– Я работала до двух, – ответила та, глядя в глаза Дориану. – Когда я заканчивала, вы… э-э-э… все еще тут танцевали, а вы подошли к бару за стаканом родниковой воды, как раз когда я уходила. В два часа ночи.

– Ну вот, лейтенант, пожалуйста. Рад был вам помочь. – Дориан взял ее руку и крепко пожал. – А теперь мне действительно пора возвращаться к своей работе. Рорк! Надеюсь, вы к нам еще заглянете. Не по делам.

И он покинул их, легко двигаясь в стелющемся по полу тумане сквозь толпу посетителей. Ева повернулась и пристально посмотрела на Алессерию.

– Не хотите объяснить, почему вы его покрываете?

– Не понимаю, о чем вы, – бросила Алессерия и принялась рьяно полировать стойку.

– Вы ни разу не видели женщину, чье лицо не сходит с обложек и экранов, женщину, которая была здесь дважды и даже тусовалась с вашим боссом. «Не припоминаете», – в голосе Евы слышалась злость, но это была злость на саму себя. – Но зато отчетливо помните, как в два часа ночи Дориан попросил стакан родниковой воды.

– Верно, он же мой босс.

– Ваше полное имя и фамилия, пожалуйста.

– Если не отстанете от меня, я потеряю работу.

– Имя и фамилия, – повторила Ева.

– Алессерия Картер. Если у вас ко мне еще какие-то вопросы, я звоню своему адвокату.

– Пока этого достаточно. Если что-нибудь еще вспомните, звоните. – Ева положила перед ней свою визитную карточку и двинулась к выходу. – Если это ДНК не его сучьего высочества Князя Тьмы, то я – Санта-Клаус.

– Анализ крови покажет, – вполголоса ответил Рорк.

– Бьюсь об заклад на твою задницу.


Снова очутившись на свежем воздухе, Пибоди медленно и с видимым облегчением выдохнула.

– О боже! Просто аттракцион ужасов. Хотя сам Повелитель вампиров чертовски сексуален.

– По мне, так просто очередной псих, – проворчал Макнаб.

– Ты мужик, тебе нравятся женщины. Было бы наоборот, до сих пор бы слюни подбирал. Ну он и горяч! Да, Даллас?

«Отец тоже нравился женщинам, – подумала Ева. – Что бы он с ними ни делал, он им все равно нравился».

– Уверена, пока он выпускал Тиаре Кент всю кровь, она тоже думала, что он чертовски сексуален. Я вызываю патруль. Двигайте прямиком в лабораторию и лично проследите, чтобы образец срочно взяли на анализ.

– Поняла, – кивнула Пибоди, кладя пробирку к себе в сумку.

– Я прогоню по базе владельца и барменшу. Он – стреляный воробей, и она врет, что видела его прошлой ночью. Если в лаборатории поторопятся, мы еще потревожим его сладкий сон.

Они разделились. Возвращаясь к машине, Ева подтолкнула Рорка бедром.

– Ты что-то тихий, – заметила она.

Наверху, подальше от Дориана и этих пульсирующих огней, она вновь почувствовала себя собой.

– Размышляю. Знаешь, а он на тебя глаз положил. Незаметно так, но вполне определенно, – задумчиво проговорил Рорк и, поймав Еву за руку, которую она собиралась сунуть поглубже в карман, поднес ее к губам. – Он хотел проверить твою реакцию. И мою тоже.

– Расстроился небось, что я не бросилась к его ногам. Да и ты тоже никак не отреагировал.

– Думаю, он скорее удивился.

– Ладно, ну а ты-то почему ему не врезал?

– Искушение было велико, но я решил оставить его в недоумении: это куда приятнее. В любом случае он не в твоем вкусе.

– Уж это точно, – фыркнула Ева. – Высокие, черноволосые, излучающие эротизм красавцы – не мой тип.

– Маньяки-социопаты – не твой тип.

Ева покосилась на Рорка. «Значит, он тоже это заметил, – подумала она. – Увидел в нем то же, что и я».

– Верно подмечено.

– К тому же я выше ростом.

Вот теперь Ева рассмеялась. Поднимаясь на платформу второго уровня, где они оставили машину, она решила: почему нет, кому они помешают? Она повернулась к Рорку и положила руки ему на плечи, как будто проверяя его рост. Обняла его за шею и прижалась губами к его губам – теплым, зовущим, настоящим. Потом отстранилась.

– Да, пожалуй, по росту ты дотягиваешь до моего стандарта, – улыбнулась она. – Садись за руль, мой чемпион, хочу поскорее запустить проверку.

В машине Ева вытащила свой карманный компьютер, и хотя дисплей у него был невелик, не чета настольным, фото с удостоверения Дориана на нем все равно смотрелось эффектно. На фотографии волосы у него были покороче, но все равно ниже плеч. Согласно документам, ему было тридцать восемь лет, место рождения Будапешт, из родственников – до сих пор проживающая там мать.

И весьма примечательный список задержаний.

– А наш Мистер Обходительность, оказывается, мошенник со стажем, – сообщила Ева. – Целый букет правонарушений, начиная с несовершеннолетнего возраста, причем досье не опечатано. Гастролировал по Европе, в Штаты прилетел, когда ему было слегка за двадцать. Задерживался за контрабанду – до суда не дошло. Привлекался за нелегальные препараты – допросили, отпустили. Работал в шоу-бизнесе – фокусником и гипнотизером. Гм… Много снятых обвинений, потерпевшие в основном женщины. Проходил как подозреваемый по делу об исчезновении двух женщин. Поговаривали, что он их развел на деньги. Но все улики были косвенные, до ареста не дошло, нет следов ДНК. Изворотливый гаденыш, – пробормотала она. – Проскочил сквозь систему, как уж. На насильственных не попадался: потерпевшие все сплошь либо отказывались от показаний, либо испарялись. Ты во всю эту гипнофигню веришь? – нахмурившись, спросила Ева.

– Гипноз – научно доказанная штука. Мира, знаешь ли, им людей лечит.

– Все равно, думаю, фуфло все это, – отмахнулась Ева, но тут же вспомнила свое странное ощущение, когда на нее пристально смотрел Дориан.

«Это мои проблемы, – сказала она себе. – Мои личные демоны».

– Короче, парень – оторви и брось. И за ним тянется хвост из женщин-потерпевших, по большей части богатеньких.

Она прогнала по базе Алессерию, но ничего не нашла.

– Барменша чиста. Разведена, ребенку скоро три. – Ева недовольно поджала губы. – Запереть бы ее одну в комнате – да хоть бы даже у нее дома! – и я ее расколю. Она его покрывает. Не будет его рядом, я у нее признание в пять минут вырву. Она его боится.

– Еще бы! Он же убийца, – отозвался Рорк, въезжая в ворота дома.

– А я и не спорю.

– В смысле, она думает, что он убийца, знает или подозревает. Ты можешь вырвать у нее признание, а он – сердце. И напрягаться ему для этого придется куда меньше твоего.

– И с этим я соглашусь. Вот только любопытно, как ты это понял по всего-то одному разговору с ним.

– Я это понял бы и по одному взгляду на него. Дело в глазах. Он – вампир, – бросил Рорк, остановив машину.

Ева раскрыла рот. Собраться с мыслями и оформить их в слова она смогла, только когда уже вышла из машины и подошла к Рорку, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.

– Что ты сейчас сказал?

– Я сказал то, что хотел сказать. Люди такого типа высасывают жизнь из других, делают это ради сиюминутного удовольствия, прямо как вампиры в книжках. Он, Ева дорогая, как и они, – бездушный монстр.

«Как и мой отец, – вновь повторила она про себя. – Да, Рорк тоже это понял. Он все понял».

Она распознала монстра, в этом не было ничего ни странного, ни пугающего. Она просто поняла, какого зверя ей предстоит затравить.

Войдя в дом, Ева стянула с себя жакет и походя ткнула пальцем в Соммерсета. Дворецкий Рорка, как и всегда одетый строго, словно собирался на похороны, учтиво ждал в холле.

– Вот именно так я всегда и представляла себе вампира: бледный, тощий, мрачный и безжизненный.

Она демонстративно бросила жакет на столбик перил и начала подниматься на второй этаж.

– Не желаете ли сегодня поужинать в столовой, как все нормальные люди? – поинтересовался Соммерсет.

– Работа ждет. Кстати, на твоем месте я бы о нормальных людях вообще не заикалась.

– Мы что-нибудь перекусим у себя, – поспешил добавить Рорк.

Он как ни в чем не бывало вошел вслед за Евой в ее кабинет, а войдя, прижал ее к стене.

– Пожалуй, начну с аперитива, – прошептал он и с силой впился губами в ее губы.

Кровь в ее венах мгновенно закипела. Теряя голову, Ева чувствовала, что еще немного, и от возбуждающего, почти животного неистовства, с которым Рорк терзал ее губы, мозги у нее расплавятся и потекут. Она из последних сил обвила его бедра ногами, но его умелые руки все равно быстрыми движениями скользили по ее телу, доставляя ей сладостные мучения.

Ева жадно глотнула воздух и отдалась этому буйному, дикому наслаждению. Отдалась ему.

Она всегда отдавала. Он знал: сколько бы ему ни было нужно, она всегда рада была ему это отдать, получить, ответить на его бездонное, безудержное желание своим. Ее губы лихорадочно отвечали на его поцелуи. Когда он стянул с нее рубашку, у нее вырвался глубокий стон, а он уже прильнул, лаская губами и зубами, к ее жаркой, трепещущей плоти.

Вкусив ее, он почувствовал, как в нем вздымается новая гигантская волна желания.

Она нетерпеливо рвала ремень на его брюках, а он отвечал ей таким же нетерпением. Освободившись от того, что их разделяло, она страстно припала к нему, плоть к плоти.

Он заглянул в ее глаза, в них отражалась ночь, и когда он вошел в нее, на какой-то ослепительный миг весь свет для нее, казалось, померк.

В своей страсти она не отставала, в дикой скачке сердце ее бешено стучало в унисон с его сердцем. Он с силой поднял ей руки над головой и крепко сжал, вместе с ней седлая гребень последней мощной волны удовольствия.

Ева прерывисто дышала, Рорк прижался щекой к ее лбу, пытаясь сам перевести дыхание, а затем слегка коснулся его губами – легкий, как крылья мотылька, поцелуй после необузданной силы их соития.

– Знаешь, я здорово разозлился, когда какой-то киношный Дракула у меня на глазах стал приударять за моей женой, – заметил Рорк.

– Ну, лично я от этого только выиграла. – Ева прислонилась к стене и, расслабившись, заглянула ему в глаза. – А ты?