— Ты опоздала, Мэри, — сказал Рой, напугав горничную, когда она шла по тропинке к дому, где они жили с братом.

— С ним все в порядке? — спросила она. — Вы не…

— Джок присматривает за ним очень старательно. В конце концов, ты же не хочешь, чтобы с его пальцами что-нибудь случилось. Как он тогда смог бы работать? Что ты так долго?

— Сегодня воскресенье. Прислуга взяла половину выходного дня, — ответила Мэри.

— Но ты не брала выходной. Мне Глауд сказал. А должна была сказать ты, Мэри.

— Они приплачивают за работу в свой выходной день. Ты знаешь, что мне нужны деньги.

— А ты должна знать, что нельзя проскальзывать домой, не поговорив со мной, просто потому, что таверна уже закрыта, — отрезал Рой. — На твоем месте я бы начал говорить!

Мэри нервно осмотрелась вокруг.

— Здесь никого нет, — нетерпеливо заявил Рой.

— Они… нашли что-то, — сказал Мэри. — Мисс и его сиятельство. В замке никого не было, кроме их собственной прислуги, и они не знали, что я была там. Я… подслушала, как ты хотел.

— Я знаю, что ты подслушивала. Что же ты услышала?

— Они нашли сундучок.

— Неужели? Не может быть! — Рой глубоко вдохнул и выдохнул.

Мэри снова осмотрелась вокруг, заламывая руки.

— Тебе лучше все рассказать мне, — приказал Рой. — Тебе станет легче. Глауду наверняка станет легче.

— Они нашли железный сундучок в старом караульном помещении в южной башне, и мистер Николс много часов отчищал его от грязи. Открыть сундучок они не смогли, поэтому завтра повезут его к кузнецу. Это все, что я знаю, — торопливо заверила Мэри. — Отпусти меня, пожалуйста. Мне надо покормить ужином Глауда.

Мэри попыталась протиснуться мимо Роя, но он схватил ее за руку.

— Кузнец, — повторил он. — Когда?

— Рано утром. Это первое, что надо сделать завтра. Пока новость не распространилась. Прежде чем в замок придут работники. Поэтому они будут у кузнеца, как только он откроет свою мастерскую, все сделают и вернутся в замок, не наделав шума.

— Иди, — сказал Рой, отпустив руку Мэри. — И передай Джоку, чтобы шел ко мне.

Мэри поспешила в дом. Через мгновение оттуда вышел Джок. Рой сообщил ему новость.


Понедельник, 31 октября


От замка до деревни было меньше мили, короткое путешествие, даже при медленной скорости. Лайл вел лошадь, тащившую небольшую повозку из разряда тех, что используют для разных сельских дел. На повозке стоял наглухо закрытый сундучок с наброшенным на него старым пледом из конюшен. Оливия шла рядом с повозкой. Стояло зябкое, серое утро, и большинство работников еще не выходили из дома. Несколько человек, встретившихся им по дороге, ежились от холода и просто кивали им, проходя мимо.

В более погожий день и в другое время они, возможно, остановились бы и с изумлением смотрели бы в их сторону. Но Лайл с Оливией оделись так, чтобы им было тепло, и вовсе не думали об элегантности. На Оливии был тяжелый флотский плащ, который должен был согревать ее в ту ночь, когда она ждала встречи с привидениями. Лайл надел свое самое старое пальто, которое Николс много раз пытался выбросить. Оно совершенно не годилось для графа Лайла, но оказалось самым теплым из всего, что у него было. Его тело по-прежнему никак не могло привыкнуть к здешнему климату. И Лайл не был уверен, что это когда-нибудь случится.

Так или иначе, его наряд был не из тех, что привлекают внимание.

Хотя в этот сумрачный час на дороге не было никого, чье внимание можно было бы привлечь. Солнце едва поднялось над горизонтом, плотные облака полностью закрывали его. И вряд ли можно было понять, какая часть неба светлее.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Лайл.

— Бейли как следует утеплила меня. Фланелевая нижняя юбка и панталоны, толстый стеганый корсет и шерстяное платье.

— Спасибо за подробную картину, — усмехнулся Лайл.

— Мужчине, который попытается достать меня из этого наряда, придется изрядно потрудиться, — заметила Оливия.

— Это вызов?

— Об этом я не подумала. Какая великолепная мысль!

— У нас нет времени, — пробормотал Лайл.

— У нас никогда нет времени.

— У нас нет времени, — твердил Лайл.

— Мне надоело быть хорошей, — заявила Оливия. — Это противоестественно! Не говоря уж о том, что все это совершенно несправедливо! Испытать страсть — и не иметь возможности делать это.

— Страсть надо испытывать в брачную ночь, — сказал Лайл.

— Это ты сейчас о женщинах говоришь, — сказала Оливия. — Мужчины могут делать это в любое время и заниматься этим столько, сколько им нравится. А мы, женщины…

— Мы так не поступаем, — перебил Лайл. — Если бы я занимался этим всякий раз, когда мне нравится, ты думаешь, я оказался бы в этом затруднительном положении? Нет, это должна была быть ты…

— Ты такой романтичный…

— Это должна была быть ты, — твердо повторил Лайл. — Ты, женщина, которая хочет иметь Солнце, Луну и звезды. И настоящую любовь. Для твоего сведения, я должен стать вполне достойным мужем. — По мнению матери — возможно. Они оба были раздражены. Бессонная ночь и неудовлетворенная страсть являли собой взрывоопасное сочетание. — Мне предстоит унаследовать титул маркиза, много земли, несколько домов и кучу денег, — сказал Лайл. — То есть если мои отец и мать не промотают деньги, не разгонят всех арендаторов и не потеряют весь наш доход.

— В твоих устах это звучит так соблазнительно, — сказала Оливия.

— Отлично! Сарказм! Именно то, что нужно в семь часов утра!

— Уже почти восемь.

— Откуда это известно? В этом проклятом месте нет солнца.

— Оставь свое желание видеть Шотландию такой, какой ей никогда не быть, — посоветовала Оливия. — Тебе надо принимать ее такой, какая она есть. Она по-своему прекрасна. Но здесь нет песка, вонючих верблюдов и еще более вонючих мумий…

— И разрушается здесь все не по правилам, — добавил Лайл. — Нет бы просто грациозно погрузиться в песок. Посмотри на ту церковь, — Он махнул рукой в сторону осыпающегося сооружения слева. — Мох, плесень, камни почернели. Там — кусок стены, тут — несколько оконных арок, деревья, пробивающиеся между камнями. У этой церкви похоронены люди, да? Похоронены и забыты. Даже кладбище…

И тут Лайл заметил их и остановил лошадь.

— Беги, — сказал он.

Не успел он произнести это слово, как из ворот кладбища выбежали двое мужчин.

Оливия не побежала, а повернулась в сторону кладбища, как раз когда мужчины выскочили из ворот на дорогу.

Лошадь встала на дыбы от испуга, и сундучок заскользил с повозки вниз. Он проломил борт повозки и упал на дорогу. Один из мужчин побежал за ним. Лайл схватил его и швырнул к повозке. Мужчина отскочил назад и бросился на Лайла. Лайл снова схватил его, ударил и отшвырнул в сторону. На этот раз мужчина упал и остался лежать на земле.

Оливия закричала. Лайл повернулся в ее сторону. Второй хулиган сцепился с ней. Он удерживал ее на расстоянии вытянутой руки, а она одной рукой пыталась сорвать маску с его лица, а другой — ударить, при этом еще била ногой по голени.

С рычанием Лайл бросился к негодяю.

— Осторожно! — закричала Оливия.

Что-то стукнуло Лайла по затылку. Он почувствовал боль, но успел увидеть расширившиеся от страха глаза Оливии и открытый в немом ужасе рот. А потом его накрыло черной волной…

— Не-ет! Не-ет! — визжала Оливия, бешено отбиваясь от напавшего на нее мужчины, чтобы пробиться к Лайлу.

— Оставь ее! — раздался голос. — Давай сюда. Помоги! Эта штука весит целую тонну.

Мужчина отпустил Оливию. Она бросилась к Лайлу и упала перед ним на колени. Он без движения лежал на земле, на шейном платке темнело кровавое пятно.

— Не умирай! — заплакала Оливия. — Не смей умирать! — Она прижала пальцы к его шее, пытаясь нащупать пульс. Да. Пульс есть. Оливия шумно выдохнула. — Лайл?

Она осмотрелась вокруг. Мужчины исчезли вместе с лошадью и повозкой. Дорога в этом месте резко поворачивала и уходила под гору. По обе стороны дороги росли деревья. Отличное место для засады. Из замка его не видно, и с окрестных полей оно не просматривалось. Но вокруг и так не было ни единой души. Оливия надеялась, что сейчас будут идти работники.

Сколько времени? По дороге они встретили мужчин, но только один раз. Она не помнила, чтобы они встречали кого-то еще. Но к этому резкому повороту они с Лайлом подошли, когда громко препирались друг с другом, и Оливия просто больше ни на что не обращала внимания.

— Помогите! — закричала она. — Помогите кто-нибудь! — Она повернулась к Лайлу. — Очнись! — твердым голосом сказала Оливия. — Ты должен очнуться.

Она осторожно просунула руку ему под голову, под его бедную голову. Она была липкой. Оливия вспомнила…

За спиной Лайла встал мужчина, держа камень в руке. Она закричала, но мужчина действовал очень быстро, а Лайл, повернувшись к ней, реагировал слишком медленно.

Потом время остановилось. Одно бесконечное мгновение: поднятая с камнем рука… Она, предупреждавшая его криком… Лайл, падающий на землю.

— Ты должен очнуться. — Оливии кое-что было известно про удары по голове. Чем дольше человек бывает без сознания, тем опаснее рана. — Очнись! — Она слегка похлопала его по щеке, потом проделала это более настойчиво.

Лайл повернул голову из стороны в сторону и открыл глаза.

— Что за черт?

— Ох, Л-Лайл! — бросилась к нему на грудь Оливия.

— Ну-ну, — обнял ее Лайл.

— Ты не должен умирать! — всхлипнула Оливия. — Я не могу жить без тебя!

— Пора бы тебе понять это, — сказал Лайл.


Главный зал замка Горвуд


— Как они узнали? — спросил Лайл. Он сидел в кресле у камина. Николс, промыв рану, сделал ему повязку, пока Оливия и дамы наблюдали.