такой странный шум и крики, что у нее заложило уши. Джулиана дрожала от страха, но не оставалось ничего другого, как снова войти в пещеру. Она с ужасом прислушивалась к происходящему. Шла борьба. Джулиана в изнеможении прислонилась к стене. «Индейцы еще здесь. Почему они сражаются друг с другом? А если бы было светло и они увидели ее укрытие?»

Внезапно, как и началась, борьба прекратилась. Вдали стал затихать удаляющийся лошадиный топот. Она стояла и думала о том, что там произошло. Вдруг громко заплакал ребенок, его крик эхом отозвался в пещере. Женщина сразу бросилась к малышу.

Джулиана слишком спешила. В темноте зацепилась за выступ и упала на колени, но быстро вскочила, схватила ребенка на руки и стала укачивать, но все напрасно. Мальчик не успокаивался.

Она собиралась прикрыть маленький рот, но так и замерла, услышав какое-то шарканье. В просвете возникла чья-то фигура, и женщина закричала не своим голосом. Все пропало. Джулиана положила на землю плачущего ребенка и вся дрожа, держась за стену, на ощупь стала пробираться к индейцу. Когда она подошла совсем близко, человек задвигался. Он сделал шаг в ее сторону, и женщина прыгнула как дикая кошка, вцепившись в чьи-то длинные волосы и со всей силой рванув их.

Когда цепкие пальцы схватили ее за руку, силы оставили Джулиану.

– Юли, это я – Немас.

– О, Немас, – простонала она, и старик едва успел подхватить ее.

Громкие крики ребенка и сильные пощечины привели женщину в чувство.

Сначала она застонала, потом пробормотала:

– Все в порядке, Немас.

– Хорошо, – обрадовался индеец, попробовав поставить ее на ноги, – нам нужно уходить отсюда. Один воин сбежал от охотника. Сейчас он приведет сюда остальных. Магрудер убил четверых его братьев. Индейцы будут жестоко мстить.

Сердце у Джулианы сначала замерло, потом бешено забилось. Сэйт был совсем близко.

– Его друг и Снежная Птица погибли. Он опоздал со своей помощью, – тихо сказала Джулиана.

– Магрудер знает. Он думает, что вы погибли все. Он уехал в глубоком горе.

– Уехал? – она рванулась к выходу, но индеец схватил ее за руку.

– Не ходи туда. Ты не знаешь даже, в какую сторону он поехал. Охотник не возвратится в лагерь к Красному Перу.

– Но, Немас, он считает нас погибшими!

– Узнает, если ему удастся.

Джулиана подавила вздох. Индеец был прав.

Куда она пойдет искать Сэйта? Женщина прикрыла глаза и стала молча молиться.

– Господи, сжалься. Пусть он узнает, что я и Натан живы.

Немас взял ее за локоть.

– Ты можешь успокоить ребенка? Надо соблюдать тишину.

Женщина взяла малыша на руки и крепко прижала к груди.

– Он плачет потому, что чувствует мой страх. Посмотри, сейчас он успокоится, – сказала она, и ребенок действительно стал спокойнее.

Немас начал сворачивать шкуры.

– Ты готова? – спросил он, беря в руки мешок с едой, – воины Красного Пера появятся здесь с минуты на минуту.

Джулиана кивнула и накрыла лицо ребенка одеялом.

– Мы пойдем ночью в эту бурю?

– Только до заброшенного домика милях в двух отсюда. Он спрятан среди деревьев и если Бог поможет, снег заметет наши следы, и мы будем спасены. Там есть камин, можно переждать непогоду.

Джулиана нахмурилась.

– А твой пони выдержит троих?

– У меня есть еще один, спрятанный в лесу. Я ехал за Снежной Птицей, – он нетерпеливо дернул ее за руку, – пошли, мы должны ехать.

Джулиане казалось, что этим двум милям не будет конца. Она крепко держала ребенка, плача и дрожа от холода, и шла за индейцем. Временами индеец вел ее через высокие заносы, временами искал приметы, указывающие верный путь. Женщина уже совсем окоченела, ей казалось, что она вот-вот уронит ребенка. Наконец появился заброшенный дом.

Она кое-как добрела и прислонилась к стене. Индеец расчистил снег у двери, и они сразу вошли.

– Сейчас разведу огонь, – сказал он, помогая ей опуститься на табурет.

Джулиана услышала чирканье кремня: огонь медленно разгорался. Немас бросил еще одно полено и сказал:

– Кто-то совсем недавно заготовил дрова. Наверное, какой-нибудь охотник, – старик поднялся, – иди сюда и грейся. Я пойду заведу сюда пони, а то их съедят волки.

Когда он вышел, женщина осмотрела небольшую комнату. Возле единственного окна болтался мешок с провизией. Сквозь многочисленные щели между бревен задувал холодный ветер. «Как резко отличается это жилище от уютного, теплого домика Роса», – пронеслось у нее в голове. На глаза навернулись слезы. Зашевелился, а затем заплакал голодный мальчик. Она обнажила грудь и стала его кормить, одновременно покачивая на руках.

В комнате стало уже достаточно тепло, Джулиана сменила мокрую пеленку, сняла пальто и стала вынимать из сумки продукты. Индеец привязывал пони в дальнем углу комнаты.

Они перекусили, Немас закурил трубку, а женщина начала разговор.

– Мне очень жаль, что так все произошло. Думаю, ты не станешь винить Роса за смерть Снежной Птицы?

Индеец покачал седой головой.

– Старуха много пожила. Она все равно не протянула бы долго.

– Мне кажется, она была вполне довольна, живя с нами, но все равно, ей постоянно хотелось вернуться в свой лагерь.

Немас снова покачал головой.

– Снежная Птица – старая, глупая женщина. У нее не было семьи и о ней некому было заботиться, – он выпустил клубы дыма из длинной трубки и продолжил: – это лучше, что так вышло, иначе она бы умерла от голода.

Джулиана удивленно посмотрела на старика.

– Неужели ей бы никто не помог? Не могут же люди сидеть и смотреть, как она умирает.

– У нас так заведено. Если индианка не имеет семьи, она должна заботиться о себе сама.

– Но это ужасно, выходит, что ее наказывают за то, что она одна. Но это не ее вина.

Немас пожал плечами и повторил:

– У нас так заведено.

Джулиана сердито фыркнула, скептически посмотрев на индейца.

– А стариков это тоже касается?

Он печально улыбнулся, и женщина сразу поняла бестактность своего вопроса.

– Пожалуйста, извини, – она положила руку ему на плечо, – я не имела в виду тебя.

– Ничего удивительного, что бледнолицая женщина так удивлена, – помолчав, ответил Немас. – Да, Юли. Когда старый воин не имеет семьи и больше не может охотиться, он тоже должен умереть.

По комнате гулял ветер. В камине потрескивали дрова.

– У тебя остался кто-либо из твоей семьи, Немас?

Его отрицательный ответ был почти не слышен.

Джулиана широко улыбнулась.

– Нет, есть. Я и Натан… а еще Джон и Молли. Когда тебе исполнится сто лет, то будешь сидеть у огня, а я стану печь тебе каждый день яблочные пироги.

Теперь она ясно видела улыбку на лице индейца. На следующее утро Немас с трудом открыл дверь. Снегопад прекратился: ярко светило солнце. Они горели нетерпением побыстрее добраться до деревни, наспех поели и отправились в путь. Лошади с трудом пробирались сквозь высокие сугробы.

Проехав мили три, они услышали воинственные крики индейцев. Немас дал женщине знак рукой, что нужно укрыться под кедром. Он соскользнул с лошади в снег и сжал руками животным губы. Прошло несколько минут, прежде чем крики прекратились.

– Воины Красного Пера, – прошептал Немас, снова взбираясь на лошадь, – они потеряли след Магрудера и очень злы.

У Джулианы появилась надежда.

– Как ты думаешь, мы найдем его в деревне?

– Нет. Я думаю, охотник уйдет в Канаду. Он как-то говорил мне о таком желании.

«Канада! Это так далеко. Сможет ли Сэйт когда-либо вернуться назад?»

Она надолго замолчала, боясь, что если заговорит, то расплачется как ребенок. Когда Немас стал бросать любопытные взгляды в ее сторону, Джулиана спросила первое, что пришло ей в голову:

– Как скоро будет свадьба у Джона и Молли?

Немас поддал пони ногой, заставляя идти через сугроб.

– Твой ребенок появился очень поздно. Они не рассчитывали на твое возвращение к ним и поженились три недели назад.

Джулиану охватили радость и печаль одновременно. Наконец-то эти дорогие ей люди стали мужем и женой, с другой стороны она огорчилась, что не смогла поприсутствовать на их свадьбе.

Солнце уже садилось, когда они, усталые и голодные, ехали по заваленной снегом и продуваемой ветром улице. В окнах домов были видны любопытные лица. Джулиана улыбнулась: «Тут же поползут слухи, почему я одна, люди решат, что привыкшая к городской жизни в Филадельфии, я не смогла жить в глуши и бросила мужа».

Одна из местных женщин быстро подбежала к Джулиане.

– Миссис Адамс, надеюсь с вашим мужем все в порядке. Я смотрю вы одна и вообще…

Джулиана видя, как та искренне озабочена, остановила лошадь и мягко ответила.

– По дороге сюда на нас напали индейцы. Мой муж и старая индианка погибли.

– О, мэм, как ужасно! – воскликнула она. – И у вас ребенок на руках…

На глаза Джулианы навернулись слезы.

– Не переживай, милая. Ты такая молодая, красивая. Пройдет немного времени, и мужчины постучатся в твою дверь, – похлопала она ее по колену.

Джулиана укоризненно поджала губы. «Неужели эта простодушная женщина думает, что любой мужчина разрешит ее проблемы? Бедняжка, она честно захотела меня утешить. В тяжелом и жестоком мире, ее окружавшем, мужчина, возможно, был действительно решением всех проблем, неважно, как он бы с ней обращался». Она добродушно улыбнулась.