— Судить о своих родственниках всегда нелегко, — осторожно заметила леди Маргарет. — Порой испытываешь доверие к человеку недостойному.

— Нет, — решительно возразила Алина. — Я уже не доверяю дяде. Но мне кажется, Джеймс мне не верит. Боюсь, он никогда не простит меня.

— Простит? — озадаченно переспросила Маргарет. — Но за что?

Алина поняла, что едва не проболталась, и вовремя прикусила язык. Как бы ни располагала к себе тетя Джеймса, говорить ей правду едва ли стоит.

— За то, что я такая, — неуверенно закончила Алина.

— Дайте ему время. Вот что я посоветую. Дайте Джеймсу время и свою любовь. И все у вас пойдет хорошо.

— Хорошо бы было так, как вы сказали, леди Маргарет. Вы даже не представляете, как мне этого хочется.

Поднявшись со скамеечки, Алина слабо улыбнулась леди Маргарет и, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, выскочила из комнаты.

После разговора с посланником герцога, Алина стала старательно избегать мужа. Теперь больше, чем когда-либо, ей не следует уступать желанию, которое пробуждал в ней Джеймс. Танфорд хочет, чтобы у нее с мужем были супружеские отношения. Он надеется, что этим навсегда скрепит брак Джеймса, с простолюдинкой и покроет, его несмываемым позором. Но Алине не хотелось связывать жизнь с человеком, который будет ненавидеть ее. А если она не будет вступать с ним в супружеские отношения, то оба смогут стать свободными после того, как он узнает правду, если, конечно, не разозлится так, что сразу убьет ее. Джеймс сможет аннулировать брак, жениться на любой понравившейся ему женщине знатного происхождения и иметь наследника, упрекнуть которого уже никто ни в чем не сможет. При мысли, что Джеймс женится на другой женщине, Алине вдруг стало трудно дышать, но она постаралась не обращать на это внимания. Это единственное, что может защитить Джеймса от коварного плана Танфорда. Алина хотела бы помешать этим планам и тем самым снять с себя хоть часть вины за то страдание, что ждет Джеймса.

Какой же дурой она была, приняв предложение Танфорда! Ухватилась за возможность освободить себя и родителей от власти Джирта, не думая о том, что может чем-то насолить хорошим людям. Девушка не переставала думать об этом, пытаясь понять, как могло такое произойти. Но хуже всего, пожалуй, то, что она, как последняя идиотка, доверилась недостойному человеку. Поверила герцогу просто потому, что этот человек показался честным и добрым. Но Танфорд, видимо, оказался такой же злой и хитрый, как и его план, и она, Алина, стала главным звеном его осуществления!

Алине было так стыдно перед Джеймсом, что она не решалась ни смотреть ему в глаза, ни подходить близко. Всякий раз, когда он улыбался или наклонялся, чтобы за обедом что-то прошептать ей на ухо, она вся напрягалась, сгорая от стыда и угрызений совести.

Алина замечала в глазах мужа недоумение, когда превращалась в холодную, неприступную женщину, которой была в первые дни их встречи. Спустя день или два, перед обедом, Джеймс встретил жену на лестнице и увлек за собой в гардеробную.

— Кларисса, что случилось? — спросил он — Почему вы меня избегаете?

— Избегаю? — Алина притворилась удивленной, но, встретившись с Джеймсом взглядом, быстро опустила глаза — Нет, сэр, вам показалось.

— Но у меня есть глаза, миледи. И уши. Вы явно меня избегаете, — коснувшись указательным пальцем подбородка жены, он приподнял ее голову. — Может быть, я чем-то обидел вас?

Джеймс легонько погладил подбородок девушки, не отводя при этом глаз. Алина отвернулась.

— Нет.

Джеймс нахмурился.

— Кларисса! Что случилось?

— Ничего.

— Ради всего святого! Почему вы говорите мне неправду? Почему вдруг стали так подолгу шить или болтать с моей тетей и Элизабет, словно не можете расстаться с ними ни на минуту!

— А вам разве не нравится, что я нахожу приятным общество ваших родственников? — холодно ответила Алина.

— Вы прекрасно понимаете, что дело вовсе не в этом. Я хочу знать, почему вы столь внезапно

стали избегать моего общества.

— Это нисколько не внезапно, — Алина по-прежнему не решалась взглянуть на Джеймса, но краем глаза успела заметить, как тот напрягся.

— Понимаю. Значит, отныне мы снова будем на ножах?

— Мы не подходим друг другу. Я думала, это станет для вас таким же очевидным, как и для меня, — Алина отошла подальше от мужа.

— Разве? А мне казалось, мы прекрасно подходим друг другу, как перчатка — руке, а меч –

ножнам.

Алине послышался в словах Джеймса столь щекотливый смысл, что она невольно покраснела.

— Вы ошибаетесь, сэр, — девушка надеялась, что он не расслышит дрожи в ее голосе.

— Не думаю, — Джеймс взял жену за руку, но та поспешила вырвать ее. Он застыл на месте, а потом опустил руку.

— Простите, — его голос прозвучал резко. Украдкой взглянув ему в лицо, Алина поняла, что Джеймс сердится. — Наверное, я действительно ошибаюсь.

Круто развернувшись, Джеймс вышел из комнаты. Алина пошла следом. За обедом он практически не смотрел в ее сторону, а обращался к ней и того реже. Эта холодность немного обидела Алину, но она убедила себя, что так будет лучше.

Последующие несколько дней только подтвердили правильность решения. Сэр Джеймс избегал ее так же старательно, как и она его. Он разговаривал с Алиной только за обедом или ужином, но и тогда беседа была краткой и формальной, как у чужих людей. Теперь все будет хорошо, успокаивала себя Алина по ночам, когда очень хотелось плакать. Джеймс понял, что преследовать ее бесполезно.

Несколько дней спустя Джеймс вошел в спальню девушки без стука.

— Начинайте укладывать вещи, миледи. Завтра мы уезжаем.

— Что? — вскочила Алина. — Куда? Что вы говорите?

— Я решил отправиться в свадебное путешествие. Сначала мы поедем в один из моих замков, после чего представимся вашим вассалам.

— Нет, — запинаясь, произнесла Алина, чувствуя, как бешено колотится сердце.

Брови Джеймса удивленно поползли вверх.

— Вы отказываетесь?

— Отправляться в путешествие сейчас, в разгар зимы, в высшей степени неразумно.

— Мой замок расположен не слишком далеко, там мы и проведем зиму.

— Но зачем ехать туда? В Норкасле так уютно, здесь живет ваша семья.

— В том-то все и дело. Здесь слишком многолюдно. А мне, думаю, давно пора уединиться со своей женой. Завтра мы выезжаем. Будьте готовы, — добавил Джеймс и, повернувшись, вышел из комнаты так же резко, как и вошел.

Алина стояла, глядя ему вслед, и сердце в ее груди тревожно замирало. Пресвятая Дева Мария, разве сможет она теперь избегать Джеймса?


Глава 13


Джеймс перевел взгляд на жену. Та уверенно смотрела прямо перед собой. Они проехали уже добрую половину дня, а обменялись друг с другом всего несколькими фразами, да и то, когда избежать этого было просто невозможно. С того момента, как Джеймс предупредил Алину об отъезде, в ее отношении к нему появилась заметная холодность. Однако Джеймс не сомневался, что сможет вынести это отношение, как, впрочем, и натянутость, которую Кларисса демонстрировала всю последнюю неделю.

Поначалу его обижала перемена в отношении жены, потом обида уступила место злости и на Клариссу, и на самого себя за то, что принял это так близко к сердцу. Способность ранить его давала Клариссе определенную власть над ним, а это Джеймсу очень не нравилось. Он стал избегать жену, решив, что сможет точно так же обойтись без нее, как и она без него. Таким образом, Джеймс просто сердился на Клариссу в течение нескольких дней, пока, наконец, не понял, что думает о ней гораздо больше, чем проводит времени в ее обществе, и что, просто-напросто, начинает идти у нее на поводу. Он нисколько не сомневался, Кларисса гораздо легче, чем он сам, переживает эту внезапную натянутость в их отношениях.

И только потом Джеймс понял, что избегать жену — тоже не выход. Кларисса стала сторониться его только потому, что он довольно успешно разжигал в ней пламя страсти. Джеймс помнил, как жена целовала его тогда, в лесу, как дрожала всем телом, когда он прикасался к ней, как улыбалась, отвечая на его ухаживания, и как близко сидела рядом на скамейке. Она явно боялась своего желания, или стыдилась его, и именно поэтому стала отдаляться. Ему оставалось только одно — разжечь в ней такое желание, чтобы она забыла все свои страхи и сомнения.

Если он увезет Клариссу от окружающих их людей, она уже не сможет избегать его. Как только в голову Джеймса пришла эта мысль, огонь желания разгорелся еще сильнее. Джеймс хотел, чтобы Кларисса принадлежала ему вся, полностью. Он отвезет ее туда, где они смогут остаться наедине, где не будет никаких друзей, только несколько слуг, и где он снова начнет ухаживать за ней. Джеймс думал о том, как будет смеяться, и разговаривать с женой, целовать и ласкать ее, пока страсть не уничтожит все ее сомнения.

Джеймс не сразу решил, куда повезет Клариссу. В Норкасле сейчас находилась его семья, а в замке Стивена, где Джеймс прожил довольно долгое время, следя за обучением юноши, сейчас проживала его мать. У Джеймса было два небольших собственных поместья, но одно представляло собой всего лишь старую крепость, едва ли подходящую для леди. В другом поместье располагался его наместник. Все остальные владения Норвенов и Бофортов были заняты либо вассалами, либо наместниками, и ни в одном они не смогут остаться с Клариссой наедине.

Но потом Джеймс вспомнил о Чесвике, маленьком замке, который ему недавно подарил король. Раньше этим замком владел один из приближенных короля, который впоследствии умер. Король Генри любил делать преданным людям подарки, которые ему самому ничего не стоили. И, как подчеркнул Генри, хотя этот замок не отличался большими размерами, и земли за ним было закреплено мало, он представлял собой стратегически важный объект, так как находился довольно близко от Норкасла.