– Говорила же, в наш дом ближе! – ворчливо заметила Василиса, вбегая на веранду и с сожалением разглядывая свой намокший костюм. – Весь наряд измочило!

– Кошмар! – сказал Алексей, изучая ее ноги в цветных подтеках. – Да он линяет! Вот это качество! Снимай скорее! А то окрасишься и будешь пятнистая.

– А Нюра сказала, что это импортный «коттон», – растерянно проговорила девушка, изучая подтеки.

– И что? – не понял Алексей.

– Так типа какой-то очень качественный материал, – пояснила она.

– Васена, к твоему сведению «cotton» переводится как «хлопок». Так что это обычная дешевая, судя по тому как она линяет, хлопчатобумажная ткань. И наверняка «мейд ин чайна»

И он звонко расхохотался. Василиса глянула на него злобно, нахмурилась и начала стаскивать намокший костюм прямо на веранде. Она чуть не плакала от обиды, что все получилось не так, как она хотела. Алексей не был сражен наповал ее модным видом, костюм явно испорчен, так как потекшая краска оставила на ткани разводы. Василиса аккуратно повесила жакет на стул, а юбку расправила и начала изучать, не обращая внимания на смеющегося Алексея и совсем забыв, что она в новом сексуальном белье. Он внезапно перестал смеяться.

– Что это?! – услышала она и обернулась. – Я сейчас скончаюсь на месте! Ты надела стринги? Где ты их взяла?!

– В магазине! – с вызовом ответила Василиса и остановилась перед ним, упирая сжатые кулачки в бока. – Скажешь, мне не идет?

Она сделала шаг к нему. Алексей, не переставая улыбаться, попятился.

– Ух, какая грозная! – заметил он. – Настоящая воительница!

Она вздернула подбородок и довольно заулыбалась, решив, что это тонкий комплимент.

В этот момент молния ударила, казалось, прямо в крышу над ними. Они невольно охнули и пригнулись. Алексей схватил девушку за руку и потащил внутрь. Они вбежали в его комнату. Василиса стянула с кровати покрывало и закуталась. Раздался сильнейший удар грома, дождь с силой хлестал в окно. Василиса начала дрожать, пробормотав, что с детства, когда увидела, как у них во дворе убило козу молнией, боится грозы. Она закрыла глаза и тут же почувствовала, как Алексей обнимает ее. Она прижалась, но вот он начал целовать ее. Василиса отстранилась и села на стул возле тумбочки.

– Не бойся! – тихо сказал Алексей. – Гроза уже уходит! Поцелуй меня! – вдруг попросил он.

– Не хочу! – упрямо ответила она.

– А еще говоришь, что любишь! – укоризненно произнес Алексей и сел на кровать.

– А я знаю, что такое любовь-то? – пожала она плечами. – Мне ведь сравнить не с чем. Я любовь только в фильмах видела, да тут во дворе наблюдаю, как собаки любятся, петухи курочек топчут, стрекозки туловищами соединятся, ну и прочие живые твари. Это я с детства вижу. Может, для тебя только такая любовь и существует? Все вы кобели!

– Вот это да! – расхохотался Алексей. – Какая каша у тебя в голове!

Василиса глянула на него, но промолчала.

– А что это у тебя за шрам такой на левом бедре? – неожиданно поинтересовался он. – Похож на маленькую неровную звездочку.

– А, этот! – смутилась она и запахнула разошедшиеся края покрывала. – Не поверишь, козел у нас был, ох и злющий! Одно время дедушка решил, что козье молоко очень пользительное для здоровья, вот и завел коз. А Богдан, ну козел этот, уж больно вредный попался. Я как-то иду из гостиницы, прибиралась там. И вижу, дед мне из окошка кухни машет, знаки какие-то делает непонятные. Ну мне ни к чему его знаки, я и внимания обращать не стала. Подумала, приду в дом, он мне и объяснит, чего хочет. А оказывается, этот самый Богдан сбежал из закутка, где мы коз держали, и притаился за изгородью. Я его, шельмеца, и не заметила, так он пригнулся. Подошла, а он выскочил и рога на меня наставил. Вот и пырнул в бедро, я и увернуться не успела. Ох, и синяк был, во всю ногу почти. Но зажило, как видишь, а вот этот шрам, куда острие его рога попало, так и остался. А что, тебе не нравится? Так его и не видно, высоко на бедре, всегда под одеждой.

– Мне вообще-то все равно, видно или нет, – сказал Алексей. – Просто спросил, откуда такой странной формы шрам.

Он встал и подошел к окну.

– Гроза, кажется, начала утихать, – заметила Василиса.

– Дождь почти закончился, – сказал Алексей. – Ну что, пошли в дом? А то Матвей Фомич потерял нас, наверное?

– Да с чего ему нас терять? – усмехнулась Василиса. – Он уж, поди, дрыхнет давно! А костюм мой испорчен! Так жалко!

Она погрустнела. Алексей подошел и сел рядом, поглаживая ее спутанные волосы.

– А ты и не жалей! – сказал он. – Хочешь, я тебе новый куплю, – и после паузы добавил: …нормальный.

– А этот что, ненормальный что ли? – тут же обиделась она. – Нюра, продавщица наша, сказала, что самый модный в этом сезоне, вот!

– Ну конечно, конечно, это же «коттон», – закивал Алексей, но не смог сдержать улыбку. – Просто я имел в виду, что краска с него потекла, вот поэтому он и ненормальный, понимаешь?

– А, в этом смысле? – тут же успокоилась Василиса. – А мое новое белье как тебе? – смущенно поинтересовалась она. – Ты ведь все увидел, когда я костюм стянула!

– Модель ничего, – осторожно ответил он. – Но вот качество! Это же дешевая синтетика! Тебя эти кружева не колют?

– Есть такое! – засмеялась она.

– Понимаешь, лучше белье носить дорогое, ну шелковое, например.

– Да где ж я тебе его возьму? – возмутилась она. – Если только в город когда поеду, то там можно посмотреть. Только дорогущее оно, наверное, это твое шелковое белье?

– Недешевое, думаю, – кивнул Алексей. – М-да, что-то я не подумал. Ты, Васена, не обращай внимания на мои слова. На твоем месте я бы вообще белье не носил.

– Скажешь тоже! – весело засмеялась она. – Это разве удобно?

– А что? Очень интригует! Ты же телевизор смотришь? Вот там показывают, что многие звезды на Западе вообще без трусиков, и папарацци только и делают, что охотятся за такими кадрами.

– У нас на базе только два канала ловится, Первый и Россия, и ничего такого я там ни разу не видела! – со вздохом пояснила она. – Ты вот что, Лешенька, сходи-ка в дом и принеси мне какой-нибудь сарафан. Там, на веранде найдешь. А то как я, голая, пойду?

– Хорошо, – легко согласился он и снял с вешалки плащ-накидку.

Василиса отвернулась в окно, подперла рукой подбородок и вдруг тихо запела:

– «Стою под тополем, Грызу травиночку. Зачем протопала К нему тропиночку? Зачем поверила, Зачем ответила? На сердце первая Легла отметина…»

Алексей замер на пороге, вслушиваясь в слова, усмехнулся, накинул плащ и вышел из комнаты.

На следующий день погода была пасмурной, нет-нет, да и накрапывал дождь. По этой причине решили, что сегодня по территории ездить не будут. Матвей Фомич залег со старыми журналами в комнате в доме егеря, Василиса с утра занималась хозяйством, Алексей сидел в гостинице. Она его не беспокоила. Настроение было задумчивым. Она знала, что гость скоро уезжает и впервые осознала, что их «роман» какой-то ненастоящий и, возможно, он существует только в ее мечтах, а на самом деле между ними ничего нет. Красивые слова, которые говорил Алексей, вдруг показались ей надуманными, а его обещания любить всю жизнь и жениться – пустыми.

«Что я знаю о нем? – размышляла девушка, стоя на кухне и протирая посуду. – Говорит, что женат никогда не был, что недавно расстался с очередной девушкой и сейчас свободен. А вдруг все это вранье?! Закружил мне голову, а сам-то уезжает. Правда, обещает, что будет часто у нас, вроде с иностранцами дело выгодное. У нас косули и лоси вон какие! А для них это все в диковинку, наверное. Вот и будут денежки платить за охоту. Такой у них там расчет. Может, правда, все наладится и будет мой миленочек часто группы привозить. Ну а дальше что? Он ведь москвич, рассказывал, что живет с матерью в большой трехкомнатной квартире, отец будто давно ушел от них, сестер, братьев нет. Конечно, невестке место найдется. Только как-то туманно он о будущем нашем говорит, ничего я не поняла толком. И на что мне надеяться-то?»

Василиса вздохнула и сунула тарелку на подставку. Прикрыв вымытую посуду полотенцем, села к окну и подперла подбородок рукой. Она смотрела на видневшуюся невдалеке гостиницу. Но Алексей так и не выходил. Начал накрапывать дождь, за окном все выглядело влажным и хмурым, гулять в такую погоду не очень приятно, и девушка решила до обеда заняться заброшенной в последнее время вышивкой. Она ушла на веранду, взяла пяльцы и уселась на продавленное старое кресло, стоящее в углу у окна. Васька, который мирно спал на нем, недовольно мяукнул, но даже не пошевелился. Василиса прижалась бедром к его теплому боку и начала кропотливо вшивать бисер в узорчатую окантовку иконы. Она очень любила вышивание, вязание, шитье. Эти занятия успокаивали ее, приводили в гармоничное состояние душу. Появляющиеся под ее пальцами разноцветные бисерные узоры восхищали, Василисе это казалось каким-то волшебством, причем сотворенным ей самой. Она нанизала красную бисеринку на иголку и тихо запела:

– «У церкви стояла карета, Там пышная свадьба была, Все гости нарядно одеты, Невеста всех краше была. На ней было белое платье, Венок был приколот из роз, Она на святое распятье Смотрела сквозь радугу слёз…»

Дверь скрипнула, она подняла глаза. Алексей стоял на пороге и смотрел на нее. Василиса отчего-то сильно смутилась, словно он застал ее за каким-то недостойным занятием.

– Дождь закончился, – сообщил он.

– Вижу, что просветлело, – ответила Василиса и вколола иголку в ткань.

– Рукоделие у тебя…, – равнодушно проговорил он и уселся на табуретку, стоящую возле кровати.