Лоретта Чейз - Вчерашний скандал

Оливия была совершенно права, и любой здравомыслящий мужчина бы это увидел.

Но Бельдер был не в себе, ему нужно было свести счёты, и мальчик был самой лёгкой мишенью. Он покровительственно улыбнулся ей и обернулся к прохожим.

— Позовите констебля, — крикнул он.

— Нет, — завопил мальчик. — Я ничего не брал!

Он вырывался и отбивался, пытаясь освободиться.

Лорд Бельдер ударил его по голове.

— Ах, ты хулиган, — закричала Оливия. Её зонтик взлетел вверх и опустился прямо на его плечо.

— Ой!

— Отпусти этого ребёнка! — Она замахнулась зонтом на мужчин, которые удерживали мальчика.

Бельдер схватил её за руку, чтобы помешать девушке ударить его друзей.

Лайл увидел, как грязная рука в перчатке хватает руку Оливии. Что привело его в ярость.

Он выступил вперёд, резко взял Бельдера под руку и дёрнул его в сторону.

— Не прикасайся к ней, — проговорил Перегрин низким и напряжённым голосом. — Никогда не притрагивайся к ней.

— О, мисс, — сказала Бэйли. — Они убьют друг друга.

Лайл отбросил Бельдера в сторону, как только схватил его, но Бельдер не собирался на этом останавливаться. Он толкнул Лайла, а Лайл толкнул его, ударив Бельдера об стену. Бельдер подскочил, сорвал с себя перчатки, швырнул на землю шляпу и поднял кулаки. Лайл проделал то же самое.

— Не прикасайся к ней, — проговорил он низким, угрожающим голосом, который заставил Оливию содрогнуться.

Как глупо. Она больше не школьница, и всё же сердце у неё бьётся, как никогда до этого, хотя мужчины дерутся из-за неё постоянно, и хотя она знает, что для Лайла это ничего особенного не означает. Он действует инстинктивно, будучи защитником по натуре. И любителем подраться, к тому же.

Но Оливия давно уже не видела его в драке.

Она давно не видела никаких драк, напомнила себе девушка. Мужчины обычно встречаются на рассвете, вдали от глаз публики, поскольку дуэли запрещены.

Однако кулачных боёв запрет не касается. И всё же между джентльменами они случаются очень редко, к тому же среди бела дня и на главной дороге Лондона.

Неудивительно, что Оливия пришла в такое возбуждение.

— Они попытаются убить друг друга, — сказала она Бэйли. — Но всё, что они сделают, это отделают друг друга кулаками, что предпочтительнее пистолетов с двадцати шагов. Бельдер так и лезет в драку, а Лайл ему с удовольствием поспособствует.

Взгляд на горничную подсказал ей, что Бэйли также не осталась равнодушной к этому зрелищу. Миниатюрная, хорошенькая брюнетка, Бэйли была совсем не такой хрупкой, как казалось с виду. В противном случае она бы не выдержала работы на Оливию.

— Ты никогда не видела, как Лайл дерётся, — проговорила Оливия. — Я знаю, он выглядит таким ангелом, со светлыми волосами и этими холодными серыми глазами, но он безжалостный боец. Однажды я видела, как он сделал отбивную из мальчика, сильного как бык, который был вдвое больше него.

Это произошло в тот день, когда она отправилась на Благородное Дело в Бристоль. Лайл не одобрил Ната Диггерби в качестве её компаньона по путешествию.

По правде говоря, ей тоже не особенно нравился Диггерби. Хотя Оливия и притворилась, будто ей безразлично, но она ощутила безмерное облегчение, когда Лайл занял его место.

Девушка снова сосредоточила внимание на драке, желая увидеть побольше. Она могла слышать хрипение и звуки ударов кулаков о разные части тела, но большая толпа мужчин закрывали ей обзор. Они подбадривали дерущихся окриками в промежутках между ставками на исход боя.

Даже Оливия знала, что не стоит пытаться пробиться внутрь круга. Леди не смешивается с компанией жаждущих крови самцов. Леди выжидает на безопасном расстоянии от потасовки.

Вот если бы она взобралась на запятки кареты, ей бы было видно лучше, но этого тоже делать не следовало.

Она могла только ждать, прислушиваясь и обходясь увиденными мельком сценами, в надежде, что Лайл выйдет оттуда целым и невредимым. Он привык сражаться, говорила себе девушка. В Египте люди всегда пытались убить его. Однако Бельдер почему-то бешено ревнует к нему, а Лайл унизил его на глазах у важных персон.

Когда прошли минуты, показавшиеся часами, раздался крик, и затем стало тихо. Потом стена мужчин начала расступаться. Оливия увидела Бельдера, лежащего на земле, и несколько его приятелей, направлявшихся к нему.

Она двинулась вперёд, используя локти и свой зонт, чтобы пробиться сквозь редеющую толпу.

Девушка схватила Лайла за руку и потянула.

— Пойдём, — сказала она.

Тот невидяще взглянул на неё. Его волосы спутались и запачкались, губа кровоточила. Кровь запятнала его рваный галстук. Рукав сюртука разошёлся по шву на плече.

— Пойдём, — повторила Оливия. — Он больше не может драться.

Лайл посмотрел на человека на земле, затем повернулся снова к ней:

— Ты не собираешься утешать его?

— Нет.

Он вынул свой носовой платок, начал вытирать губу и вздрогнул.

Оливия забрала у него платок и промокнула ему губу.

— У тебя завтра будет первоклассный синяк под глазом, и в течение нескольких дней тебе придётся есть только мягкую пищу, — проговорила она.

— У тебя просто дар привлекать к себе идиотов, — сказал Перегрин.

Оливия прекратила промокать.

— Губа скоро распухнет, — ответила она. — Если повезёт, то ты не сможешь разговаривать.

Она покачала головой, повернулась и пошла к своей карете.

Лайл последовал за ней.

— Тебе не следует поощрять их, если они тебе не нужны, — говорил он.

— Мне не нужно их поощрять, — отвечала она. — Женщины из рода Делюси привлекают мужчин. А мужчины, по большей части, идиоты. Включая тебя. Ты искал повод для драки, так же как и он.

— Возможно, и так, — согласился Лайл. — Не помню, когда я в последний раз так повеселился, задавая кому-то взбучку.

Он предложил ей свою разбитую и грязную руку, чтобы помочь удержать равновесие на узкой ступеньке экипажа. Оливия поглядела на его руку и подняла бровь.

— Брезгуешь? — спросил Перегрин.

— Не совсем, — ответила она. — Я думала о том, как это позже будет болеть.

— Оно того стоило, — сказал Лайл.

Мужчины, подумала она.

Оливия оперлась на его руку, поднялась в карету и уселась. Бэйли последовала за нею и заняла место напротив.

— Не уверена, что удовольствие побить Бельдера оправдывает свою цену, — заговорила Оливия.

— Я привык к подбитым глазам и разбитым подбородкам, — сказал Лайл.

— Я не то имела в виду, — объяснила Оливия. — Твои родители не порадуются, когда узнают.

Он пожал плечами.

— Лучше бы тебе позволить мне отвезти тебя домой, — добавила она.

Перегрин покачал головой.

— Тебе не по пути. Николс будет здесь через минуту, как только отыщет мою шляпу.

Худой камердинер тотчас подбежал к ним, платком обмахивая шляпу Лайла.

Бэйли пристально оглядела привлекательного слугу Лайла, пренебрежительно фыркнула и сказала:

— Нам лучше поехать прямо домой, мисс.

— Она права, — сказал Лайл. — Скоро весь Лондон узнает, как ты лупила Бельдера зонтиком. Ты захочешь оказаться дома раньше новостей, чтобы ты могла сочинить соответствующую историю.

Неважно, какую версию истории Оливия представит своим родителям. Они стали уставать от скандалов. Бабушка и дедушка Харгейт тоже скажут своё слово, и оно будет не из приятных. Они считали, что ей давно следовало выйти замуж. Ей нужен муж и дети, чтобы остепениться, как они полагали. Они благополучно женили своих детей. Но все их отпрыски были мужского пола и ничуть не походили на Оливию. Никто не походил на неё, за исключением Ужасных Делюси: беспокойных и ненадёжных созданий.

Будь Оливия замужем, её жизнь бы сузилась до роли жены и матери, и она провела бы годы, медленно задыхаясь. Разумеется, она никогда бы не пережила тех великих приключений, о которых всегда мечтала.

Не то чтобы она надеялась на хоть какие-то приключения сейчас, в обществе, связанном неимоверно строгими правилами.

Но пока она не стала ничьей женой, и пока жива прабабушка, чтобы заступаться за неё перед остальными, у Оливии, по крайней мере, имеется некоторая доля свободы.

Она не сдастся, пока у неё есть хоть какой-то выбор.

— Приезжай к нам на обед, — сказала девушка Перегрину. — Тогда мы сможем поговорить.

— Полагаю, мне вначале нужно умыться, — ответил тот.

Он ухмыльнулся, став на мгновение похожим на растрёпанного школьника и напомнив ей того мальчика, который отлупил Ната Диггерби и сыграл роль её верного спутника по дороге в Бристоль.

Эта ухмылка в сочетании с воспоминаниями вызвала в ней трепет.

— Полагаю, что так будет лучше, — согласилась Оливия.

Лайл закрыл дверцу кареты.

Она откинулась на спинку сиденья, чтобы не возникло соблазна выглянуть из окна, наблюдая за тем, как он удаляется.

Девушка почувствовала, как карета слегка покачивается, пока лакеи запрыгивают на свои места. Один из них легонько стукнул по крыше экипажа, и они двинулись с места.

Через минуту другую Бэйли проговорила:

— Мисс, Вы до сих пор держите платок его светлости.

Оливия посмотрела вниз. Она его выстирает и добавит к своей коллекции. Перчатка на правой руке скрывала скарабея, которого он давным-давно прислал ей. Она оправила его в кольцо, которое носила постоянно. Ещё были его письма, не очень много: по одному на каждую дюжину её писем.

Оливии принадлежат дружба Лайла и все его письма. У неё есть безделушки, присланные им, и случайные пустяковые воспоминания, которые она коллекционировала. Как Оливии было известно, это максимум, который можно получить от Перегрина. Он давно отдал себя Египту — сердцем, умом и душой.