Если только леди Лорел не ожила каким-то чудесным образом.

Верили ли они в привидения или приняли на веру ее историю о вызванной травмой потере памяти, но, как бы то ни было, они будут вынуждены от нее избавиться, чтобы защитить себя от обвинения в этом чудовищном преступлении.

Конел и Донован радовались ее возвращению и могли по этой причине расслабиться и потерять бдительность. Она же себе такую роскошь позволить не могла, она должна быть настороже. Одной из подстерегавших ее опасностей было желание лэрда, впрочем, вполне понятное, уложить ее в супружескую постель. Не будь у нее этого неистребимого чувства справедливости, это могло бы быть очень приятно. Но мысль спать с мужчиной, когда его жена находилась в руках врагов, была ей отвратительна. А так как Лорел не могла убедить его в том, что она не его жена, это грозило ей самой серьезной опасностью.

Дверь распахнулась, и вошел тот, о ком она только что думала.

Он выглядел задумчивым, у рта залегли складки.

– Что случилось, Конел? Что ты узнал от пленника?

– Не слишком много. Когда я приставил к его горлу кинжал, он признал, что знал заранее, как миновать охрану и пробраться внутрь крепости, чтобы не дать возможности ее обитателям предупредить остальных о вторжении. Но он сказал, что не знает имени того, кто сообщил эти сведения, он утверждал, что только их предводитель знает этого человека.

Кон отбросил меч и кинжал и, наполнив элем кубок, выпил его с жадностью.

– Ты ему веришь?

Кон пожал плечами:

– Когда человеку грозит неминуемая смерть, ему незачем лгать.

– А где сейчас этот пленник? – Лорел вдруг подумала, что кровь на мече Кона была кровью этого несчастного.

– Я оставил его с Фергусом и Дунканом. Фергус надеется, что заставит варвара заговорить.

Лорел вздрогнула, вообразив себе мучения пленника.

– А что, если он говорит правду и на самом деле не знает имени предателя?

Кон снова пожал плечами:

– Тогда смерть будет для него избавлением.

Лорел вдруг испугалась:

– А где Донован? Неужели ты оставил его быть свидетелем такой жестокости?

Конел через силу улыбнулся:

– Ты всегда свирепая медведица, когда дело идет о нашем сыне. Не тревожься, любовь моя. Я послал Донована в селение за лекарем.

– Для тебя? – Она коснулась повязки на его плече.

Он положил свою руку на ее.

– Нет, любимая. Для тебя.

– Для меня? Но мне лекарства не нужны.

– Я хочу, чтобы лекарь занялся твоей головой. Бринна сказала мне, что ты даже про нашего сына забыла.

– Это было… – мысль Лорел судорожно заработала, – это было какое-то минутное умопомрачение. Я не нуждаюсь в том, чтобы кто-то меня осматривал.

– Ты сделаешь это ради меня. – Кон прижался губами к завиткам волос у нее на виске. – Для меня сама мысль, что эти варвары заставили тебя страдать, непереносима, любовь моя.

Лорел старалась не замечать жар, растекавшийся по ее телу, но это было бесполезно. Хотя она и сказала себе, что не имеет права на его любовь, этот огонь ее сжигал. Рано или поздно он ее испепелит.

Каково это будет – умереть такой смертью – смертью от любовного огня?!

Подавляя готовый у нее вырваться смех, она обняла Конела и решила отдаться наслаждению. Загнав куда-то глубоко чувство вины, тревожившее ее совесть, она потянулась за его поцелуем.

– Я назвал тебя медведицей? – Он коснулся ее губ. – Мне следовало сказать – лисица.

Она хотела ему шутливо ответить, но Конел сжал ее в объятьях с такой страстью, что она забыла обо всем.

Она погрузилась в океан ощущений, никогда не испытанных ею прежде. Как может прикосновение мужчины доставить такое наслаждение? Прикосновение одновременно чувственное и исполненное благоговения, как будто она была самой обворожительной богиней из всех когда-либо существовавших. Его шепот у ее лица, ее уха, шеи! У Лорел кружилась голова, она уже не владела собой.

А его руки! Сильные руки воина, привыкшие заносить тяжелый меч, сейчас касались ее так мягко и нежно, словно она вот-вот могла разбиться, как хрупкая чашка. Его пальцы проникали в каждый изгиб ее тела так уверенно, словно вся она безоговорочно принадлежала ему. Они настолько растворились друг в друге, что не сразу поняли, что дверь в комнату открылась.

В дверях стоял Дункан, совершенно не смущенный тем, что нарушил их уединение.

– Милорд! – Он слегка поклонился, не сводя глаз с Лорел. – Вас ждут в пиршественном зале.

– Нет, приятель. Скажи, что леди Лорел и я будем ужинать у себя, одни. Я еще не приветствовал как следует мою жену.

Кон обнял Лорел, не давая ей отступить в сторону.

Дункан откашлялся.

– Служители замка и люди из селения хотят устроить пир в честь возвращения миледи.

– Разве нельзя это отменить? – Лорел услышала в голосе Кона раздражение.

Дункан покачал головой:

– Зал уже полон. Отправить людей по домам значило бы их оскорбить.

Кон выпустил Лорел из объятий и усмехнулся:

– Ну что же, придется пойти, любовь моя.

Кон взял ее за руку, и они вышли.

В коридоре Кон, наклонившись к Лорел, прошептал:

– Я не смею проклинать разъединившую нас сейчас судьбу, так как она вернула мне тебя. Но рано или поздно всех их потянет в сон, и тогда я покажу тебе всю любовь, какую я храню для тебя.

По телу Лорел пробежала дрожь, вызванная то ли страхом, то ли предвкушением.


У дверей в зал к ним присоединился сияющий Донован, который, подражая отцу, взял мать под руку.

– Лекарь пришел, отец.

– Пусть он присоединится к торжеству, а делом займется потом.

Лорел успокоилась. Она получила передышку.

Остановившись в дверях в большой зал, она с изумлением обнаружила, что не ожидала увидеть подобную пышность празднества. В каминах полыхал огонь, окрашивая все в багровые тона. За длинными столами сидели мужчины и женщины. Служанки суетились, наполняя кубки. Слышались возгласы и смех. Но когда все увидели Лорел, стоявшую между мужем и сыном, голоса слились в громовой рев, угрожавший сотрясти потолочные балки.

– Добро пожаловать, миледи!

– Вот и она, наконец. Добро пожаловать, леди Лорел!

– За здоровье нашей госпожи!

Были подняты кубки. Мужчины в знак приветствия обнажили мечи, а многие женщины утирали слезы радости, когда Лорел медленно продвигалась сквозь толпу.

– Видишь, как они тебя любят, – прошептал ей на ухо Кон.

Лорел почувствовала, как ее висок обожгло его горячим дыханием.

– По их поведению можно понять, что эля тут выпито немало.

– А почему бы и нет? – усмехнулся он. – Они выдержали серьезное испытание, они волновались за тебя вместе со своим лэрдом. Теперь пришло время отпраздновать нашу удачу.

Из толпы выбежала маленькая девочка и протянула Лорел букет полевых цветов. Растроганная Лорел, опустившись на колени рядом с малышкой, поцеловала ее в щеку. Выпрямившись, она увидела, что родители девочки плакали, не скрывая слез.

Чем заслужила жена Кона такую любовь? Лорел вспомнила слова Бринны. Несмотря на то что леди Лорел вела обычную жизнь, посещала в базарный день деревенских жителей, вязала в подарок одежду для новорожденных, она нашла путь к сердцам людей.

Нет ли здесь урока для нее самой? Заботилась ли она о своих друзьях или растратила свою энергию на карьеру? Был ли в ее жизни кто-то, готовый на все только ради того, чтобы быть рядом с ней? Стали бы ее друзья плакать от радости, когда она вернулась бы после загадочного долгого отсутствия?

Сейчас не было времени об этом задумываться. Кон и Донован подвели ее к столу на возвышении. Она поднялась по ступенькам. Кон подвинул ей стул и сам занял место рядом во главе стола. Лорел сидела по правую руку от него, Донован – по левую.

Кон сделал знак Фергусу и Далси присоединиться к ним. С довольным видом они встали из-за стола, поднялись по ступенькам и сели рядом с Лорел. Кон подозвал и Дункана. Он приблизился вместе с высокой худой женщиной. Женщина слегка поклонилась. Дункан представил ее Лорел как свою невесту Мэри. Не успела Лорел и слова сказать, как Мэри схватила ее за обе руки и поднесла их к губам.

– Слава небесам, что вы к нам благополучно вернулись, миледи. У меня было такое чувство, словно я потеряла родную сестру. Но вы снова дома, и мы можем опять улыбаться.

– Благодарю тебя, Мэри. – Лорел проглотила комок в горле.

Сидящий рядом с ней Фергус внимательно к ней присматривался.

– Ты что-то бледна. Еще не совсем поправилась?

– Быть может, просто отвыкла.

Она поднесла кубок к губам и отпила немного, в надежде, что эль ее успокоит.

Сейчас, когда Кон и его сводный брат сидели рядом с ней, она могла рассмотреть их поближе. Пока слуги разносили подносы с жареными куропатками, толстыми ломтями баранины, ярко-красной семгой, выловленной в ближайшей речке, мужчины негромко переговаривались.

Фергус бросил взгляд на Лорел и обратился к брату:

– Этот варвар умер, не сказав ни слова.

Кон кивнул:

– Я этого и ожидал. Знай он больше, он бы заговорил, только бы остаться в живых.

– Я бы еще с ним поговорил, но Дункан был в ярости, у него не хватило терпения, и он убил пленного, прежде чем я успел его допросить. Когда ты поведешь воинов на поиски варваров?

Кон задумчиво посмотрел на людей, сидящих за столами.

– У меня не хватит духу просить этих людей оставить свои семьи, ведь они только что вернулись.

Фергус нахмурился.

– Не значит ли это, что и ты сам не спешишь оставить свою семью теперь, когда к тебе вернулось потерянное?

Лорел посмотрела на Кона. Вместо того чтобы оскорбиться этим выпадом, он только улыбнулся и коснулся рукой щеки Лорел.

– А ты бы оставил такую женщину, брат?

Фергус услышал раздраженное ворчание сидевшей с ним рядом жены и, взглянув на нее, снова обратился к брату:

– Тогда ты, быть может, позволишь мне повести людей, пока ты тут предаешься удовольствиям?