– Джулиана, ты разрываешь на части мое сердце, – прошептал он, продолжая ее целовать.

Казалось, сердце выскочит из груди, как будто не было той неприятной встречи. Она застонала и прильнула к нему всем телом. Сэйт разжал губы и поднял ее голову так, чтобы она могла видеть затаенное желание в его глазах. Джулиана утвердительно кивнула в ответ.

Они торопливо раздели друг друга. Женщина видела тело охотника, напрягшееся в ожидании. Он жадно смотрел на ее грудь, отчетливо помня, как держал ее в своих руках год назад.

Сэйт со стоном поднял ее и понес на кровать. Он начал нежно целовать ее глаза, лоб.

– Бог мой, я мечтал об этом все ночи напролет, – бормотал он между поцелуями.

Шли минуты. Они, не переставая, ласкали и целовали друг друга. Ее тело отвечало ему с долго сдерживаемой страстью.

Джулиана никак не могла понять, что имеет в виду Сэйт, когда услышала его тихий вопрос.

– Сколько уже малышу?

Она улыбнулась и прошептала в ответ.

– Пять с половиной недель.

– Это не повредит тебе?

Джулиана обняла его широкие плечи.

– Нет, дорогой.

В следующее мгновение он мягко и нежно овладел ею, стараясь не причинить ей боли. И его страсть сказала ей больше, чем любые слова.

Мужчина забылся в сильном экстазе, в эти мгновения не думая о последствиях.

Они тихо лежали в изнеможении, тяжело дыша.

Сэйт посмотрел на закопченный потолок, чувствуя свою вину перед Росом Адамсом. «Что он наделал? А как же его друг, Джулиана и он сам? Рос хороший человек и совсем не заслуживает того, чтобы у него отнимали жену.

Но Джулиана, она часть его самого. Разве у нее есть надежда на будущее? Что дальше?» В отчаянии от размышлений он прикрыл глаза. Мужчина загрустил, потянулся за одеждой и стал одеваться. Джулиана смотрела на его сборы. Улыбка стала сходить с ее лица. В глазах затаилась тревога. Выступили слезы. Сэйт молча, не глядя на женщину, подошел и колыбели:

– Когда Рос увезет вас с ребенком отсюда? Скоро выпадет снег.

Джулиана так закусила губу, что почувствовала боль. «Почему он не предложил пойти мне вместе с ним?» Потухшим голосом она произнесла:

– Думаю, как можно быстрее.

Было так тихо, что женщина слышала свое дыхание. Она надеялась услышать от охотника хоть одно обнадеживающее слово. Но когда он, наконец, заговорил, слова оказались холодными и жесткими.

– Чем быстрее, тем лучше, – кратко сказал мужчина и стал одевать куртку.

Взялся рукой за щеколду, но передумал и повернулся к Джулиане. Быстро пересек комнату, подошел к кровати и снова заключил ее в объятия, зарывшись лицом в ее волосах.

– Если бы я только мог возвратить тот вечер, когда ты увидела меня… Все было бы по-другому.

– Но, Сэйт… – начала Джулиана.

Дверь мягко закрылась за ним. Она с рыданиями бросилась к окну.

– О, Сэйт, это не все, это не может быть концом…

Охотник, разрываемый противоречиями, садился на пони. Две пары черных глаз следили за ним: старые с любопытством, молодые с опаской.

Джулиана оплакивала свою любовь до тех пор, пока хватало сил на слезы. Они прекратились, и вместе с ними умерла надежда на жизнь с Сэйтом. «Этого никогда не будет», – сказала она себе. С самого начала судьба была против них. Охотник смирился. Ей тоже не остается ничего другого.

Когда возвратилась Снежная Птица, молодая мать нянчила малыша. Она даже не взглянула на старую индианку. Ее сердце было полно стыда и угрызений совести. Она думала о муже, который так любил ее.

«О, Боже! Прости меня, но я не могла поступить иначе. Я очень сильно его люблю и поступила бы завтра также, если представилась бы возможность».

Ребенок крепко спал, и Джулиана снова положила его в колыбельку, затем торопливо пошла снимать с огня котелок с едой. Она бросила взгляд на часы. Скоро вернется Рос. Ее беспокоило, чтобы он не заметил на ее коже остатков страсти. Джулиана подошла к зеркалу, посмотрела на себя и замерла на месте, снова услышав звук шагов возле дома. Сердце забилось.

«Неужели Сэйт возвращается? Хочет сказать, что любит ее, что они должны уйти вместе?»

Она остановилась на полдороге к двери. «Не так быстро. Я должна дождаться стука в дверь».

Прошло несколько секунд. Только посапывание уснувшей индианки нарушало тишину. Джулиана подняла голову, внимательно прислушиваясь к звукам извне. Все было тихо. Недоумевая, она напряженно ждала. В голову шли всякие мысли. А что если это не Сэйт, если за дверью прячется краснокожий? Она бросила взгляд на засов, у нее перехватило дыхание: он лежал у стены! Джулиана взмокла от страха. Сколько раз Рос предупреждал ее быть осторожной. Зоэ убили, когда он был на охоте.

Онемев, женщина непослушными губами пыталась позвать пожилую индианку. И тут в окне она увидела чье-то темное лицо и дико взвизгнула. Ее глаза уловили две пряди длинных темных волос.

– Черт, это же Докси. Все время шныряет вокруг.

Джулиана распахнула дверь и грубо сказала:

– Что ты все бродишь? Почему не постучишь в дверь, как все люди?

Индианка быстро осмотрела комнату.

– Я стучала, никто не ответил, – пробормотала она.

– Значит, очень тихо стучала, – сердито сказала она, – я не слышала никакого стука. Зайди, если хочешь. Только не пускай холод в дом.

Черные глаза индианки зло сверкнули, затем она молча прошла за хозяйкой. Джулиана посмотрела на женственную фигуру Докси, очертания которой угадывались под одеждой, и в груди защемило. Она представила, как Сэйт каждую ночь держит в руках это тело. Индианка подошла к камину и прислонилась к нему спиной. Их взгляды встретились. Будто читая ее мысли, Докси самодовольно улыбнулась.

Сдерживаясь, чтобы не влепить пощечину по язвительному лицу, Джулиана спросила:

– С какой целью ты пришла сюда? Может быть, по приказу своего вождя?

В глазах Докси промелькнула неловкость:

– Никто не знает, что я здесь, – она бросила взгляд в сторону колыбели, – я пришла посмотреть на ребенка.

Она с сомнением на нее посмотрела.

– Трудно поверить в то, что тебя интересует мой ребенок.

Чувствуя, что Джулиана наблюдает за ней, индианка испытывала неловкость и безразлично пожала плечами.

– Да так, просто любопытно.

В тишине громко тикали часы. «Не придумала ли Докси причину своего появления на ходу? Продолжала ли эта хитрая женщина считать Роса отцом ребенка? Может быть». Джулиана очень сомневалась. Проснулась Снежная Птица и села на кровати. Джулиана немного успокоилась. Конечно, пожилая женщина плохая помощница ей, если вдруг Докси замыслила что-то недоброе. Но тем не менее она лишний свидетель и гостья должна это понимать.

Хозяйка заставила себя говорить спокойно.

– Ребенок проснулся, – и пошла к колыбели сына.

Когда индианка подошла к ней и стала смотреть на малыша, Джулиана почувствовала исходивший от нее ужасный запах медвежьего жира, смешанного с запахом каких-то корней. Та наклонилась над колыбелью. Ее свисающие пряди заинтересовали малыша. Джулиана затаила дыхание, когда его ручонки потянулись к ним.

– Не трогай их, милый, – тихо прошептала она.

К облегчению женщины, Натан не дотянулся до волос индианки. Докси пристально смотрела на мальчика, затем двусмысленно изрекла:

– Ребенок похож на отца, особенно рот, глаза и цвет волос.

Джулиана поняла, что она хотела обидеть не столько ребенка, сколько мать. «Ну что же; пусть попробует», – Джулиана прищурила глаза. Бросив па индианку уничтожающий взгляд, она фыркнула:

– Как смешно. Натан нисколько не похож на своего отца, – она подозрительно посмотрела на Докси, – разве ты видела моего погибшего мужа?

– Погибшего мужа? – На широком лице индианки появилось притворное удивление. – Нет, я его никогда не видела.

– Но ты только что сказала, что Натан…

– Я не говорила, что он похож на твоего погибшего мужа, – отрезала Докси, – а сказала, что он похож на своего отца.

Джулиана посмотрела в ее недобрые глаза.

– Мой сын не похож на Роса Адамса, – холодно ответила она.

Докси снова взглянула на ребенка.

– Я не говорила, что он похож на Адамса.

Терпение Джулианы кончилось.

– Так на кого же он похож по-твоему? – требовательно спросила она.

Индианка продолжительно посмотрела на нее и наконец заговорила:

– Бледнолицая женщина чувствует себя достаточно сильной, чтобы услышать правду?

Озадаченная тоном, которым был задан вопрос, Джулиана кивнула.

Сначала ей показалось, что индианка раздумала: ее зрачки вдруг расширились, как будто ей в голову пришла внезапная мысль. Но потом, будто что-то толкало ее, продолжила разговор.

– Ты хорошо помнишь свое появление в доме Сэйта Магрудера?

Джулиана утвердительно кивнула, смущенная поворотом разговора.

– Да, но довольно смутно. Большую часть времени я была без сознания. А в чем дело?

Докси оставила ее вопрос без ответа.

– В ту первую ночь снился ли тебе сон о том, что охотник овладел тобой?

Джулиана почувствовала, как покраснела. «Откуда эта ненавистная индианка может знать о ее снах?»

На губах Докси появилась довольная усмешка.

– Я вижу по твоему лицу, что да.

Джулиана ухватилась за стул и села.

– Что ты хочешь этим сказать, Докси? – почти шепотом спросила она. – Говори, хватит тянуть.

В глазах индианки была неприкрытая ненависть. Долгие месяцы она хранила эту тайну и сейчас горела нетерпением выдать ее.

Она почти выдохнула в лицо женщины:

– Я говорю о том, белая шлюха, что это был не сон. Сэйт Магрудер взял тебя на самом деле, – Докси наклонилась вперед и ядовито продолжила, – и ты ему ответила, как самая последняя шлюха, и свела своей любовью охотника с ума. Она выпрямилась и уставилась на побледневшую Джулиану.

– Ты забеременела от него в ту ночь. И вон там результат, – она показала рукой в сторону колыбели.