— Нет, — возразила Алина, взвесив все «за» и «против». — Это место как раз подходит для хозяйки замка. А где еще прикажете ей быть? И потом, отсылая меня в Норкасл, вы только потеряете время и нужных здесь людей. Вам следует поехать вместе со мной или дать много провожатых, а это затянет восстановление замка на неопределенный срок. Поэтому лучше, если вы со своими людьми займетесь наведением порядка или выслеживанием разбойников, — Алина не высказала того, что лежало у нее на сердце, не открыла главной причины, заставлявшей ее остаться — просто она не хотела расставаться с Джеймсом.

Тот долго смотрел на жену, потом улыбнулся и нежно поцеловал. Алина знала — он рад, что жена остается.

Во дворе для Алины соорудили нечто, похожее на шатер. От Норкасла до Чесвика был всего день пути, а потому материала для настоящих шатров не захватили. Вот почему место для ночевки Алины представляло собой несколько одеял, связанных веревками и прикрепленных к кольям. На этот раз девушке придется спать не на легкой походной кровати, на которой она отдыхала во время путешествия в Норкасл, а на расстеленных, на земле одеялах. Помогая Джемме устроить постель, Алина что-то весело мурлыкала себе под нос. Время от времени карлица обеспокоенно посматривала на нее.

Наконец. Джемма не выдержала:

— Алина, боюсь, как бы ты не накликала неприятностей на свою голову.

Девушка удивленно взглянула на подругу.

— Не понимаю. Что ты имеешь в виду?

— Ему, — Джемма кивнула в сторону Джеймса, стоящего во дворе, — вряд ли понравится роль обманутого.

— Знаю, — Алина опустила глаза. — Но что еще я могу сделать? Ведь я рассказала тебе все, о чем мы говорили с тем ужасным человеком.

— Я понимаю, тебе ничего, не остается делать, как и дальше следовать плану герцога. От этого зависит благополучие твоих родителей. Но если вы с сэром Джеймсом полюбите, друг друга, все еще больше осложнится.

— Я не позволю этому случиться.

— Неужели ты думаешь, что сможешь остановить такое чувство, как любовь? — скептически заметила Джемма.

— Джеймс не влюбится в меня.

— И ты хочешь разбить свое сердце из-за человека, который никогда не полюбит тебя?

— Не знаю. Я просто не знаю, что делать. Уверена лишь в одном — оставить сейчас сэра Джеймса нельзя, Танфорд не пощадит отца и мать. И потом я… — повернувшись к Джемме, Алина посмотрела на нее своими большими, грустными глазами. — Боюсь, что вообще не смогу оставить Джеймса. Если, конечно, он сам не прогонит меня. О, Джемма, уже слишком поздно, я люблю его.

Слезинки покатились по щекам девушки. Подбежав к подруге, Джемма обняла ее за плечи.

— Успокойся, девочка, не надо так расстраиваться. Может быть, все образуется.

— Но как? — всхлипывая, спросила Алина. — Если я расскажу Джеймсу правду или уйду от него, то подведу отца и мать. А если оставлю все, как есть, он, в конечном итоге, переживет самый большой позор и унижение в своей жизни. Когда я думаю, что ожидает Джеймса, то ненавижу себя. И он меня тоже возненавидит. Мне страшно при мысли, как он потом посмотрит на меня, что скажет.

— Но если будешь продолжать в том же духе, то сделаешь только, хуже.

— В каком таком духе? — спросила Алина, вытирая слезы.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Сегодня ночью вы будете спать в одной постели. И если он возьмет тебя…

— Нет! Он обещал, что сегодня со мной ничего не сделает, будет просто лежать рядом. Джемма пренебрежительно фыркнула.

— Я знавала предостаточно девственниц, которым рассказывали подобные сказки и которые на утро просыпались женщинами.

— Но Джеймс не обманет меня! — вспыхнула Алина. — Я верю ему.

— Когда дело касается самого ценного, что есть у женщины, мужчинам верить нельзя. И вовсе не потому, что они изначально стремятся обмануть. Но когда пускаешь мужчину к себе в постель, он перестает думать головой и начинает делать это другим местом.

— Джемма!

— Но это, правда, и тебе следует ее знать. Уже не один мужчина пытался добиться тебя. Или ты забыла, как твой распрекрасный сэр Джеймс отнес тебя той ночью к себе в комнату, и с каким трудом ты от него убежала? Но, если бы он не был так пьян, тебе это вряд ли удалось бы.

— Джеймс ни разу не обидел меня, — горячо возразила Алина. — Даже, когда я заслуживала. Он не станет принуждать меня.

— А ему и не потребуется принуждать. Он просто тебя уговорит. А может быть, и это не понадобится, ведь ты сама уже уговорила себя.

— Нет, я понимаю, что в этом случае совершу ошибку.

— Ты совершишь нечто большее, чем просто ошибку. Ты влюбишься в этого человека еще сильнее. Свяжешь себя с ним. Говоришь, он тебя никогда не полюбит, но не уверена в этом. А если сэр Джеймс тебя полюбит? Насколько больнее ему будет узнать, в конце концов, что ты его обманывала?

— Прекрати! — Алина прижала ладони к ушам. Джемма убрала руку подруги.

— Я понимаю, ты не хочешь меня слушать, но тебе придется это сделать. Если сэр Джеймс по-настоящему полюбит, тем больший удар обрушится на него. Он будет чувствовать себя еще более несчастным. И потом, разве сможет он проводить с тобой каждую ночь, наслаждаться твоим телом и совсем не любить тебя? На такое способен только человек без сердца.

— Нет. Джеймс не такой, — тяжело вздохнув, Алина опустила глаза.

— Но это еще не самое худшее, что может случиться. А если ты забеременеешь?

Вскинув голову, Алина растерянно уставилась на Джемму.

— Да. Ты должна знать: если ваши отношения дойдут до постели, это вполне может произойти. И что тогда будет с тобой и ребенком?

— Не знаю, — чуть слышно прошептала девушка.

— Ты должна все это хорошо обдумать, Алина.

— Знаю. Поначалу все было как нельзя лучше. Я избегала Джеймса, он сердился и тоже сторонился меня. Но сегодня, когда на нас напали разбойники, все изменилось. И теперь я просто не могу вести себя, как раньше. Как мне оставаться равнодушной к этому человеку? Ведь я люблю его.

Джемма вздохнула.

— Не знаю, девочка. Но ты должна что-то решить.

Оставив Алину раздумывать над ее словами, Джемма пошла, помогать готовить ужин.

Джеймс подошел к крыльцу замка и, обернувшись, посмотрел на лагерь, разбитый на скорую руку. В центре ярко горел костер, и по одну его сторону слуги раскладывали постели. На противоположной стороне стоял маленький шатер леди Клариссы. Свет, падавший от костра, проникал даже сквозь толстые шерстяные одеяла, из которых соорудили шатер, и Джеймс видел темный силуэт жены. Шатер был очень маленьким, а очертания фигуры Клариссы — едва различимыми, но все же Джеймс не мог отвести глаз. Интересно, ждет ли жена его прихода? Стоит ли вообще входить в этот шатер? Сегодня днем, когда он мечтал об их первой ночи, в первую очередь представлялась мягкая, удобная постель. Но теперь придется довольствоваться холодной и жесткой землей, застеленной парой шерстяных одеял, и неизбежным соседством слуг, расположившихся всего в нескольких метрах. Но даже при таких обстоятельствах перспектива ночи в одной постели с Клариссой, казалась Джеймсу весьма заманчивой. Но сможет ли он лежать рядом с ней, ощущать тепло прекрасного тела и не воспользоваться при этом ее беспомощностью? Джеймс знал, что Кларисса рано или поздно уступит ему. Но он хотел, чтобы она решилась на это сама, без усилий с его стороны, чтобы отбросила все свои страхи и сомнения. Джеймсу хотелось, чтобы свою первую ночь жена запомнила на всю жизнь, как что-то удивительно прекрасное. А торопливое сближение на одеяле, расстеленном на голой земле, в месте, где они далеко не одни, едва ли можно назвать прекрасным.

Глубоко втянув в себя холодный ночной воздух, Джеймс запрокинул голову. На небе ярко сияли звезды. Он попытался представить, какой окажется его жизнь с этой женщиной. Через несколько дней они устроятся в собственной спальне, и на лице Клариссы не будет даже тени испуга. Она успеет привыкнуть к тому, что рядом в постели лежит он, Джеймс, расслабится, и все ее сомнения исчезнут. А потом отдастся ему, и эта ночь будет незабываемой.

Жаль, что ожидание этой ночи столь мучительно.

Джеймс подошел к шатру, отдернул полог и, согнувшись, осторожно забрался внутрь. Жена лежала, укрывшись грубым шерстяным, одеялом, прекрасные волосы разметались мягкой шелковистой волной. Когда Джеймс откинул полог шатра, Алина села. Одеяло, которым она укрывалась, соскользнуло с плеч, открыв, светлую ночную сорочку, плотно облегающую грудь и руки. Материал был достаточно плотным и нисколько не просвечивался. Но одного вида жены в ночной сорочке Джеймсу было достаточно, чтобы возбудиться. Просто он подумал, что под сорочкой ничего нет.

— Вы пришли, — только и сказала девушка.

— Да. А вы не ждали меня?

— Не знаю. Поскольку придется ночевать здесь, в этом тесном шатре, а рядом другие люди… Я не была уверена, что вы все же желаете… — голос Алины дрогнул, и она замолчала.

— Я все равно хотел бы этого, где бы мы ни находились, здесь ли, в замке или где-нибудь еще, — беззаботным тоном ответил Джеймс и стал раздеваться.

При тусклом свете, проникающем сквозь тонкие стенки шатра, Алина наблюдала, как раздевается муж. Сбросив штаны и верхнюю тунику, он остался в нижней тунике, доходящей до середины бедра. Сильные, мускулистые ноги покрывали темные курчавые волоски. Алина попробовала представить, как выглядят под туникой его грудь и плечи, но ничего не получалось.

Забравшись под одеяло, Джеймс улегся рядом с женой. Легла и Алина. Их руки находились на расстоянии менее дюйма. Через какое-то время девушка повернула голову и посмотрела на мужа. Успев прочесть на его лице выражение неистовой страсти, Алина судорожно перевела дыхание и быстро отвернулась.

— Джеймс. Я хотела бы задать вам один вопрос. Обещайте ответить на него честно.