— Не переживай, — утешал её Никита. — Не каждый может перенести чужое счастье достойно. А вот беду — запросто.

— Но ведь Нюра так поддерживала меня, когда я собиралась выходить замуж за Антона…

— А разве ты тогда была счастлива? — только и спросил Никита.

Глава 29. Полоса.

Никогда ещё Агата не чувствовала себя такой защищённой и спокойной, как в эти предсвадебные дни. Антон больше не появлялся в её жизни. До неё, конечно, доходили слухи, что он негодует и всем и каждому жалуется на неё. Но её теперь это больше не волновало. Её вообще почти ничего не трогало. Она словно навёрстывала те десять лет, что жила без Никиты. Теперь она не смотрела вокруг, на людей, что так любила раньше. А только на Никиту или внутрь себя.

В стране случился дефолт, вокруг — в очередной раз за последние годы — рушился привычный мир. Но они с Никитой даже не заметили его, потому что видели, слышали и чувствовали только друг друга.

Оставшись одна, Агата иногда задумывалась о том, нормально ли, если всё происходящее кажется ей лишь фоном, только оттеняющим то, что происходит между ними. А потом поняла, что да, нормально. Иначе человечество с его историей, до избытка заполненной войнами, катастрофами, бедами и страданиями, просто не выжило бы, не будь любящие слепы и глухи ко всему, кроме них самих. Смотреть друг на друга, слышать друг друга, чувствовать друг друга, жить друг другом — и тогда ничего не страшно и всё по силам. Поняв это, Агата успокоилась, словно почувствовала причастность к чему-то важному и правильному, что раньше было недоступно ей. Она впервые с детских лет ощутила себя на своём месте. И оказалось, что жить стало намного проще. Словно до этого она всё время ломала себя, а теперь перестала.


Накануне свадьбы Никита шёл домой из гаража, где готовил машину. Было решено, что заказывать свадебный автомобиль они не будут. Никита ждал вопросов от Агаты, сам не зная, что ответит, если та поинтересуется, почему он так настаивает на том, что сам будет за рулём. Не объяснять же, что он так счастлив и не может ждать ещё хотя бы час и ехать отдельно от невесты. А ещё не доверяет он её никому. Всё кажется, что она растает, растворится в морозном звенящем воздухе, станет облачком пара. И это он, кто всегда считал себя человеком сдержанным и спокойным, далёким от страстей. Да уж…

Не пришлось ничего объяснять. Агата на его предложение согласилась легко и радостно, будто и сама ждала его и волновалась, что Никита не предложит. Никита представил себе подобный разговор с Ликой и даже потряс головой, прогоняя сразу же возникшее виденье. Было бы жарко… Как же они оба ошиблись? Как не разглядели, что совершенно не подходят друг другу? И как хорошо, что всё позади. Конечно, хотелось бы, чтобы не было этих лет разочарования, из-за которых он в свои двадцать шесть ещё недавно ощущал себя так, словно готовился встретить девяностопятилетие. Но вернулась в его жизнь Агата, и всё стало совсем иначе. Иногда он даже ловил себя на том, что постоянно задумывается и то и дело улыбается. Кто бы мог подумать, что он на это способен? Сдержанность и спокойствие остались где-то далеко-далеко позади и не напоминали о себе.

Вот и сегодня он драил машину, натирая её до блеска, а перед глазами стояла Агата. И всё сложнее было ждать. Завтра. Всё будет уже завтра. Только завтра.


Агата тоже очень изменилась за те недели, что они были вместе. Её глаза перестали пугать Никиту ужасающим несоответствием с юным лицом. Никакой постоянной, скрываемой грусти в них теперь не было. Глядя сверху вниз в её широко распахнутые, светящиеся глаза, он как-то раз даже не выдержал и спросил:

— Я не могу понять, как после всего, что было с тобой, ты можешь смотреть вот так… Словно самым большим огорчением в твоей жизни был уехавший перед носом автобус. Словно ты не знаешь, что такое предательство, смерть дорогого человека и столько лет ожидания.

— Я тоже не понимаю, — улыбнулась Агата. — Но из всего, что ты перечислил, я помню сейчас только о Мите. И не забуду никогда. Конечно, мне бы хотелось, чтобы Антона в моей жизни никогда не было, чтобы сразу был ты. Только ты… Но теперь я о прошлом и не вспоминаю совсем… Знаешь, я ведь думала, что когда-нибудь обязательно расскажу тебе, что всю жизнь любила только тебя… Чтобы ты знал об этом… Почему-то мне казалось, что это важно — знать о таком…

— Когда-нибудь?

— Конечно. Не сейчас. Позже, гораздо позже. Я была уверена, что ты счастлив с Ликой. Клара Петровна всегда так восторженно рассказывала о том, как у тебя всё хорошо, что тебя пригласили в Германию и ты уезжаешь… Мне бабушки всё это пересказывали. И я радовалась за тебя…

Никита молча слушал и представлял, как больно было Агате тогда. Он не выдержал, повернул её к себе и сильно-сильно прижал, чувствуя, что она еле заметно вздрагивает, преодолевая горькие воспоминания.

— Как же ты всё это выдержала?

— Я и не выдержала, — шевельнулась Агата в его руках и запрокинула голову. — Я сделала самую большую ошибку в своей жизни — вышла замуж за Антона.

— Подожди, — не понял Никита, — мне Митя сказал, что ты вышла замуж, как раз в тот день, когда только пришло приглашение из Германии.

— Странно… Я точно помню, что бабушка говорила, как Клара Петровна была горда твоими успехами, как вся буквально светилась. Я была уверена, что у тебя и в семье всё хорошо. Никто ведь и словом не упоминал о твоём разводе…

— Я в последнее время догадывался о том, что мама от всех скрывает. Ей почему-то казалось, что это выставляет меня в невыгодном свете. А она страшно любит мной гордиться… Неужели всё вышло так из-за этого?… Она мечтала, что я поеду в Германию и выдала желаемое за уже свершившееся… — Никита покачал головой. — И про мой развод никому не рассказывала… Кто бы мог подумать, что зло может причинить не только ложь, но и умолчание…


— Если любишь — не молчи… Теперь я это знаю, — улыбнулась Агата. — А на маму не сердись. Я за это время так многое поняла. Раньше ведь была совсем ребёнком. Тебе бы со мной сложно было.

— А тебе бы со мной, — согласился Никита. — Что же получается? Лике и Антону спасибо?

— Получается, да. Пусть у них всё будет хорошо.

Никита снова притянул к себе Агату и прошептал в пушистые волосы:

— Какая же ты… Я даже не знал, что такие бывают…

— Просто меня Господь для тебя создал, — Агате стало неловко, сразу же защипало в носу от нежности, и она вывернулась из рук Никиты. — Вот и весь секрет.

— Ты веришь в это? — удивился обычный, повседневный Никита, показавшийся вдруг из какой-то дальней дали, где пребывал с первой же встречи с Агатой на даче.

— А ты разве нет? — удивилась в ответ Агата.

Влюблённый так, что дышать без Агаты не мог, Никита прислушался к себе и честно сказал:

— Теперь верю.

Повседневный Никита безропотно нырнул обратно и больше не показывался.

И вот теперь осталось только дождаться утра. Почему-то Никите казалось, что после свадьбы он сможет, наконец, дышать нормально, а не так, как сейчас, словно воздух вокруг был разреженным. Только рядом с Агатой ему становилось легче. Он впервые понял, что, оказывается, чувствуют влюблённые. Когда-то и Лика, и Кетеван упрекали его в излишней сдержанности. А он считал, что это нормально и очень по-мужски — не испытывать ничего особенного. Так, лёгкое, вполне послушное воле воодушевление. Но не больше.

Оказывается, ошибался. Всё дело было в том, что рядом были не те. А любить ту, что была задумана для него, он себе так долго не позволял. Какая несусветная глупость и самонадеянность думать, что можно долго идти вдоль линии, белой полосы, отделяющей тебя от твоей судьбы. Он попробовал. И шёл так довольно долго. Только ничего хорошего тогда в его жизни не было. А всё хорошее оказалось там за полосой.

Или он ошибается, и, наоборот, он зря шагнул за предостерегающую полосу? И именно там, за этой полосой, были Лика и Кэти? И не смалодушничал ли он, переступив через полосу? Если бы Агата окликнула его тогда, он бы не перешагнул. Но она молчала. И он молчал. И скрывал то, что чувствовал. Как там она сказала? Если любишь — не молчи… Правильно. Как же правильно.

Никите остро захотелось услышать голос Агаты. Он прибавил шагу, торопясь домой, который уже завтра перестанет быть только его домом, а станет их общим. А сейчас он вернётся, и позвонит Агате. И всё сразу станет хорошо. Он вернулся из-за черты. Он знает, что за ней. И его не тянет обратно.

— Никита! — услышал он из темноты и оглянулся.

Глава 30. ОНИ

Кетеван стояла совсем рядом, может, в метре. Никита хорошо видел её даже в предзимней вечерней темноте, но от неожиданности всё никак не мог поверить. Завтра у него свадьба. Агата ждёт его звонка: он обещал набрать ей, когда вернётся. А жизнь снова решила проверить его. Только зря. Проверять нечего. Кетеван могла быть там, в прошлом, где рядом с ним не было Агаты. В настоящем её быть не могло. Никита собрался с духом, чтобы коротко и сухо объяснить всё Кэти. Но не успел.

— Здравствуй, Никита, — ласково улыбнулась она. И Никита не узнал ни её голоса, ни улыбку. Словно перед ним стояла незнакомая женщина с внешностью Кетеван. Совсем другая женщина. Спокойная, светлая, мудрая. Красивая и словно помолодевшая. Теперь она нравилась ему гораздо больше.

— Кэти, — тоже улыбнулся Никита. Этой, новой, незнакомой Кетеван ему хотелось улыбаться. — Ты вернулась.

— Да, мы вернулись, — кивнула Кэти. — Володя соскучился по Москве, зиме. Вот мы и вернулись.

Никита слушал и удивлялся. Никогда раньше Кетеван не говорила «мы», «Володя». Зато всегда «я», «я», «я». Кэти перехватила его изумлённый взгляд:

— Что-то не так? Ты всё ещё сердишься на меня?