Каталина маялась у себя в комнатах, каждый час посылая кого-нибудь справиться, не лучше ли стало ее супругу. Поначалу ей докладывали, что он еще спит, что доктор приготовил целебное питье и стоит в изголовье принца, дожидаясь его пробуждения. Позже, в три пополудни, сообщили, что больной проснулся, но жар не спал, а, напротив, усилился. Снадобье он принял, так что теперь следует ждать облегчения. Но в четыре ему сделалось хуже, и доктор предписал другое питье. Ужинать принц не будет, только выпьет немного эля да лекарства от лихорадки.

— Подите узнайте, могу ли с ним повидаться! — послала Каталина придворную даму-англичанку. — Поговорите с леди Маргарет. Она обещала, что я смогу с ним поужинать. Напомните ей.

Та пошла и вернулась мрачнее тучи.

— Положение ухудшилось, ваше высочество. Послали за королевским лекарем в Лондон. Доктор Бирворт недоумевает, почему жар никак не спадает. Там леди Маргарет, и сэр Пол, и сэр Уильям Томас, и сэр Генри Вернон, и сэр Ричард Крофт… Все сидят в приемной, но вам туда нельзя… Говорят, принц бредит…

— Пойду помолюсь, — решила Каталина, накинула покрывало на голову и снова направилась к часовне.

К ее неудовольствию, перед алтарем, низко склонив голову, молился духовник Артура, а вдоль стены понуро сидели представители городской знати. Каталина проскользнула в храм, опустилась на колени и, опершись подбородком на сплетенные пальцы рук, вгляделась в поникшие плечи священника, нет ли признаков, что его молитвы услышаны. Нет. Она прикрыла глаза.


«Господи милосердный, спаси Артура, спаси моего дорогого мужа. Он еще так молод! У нас совсем не было времени побыть вместе. Ты же знаешь, какое королевство мы создадим, если Ты его пожалеешь! Ты же знаешь, какие у нас планы, какой храм мы выстроим на этой земле, как устрашим мавров, как защитим наши пределы от шотландцев. Господи милосердный, помилуй моего Артура, пусть он вернется ко мне! Позволь мне родить от него детей, доченьку Марию и сыночка Артура, который станет третьим римско-католическим королем из рода Тюдоров в Англии. Господи милосердный, спаси и помилуй его! Святая Дева Мария, моли Бога о нас! Добрый Иисус, помоги нам! Это я, Каталина, прошу об этом, прошу от себя и от имени матушки, Изабеллы Кастильской, которая всю жизнь верно служила Тебе, Господи! Ты любишь ее, и Ты любишь меня, я знаю! Молю Тебя, не покинь меня в вере!»


Стемнело, но Каталина молилась самозабвенно, не замечая бегущих минут. Очнулась она, когда донья Эльвира коснулась ее плеча:

— Инфанта, вам нужно подкрепиться и немного отдохнуть…

Каталина подняла к дуэнье бескровное лицо:

— Что слышно?

— Говорят, принцу хуже.


«Господи милосердный, спаси его, спаси меня, спаси Англию. Сделай так, чтобы он поправился…»


Утром доложили, что ночь прошла спокойно, однако слуги вопреки тому поговаривали меж собой, будто дела плохи. Принц весь полыхает огнем, у него бред. Иногда ему кажется, что он в своей детской с сестрами и братом, иногда мнится ему венчание и сам он, весь в белом шелку, а иногда, и это самое чудное, он вроде бы бродит по этому дворцу испанских королей, как его там… Альгамбра? Бормочет про какой-то Миртовый дворик, про зеркало вод, в котором отражаются золотые строения, про то, как солнечным днем кружат над водой стрижи.

— Я должна его видеть, — в полдень заявила Каталина леди Пол.

— Ваше высочество, не исключено, что это потливая лихорадка. Не дай бог, подхватите эту заразу. Мой долг — беречь вас.

— Ваш долг — мне повиноваться! — вспыхнула Каталина.

Леди Пол, сама урожденная принцесса, не дрогнула.

— Мой долг — служить Англии, — сказала она. — И если вы носите наследника Тюдоров, мой долг — служить этому ребенку, равно как и вам. Не спорьте со мной, ваше высочество. Если угодно, можете взглянуть на его высочество, но на расстоянии. Не подходите близко к кровати.

— Ну хорошо же, пойдемте уже, наконец! — как маленькая, сказала Каталина. — Я только взгляну на него, и все!

Леди Маргарет поклонилась, и они направились к королевской опочивальне. Народу в приемной стало еще больше, чем раньше, поскольку по городу пронесся слух, что жизнь принца в опасности; люди стояли молча, так, словно все страшное уже случилось. Они молились за розу Англии. Признав Каталину, хотя ее лицо было скрыто под кружевной мантильей, некоторые посылали ей свое благословение. Один горожанин вышел вперед и преклонил перед ней колено.

— Благослови вас Господь, ваше высочество, — сказал он. — Даст Бог, поправится его высочество принц, и снизойдет на вас милость Божья!

— Аминь, — ледяными губами выговорила Каталина и пошла дальше.

Двойные двери во внутренние покои стояли настежь. В углу кабинета была устроена аптека: на столе стояли большие стеклянные банки, в которых держали разные целебные вещества, ступка с пестиком, весы, разделочная доска, — и рядом застыла группа людей в костюмах из грубого сукна, как полагается лекарям. Каталина огляделась, ища взглядом доктора Бирворта.

— Доктор!

Тот немедленно приблизился и опустился на одно колено. Лицо его было мрачно.

— Ваше высочество!

— Как здоровье моего мужа? — четко и медленно произнесла она по-французски.

— Сожалею, ему не лучше.

— Но и не хуже, верно? Он поправится?

Лекарь помотал головой.

— Il est tres mal, — сказал он просто.

Каталина слышала его слова, но не могла уяснить себе их значение, словно забыла язык. Она повернулась к леди Маргарет:

— Он говорит, принцу лучше?

Та покачала головой:

— Говорит, хуже, ваше высочество.

— Но у них есть чем ему помочь? Есть лекарства? — И, обратясь к лекарю, повторила то же по-французски.

Тот указал на заставленный аптекарской утварью столик у него за спиной.

— Ах, если б у нас был здесь арабский лекарь! — вскричала Каталина. — Мавры — величайшие медики, им нет равных! У них были лучшие медицинские школы до того, как… Ах, если б я только догадалась привезти с собой доктора!

— Мы делаем все, что в наших силах, — сухо сказал доктор Бирворт.

Каталина попыталась улыбкой загладить свою резкость:

— Не сомневаюсь. Просто я очень испугана… Что ж! Могу я его повидать?

Леди Маргарет и лекарь обеспокоенно переглянулись.

— Взгляну, не спит ли его высочество, — сказал Бирворт и вошел в опочивальню.

Каталина терпеливо ждала. Не верилось, что только вчера утром он выскользнул из ее постели с упреком, что она не разбудила его раньше и они не успеют заняться любовью. А теперь он болен и нельзя даже коснуться его руки!

Доктор приотворил дверь.

— Соблаговолите остаться на пороге, ваше высочество, — сказал он. — Во имя вашего собственного здоровья и во имя ребенка, которого вы, возможно, носите в себе, остерегайтесь подходить ближе.

Каталина быстро прошла к двери. Леди Пол сунула ей в руку мешочек с ароматными травами. Каталина сразу поднесла его к носу. В полутемной комнате так остро пахло немочью, что слезились глаза.

Артур, в ночной рубашке, раскинулся на постели. Лицо его горело, светлые волосы потемнели, взмокли от пота. Он казался гораздо старше своих лет. Впалые щеки, глаза ввалились, подглазья черные.

— Ваша супруга пришла навестить вас, ваше высочество, — негромко произнес доктор Бирворт.

У Артура задрожали ресницы, он приподнял голову и сощурился, чтобы лучше разглядеть бледную от ужаса Каталину на фоне освещенного прямоугольника дверного проема.

— Любовь моя, — прошептал он. — Amo.

— Amo, — так же шепотом отозвалась она. — Мне не разрешают подойти ближе.

— Не подходи, — еле слышно сказал он. — Я люблю тебя.

— И я! — Изо всех сил она старалась не разреветься. — Ты поправишься?

Не в силах говорить, он покачал головой.

— Артур! — требовательно сказала она. — Ты должен поправиться!

Он бессильно откинулся на подушки:

— Я постараюсь, любимая. Буду стараться. Для тебя. Для нас.

— Может быть, ты чего-нибудь хочешь? Я могу что-то для тебя сделать? — Она огляделась вокруг.

Нет, ничего она не может. Нет ничего, что могло бы помочь. Вот если бы она привезла с собой арабского лекаря, если б ее родители не закрыли мавританские университеты, если бы Церковь позволяла изучение медицины и не называла знание ересью…

— Я хочу только одного, — почти неслышно сказал он. — Жить с тобой.

Каталина подавила рыдание:

— А я — с тобой!

— Довольно, ваше высочество, принцу нужен отдых, — вмешался врач.

— Позвольте мне остаться! — шепотом закричала она. — Прошу вас! Умоляю! Позвольте мне побыть с ним!

Леди Маргарет, мягко обняв за талию, потянула ее от порога.

— Позже придете еще, ваше высочество, — пообещала она. — А сейчас пусть он поспит.

— Я вернусь! — крикнула Каталина в полумрак спальни и успела заметить легкое движение руки, сказавшее ей, что принц ее слышал. — Я буду рядом!

Она снова пошла в часовню молиться, но молитва не шла на ум. Перед ее глазами стояло его белое лицо на белых подушках. Они прожили вместе так мало дней и еще меньше ночей были любовниками… Они дали клятву, что будут вместе всю жизнь, в горе и радости, и вот она стоит на коленях и пытается молиться, чтобы он выжил…


Не может быть, только вчера еще он был здоров! Это какой-то страшный сон, ночной морок, еще минута — и я проснусь, он поцелует меня и скажет: «Глупенькая!» Так не бывает, чтоб человек был здоров, здоров и вдруг, ни с того ни с сего, болен! Не может быть, чтобы в мгновение болезнь съела силу и красоту… Я скоро проснусь. На самом деле ничего этого нет. Молиться не получается, но это не важно, потому что на самом деле я сплю. Молитва во сне силы не имеет. И болезнь, которая снится, тоже вздор. Я не суеверная дурочка, чтобы верить снам. Я сейчас проснусь, и мы вместе посмеемся над моими страхами…