Но Аркадий выглядел хмурым, вид с лоджии его явно не впечатлял.

— Конечно, твой барвихинский замок намного шикарнее, — сказала она, пытаясь понять его настроение.

— Там, по крайней мере, нет этого шума, вони, смога, — после паузы ответил он. — В столице уже давно делать нечего, экология ужасная, люди в основной своей массе приезжие. Я давно перестал любить Москву, хотя родился тут и вырос.

— Вот-вот, — радостно подхватила девушка, — тоже заметила, как здесь дышать тяжко! Ты бы у нас в деревне воздуха-то попробовал! Прямо хрустальный! А уж вода из колодца! Не сравнить с этой водопроводной!

— Скучаешь по родным местам? — спросил Аркадий и обнял ее за плечи.

— А то! Я ведь не по своей воле сюда приперлась…, — ответила Василиса и положила ему голову на плечо.

— Лучше употребить слово «приехала», — мягко поправил он.

— Как скажешь! — легко согласилась она. — Короче, не по своей воле я сюда приехала. Какой выход-то у меня был? Родители сгорели во время пожара, на охотничью базу я переселилась после их смерти, младшим егерем меня устроили наши из общества охотников, дай бог им здоровьица всем! А и хорошо мне на базе-то жилось. Не могу жаловаться! Я да дедушка мой Матвей Фомич, царствие ему небесное, он там старшим егерем трудился. Вдвоем-то нам сподручно было. Э-эх, не прибрал бы его господь, так все еще там жила бы да радовалась!

— Судьба у тебя такая, — тихо заметил Аркадий.

— Судьба?! — возмутилась Василиса. — Это с чего ж мне такие испытания? Чего я кому плохого сделала?! Как дедушка помер, так нового егеря прислали, а у него жена злющая. Приревновала ни с того ни с сего и выжила меня с базы в два счета. И куда мне податься-то? В деревне, конечно, остались дед с бабушкой, отцова родня, но домик у них совсем маленький, пятистенок у нас называется, да и запили они после гибели сына. Мне там очень плохо было, вот и переселилась к подруге Нюре, она у нас продавщицей в магазине работает, хорошая девушка! Да только и она не в своем дому, а с родителями. Жалели они меня, конечно, но места-то мне там не было. Так и спала всю зиму на печке. А потом вот тетя меня пригласила в Москву, мамина сестра она, с юности тут живет, за москвича замуж вышла… с ее же завода он мастером был…

— Все это очень интересно, — перебил ее Аркадий, взял за руку и повел в комнату, — но…

Он замолчал, сел на диван и поморщился. Василиса робко присела рядом. Он глянул на нее с непонятным выражением.

— Болтаю много? — предположила она. — Так не буду больше. Ты скажи, чего не надо делать!

— Понимаешь, мы же условились об определенной игре, — сказал он и взял ее за руку. — Ты для меня милая наивная девочка и я знать не хочу ничего, что может разрушить твой образ. Понимаешь? У меня свои фантазии, я создал в душе своего рода идеал, и мне хочется, чтобы ты ему полностью соответствовала. Именно за это я плачу тебе деньги. Считай, что это твоя работа. А откровенности и душевная близость с тобой мне совсем не нужны. Они мне мешают, понимаешь?

Василиса не совсем поняла, что он имел в виду, но согласно кивала.

— Ладно, пожалуй, я поеду! — вдруг сказал Аркадий и встал.

— Но как же… ты же совсем мало со мной побыл! — испугалась Василиса. — Мы и не поговорили толком!

Он снова поморщился, но ничего отвечать не стал.

Когда за Аркадием закрылась дверь, Василиса пожала плечами и вышла на лоджию.

«Вот и пойми этих богачей! — размышляла она. — Чего-то ему не понравилось, болтаю, видно, много и этим разрушаю его мечты! Надо бы мне и правда, смотреть на все происходящее, как на работу. Тем более денег он мне оставил очень много. И за что спрашивается? Ничего такого мы и не делали! Надо бы мне завтра же положить их на свою карточку, так сохраннее будут! И впредь нужно быть с ним аккуратнее, делать вид, что я маленькая дурочка. И, кстати, перечитать „Лолиту“, чтобы быть, так сказать, во всеоружии».

Эта мысль пришлась ей по душе. Василиса вернулась в комнату, достала из сумки ридер, который ей подарил Сева, и нашла книгу.

«…однако то, что мне нравилось в Валерии, это была её имперсонация маленькой девочки. Она прикидывалась малюткой не потому, что раскусила мою тайну: таков был просто её собственный стиль — и я попался. На самом деле этой девочке было по крайней мере под тридцать (никогда я не мог установить её точный возраст, ибо даже её паспорт лгал)…»

«…я привёз её на новую квартиру и несколько удивил её тем, что до начала каких-либо нежностей заставил её переодеться в простую детскую ночную сорочку…»

«…Валерия как-то изменилась — выказывает странное беспокойство, иногда даже нечто вроде раздражения, а это шло вразрез с установленным характером персонажа, которого ей полагалось у меня играть».

«Знакомый со мною читатель легко себе представит, как усердно, в пыльную жару, я высматривал — увы, всегда издали — нимфеток, играющих в Центральном Парке, и как мне были отвратительны декоративные, дезодоризованные секретарши и конторщицы».

Василиса внимательно вчитывалась в, казалось, такую знакомую ей книгу, но видела текст уже другими глазами. После общения с Аркадием она начала понимать скрытые подтексты «Лолиты», к тому же увидела для себя своего рода подсказки, какая линия поведения будет наиболее правильной.

И когда через пару дней Аркадий навестил ее снова, она полностью вошла в роль. Никаких разговоров «за жизнь», никаких воспоминаний о ее прошлом, только милая ничего незначащая болтовня о нарядах, бантиках, прическах, съеденных пирожных и о том, как ей сладко спится на мягкой просторной кровати и как ей нравится во сне обнимать большого плющевого зайца. Аркадий был доволен, легко включился в игру, отвечал ей в том же духе, и ей казалось, что в гости к ней приехал заботливый ласковый дядюшка.

Так продолжалось неделю. И только один раз Аркадий остался ночевать. Когда он вышел из ванной в пижаме, Василиса сразу успокоилась, увидев, что снимать он ее не собирается. Он улегся рядом, обнял ее и начал рассказывать на ушко какую-то милую сказку. Василису поначалу душил смех от нелепости всего происходящего, но скоро она расслабилась от его тихого шепота, положила голову ему на плечо и уснула. Утром они пили зеленый чай и болтали о всяких пустяках. Василиса старалась не выходить из роли, но ее живая натура все же не выдержала.

— Ты классный мужик, — весело заявила она, — но странно все у тебя в жизни! Чего не женишься-то? Деток бы завел, да и внуков уже пора. Из тебя дедушка просто супер выйдет!

Аркадий перестал пить чай и недовольно на нее посмотрел.

«Черт меня за язык тянет! — опомнилась Василиса. — Ведь договорились же, что такие темы поднимать не нужно! Ну не дура ли я? Размякла чего-то, но он такой милый, всю ночь меня обнимал, но не полез. Все же странно все это, ненормально!»

— Вижу, тебя очень волнует моя персона, — после паузы все же ответил Аркадий. — И это выбивает тебя из игры. Значит так, детка, я был женат два раза, у меня есть сын и дочь, они уже взрослые и живут своей жизнью. И внук имеется, если тебя это так интересует! И семейный бизнес у нас отлично налажен, так что все у меня хорошо. Только тебе все это знать необязательно, не находишь?

— Ух ты! Значит, ты нормальный! — радостно проговорила Василиса.

— Твои рассуждения могут свести с ума! В жизни все тоньше… Но если тебе так хочется думать, то да, я нормальный, выражаясь твоим языком. И вот что, Василиса, думаю, тебе необходимо прокатиться куда-нибудь. Это расширит твой кругозор и даже, возможно, поменяет что-то в мировоззрении. Думаю, это будет полезно для твоего развития.

— В твою Барвиху прокатиться? — уточнила она.

— Нет, там тебе делать нечего, — сухо ответил Аркадий.

— Не ко двору я там? — тихо предположила Василиса и обиделась, сама не зная на что.

— Я этого не говорил!

— Так может, толком мне все объяснишь? — не выдержала она. — Я же видела, что у тебя там есть типа тайной комнаты и она будто посвящена мне! Кругом мои постеры… И что же я сама тебя, значится, там не устраиваю, живьем так сказать?

— Говорю же, непонятливая ты девочка, в жизни все сложнее и тоньше! — недовольно ответил Аркадий. — Считай, что ты там не была и ничего такого не видела. Просто забудь! Там мой идеал, мои сокровенные фантазии, а здесь и сейчас — живая девчонка… и она, как оказалось, сильно отличается от моих фантазий. И это выбивает меня из колеи. А я не хочу лишних психологических проблем.

— Накручиваете вы тут много, смотрю! А все столица! Люди тут замороченные, в голове у всех каша, а проще быть надо! И легче жить будет! — безапелляционным тоном заявила Василиса.

Аркадий глянула на нее с изумлением и рассмеялся.

— Ты невозможна, деточка! — сказал он. — Поэтому я и не хочу смешивать эти образы! Ладно, вот что, у меня в скором времени освободится дней десять. Может, составишь мне компанию в поездке?

— И куда? — оживилась она. — На море? Я вот ни разу не была. Девки у нас ездили в Сочи, говорят, там офигенно!

— Ты паспорт мне свой отдай, — сказал он с улыбкой.

— Чтобы билеты купить на самолет? Я вот ни разу не летала! Страшно, поди!

— И билеты на самолет, и загран тебе сделают, и визу получат.

— Ай, это я за границу поеду?! — восхитилась девушка и захлопала в ладоши. — А ведь я ни разу и нигде!

И через неделю после этого разговора Василиса оказалась в Южной Калифорнии на острове Санта — Каталина. За день до этого они с Аркадием прилетели в Лос-Анджелес и провели сутки там. Василиса была постоянно чрезмерно возбуждена от множества ярких впечатлений. Впервые в жизни она оказалась в таком путешествии, к тому же ее сопровождал взрослый состоятельный мужчина, а это делало поездку приятно комфортной. Все ее желания мгновенно исполнялись, и Василисе казалось, что она попала в какой-нибудь фильм, сродни «Красотке» с Джулией Робертс, тем более фон был соответствующим. Весь день они провели, гуляя по городу. Василиса, оказавшись на Голливудском бульваре, не верила своим глазам и с осторожностью ступала по «звездам» на тротуаре, пытаясь читать их имена. Аркадий с улыбкой наблюдал за ее детским восторгом и покупал ей мороженое. Он хотел пообедать в дорогом ресторане, но Василиса начала ныть, что любит Макдональдс. Он поморщился, но уступил ей.