Не прошло и часа, как вражеские войска, выстроившись, словно на марше, двинулись к городской стене.

– Из-за пыли не видно воинов, – пробормотал князь Александр, – однако же готовьтесь к приступу! Есть ли смола и деготь?

– Есть, великий князь! – улыбнулся воевода. – И в достаточном числе. Спускайся же, господин, и лучше жди наших известий в своем тереме. Не надо бы тебе подвергать свою жизнь опасности!

– Я не боюсь боевых опасностей! – усмехнулся князь Александр. – К этому я привык! Однако же пойду вдоль стены, погляжу на все слабые места и проведаю готовность наших бойцов!

Он спустился вниз и с радостью осмотрел своих сытых, розовощеких воинов, сидевших под самыми стенами и готовых в любой момент помочь защитникам городских стен. – Здесь собралось с полтумена людей, – весело рассуждал он про себя, – и как быстро! Хороши мои смоленские люди! Их не победить! – И он, сопровождаемый верными людьми, пошел вдоль стен.

– Эй, молодцы! – крикнул городской воевода, увидев, что князь ушел. – Отворяйте-ка пристенки!

Тут же заскрипели болты, и большие дубовые колоды, примыкавшие к стенам, разошлись в стороны, обнажая огромные бронзовые чаны, наполненные густым смоляным варевом.

– А теперь поджигайте дрова! – скомандовал воевода. – Но смотрите, чтобы не опалили городскую стену!

Здоровенные ополченцы, выскочившие из башенной караулки, быстро засуетились, разжигая под котлами пламя и расставляя удобные, с деревянными ручками, ведра.

Тем временем враги приблизились к городу вплотную.

– Обложили со всех сторон! – подумал воевода, прикусив губу. – Большое войско!

Неожиданно, черная масса шедших впереди вражеских конников стала расступаться и как бы струйками растворяться в образовавшемся среди вражеских воинов проходе.

– Ага, злодеи, бесстыжие тати! – крикнул воевода. – Прятали воинов с лестницами за конницей! Ну, теперь держитесь!

В мгновение ока пешее воинство князя Федора ощетинилось длинными тяжелыми лестницами, которые несли то ли сами воины, то ли захваченные в плен смоленские крестьяне.

– Так перебьют всех наших мужиков, – подумал с горечью смоленский воевода. – Останемся к зиме без хлеба!

– Слава! – вдруг разом заорали бегущие к стенам ратники. – Слава князю Федору! Смерть злодею Александру!

Зычные крики вражеских воинов, казалось, звучали повсюду. От шума и гама нельзя было услышать в городе ни слова.

Но князь Александр и его воевода это предусмотрели и подавали команды своим воинам условными знаками: жестами и движениями рук.

Вот первые осаждавшие добрались до крепостной стены. Взмах руки воеводы, и стражники с силой обрушили на врагов боевые топоры! Хряст человеческих костей, вопли убиваемых и падавших вниз, стук разбитых лестниц еще больше усилили без того страшный шум. Ожесточенные бои проходили по всему пространству крепостной стены.

Несмотря на первую неудачу и понесенные потери, полчища князя Федора не остановились и продолжали настойчиво лезть на стены. На смену очередному валу накатывались все новые и новые. Уже начало смеркаться, а враги все лезли и лезли.

– Эдак мои люди совсем устанут, – подумал князь Александр, глядя как махают топорами на верху стен его воины. – Столько поменяли людей и потратили смолы, но враги не знают покоя! Но мы не такие дурачки! – Князь немного подумал и подозвал к себе своего боевого соратника, помощника воеводы, Свояту Задоровича. – Слушай же, Своята, – сказал он, улыбаясь, – видишь, что глупые враги увлеклись своим приступом? Почему бы их беспощадно не покарать? Собери-ка мне лучших конников сюда, к главным городским воротам! И поскорей!

– Слушаюсь, великий князь!

– А ты, брат, – князь Александр обратился к стоявшему рядом с ним Роману Глебовичу, – присматривай пока, в мое отсутствие, за городом, а если что, сам защищай, как старший, наш славный город! И береги наших сыновей: Им еще рано лезть в жаркое сражение!

– Не сомневайся во мне, брат!

В это время враги, осаждавшие со всех сторон город, особенно ожесточились. Казалось, они пошли на последний, самый решительный приступ.

– Рази! – кричали лезшие на стены отчаявшиеся, озверевшие ратники князя Федора. – Слава могучему князю Федору! Смерть лютым врагам!

Защитники смоленских стен с превеликим трудом сдерживали этот тяжелый натиск. Враги особенно разъярились, чувствуя, что еще мгновение и они, захватив стены, ворвутся в город.

В этот тяжелый, критический момент, вдруг, неожиданно, распахнулись настежь тяжелые, обитые железом городские ворота и на обезумевших, уже предвкушавших радость победы врагов хлынула несокрушимым потоком тяжелая конница князя Александра. Сам могучий смоленский князь возглавил вылазку. – Слава Смоленску! – кричал он, держа в руке огромный черный меч. – А вражеским воинам – погибель!

– Слава князю! – кричали его конные дружинники, размахивая направо и налево мечами.

К такому развитию событий враги не готовились. В первое мгновение они остановились, попытались как-то обороняться, но, видя, как убийственно поднимаются и опускаются мечи смоленских конников, забыли обо всем и, побросав свои лестницы и оружие, в панике устремились назад, внося все большую сумятицу в собственные ряды.

Пробив брешь у главных ворот, конница князя Александра помчалась вдоль стен, нещадно истребляя зазевавшихся вражеских пехотинцев.

Вылазка удалась. Неспособные сражаться с конницей, да еще со свежими силами смолян, вражеские воины лишь метались, беспомощно махая руками и падая. В довершение всего, князь Александр, достигнув северных ворот, перебил осадных людей князя Федора, подогнавших к стенам татарские стенобитные машины – мощные колесные крепости из дубовых бревен с подвешенными тяжелыми, обитыми железом, таранами.

– Надо скорее поджечь эти деревянные пороки! – распорядился князь и подал защитникам городских стен знак рукой. Те стремительно спустились по подвесным лестницам вниз и, облив грозные машины смолой, быстро их подожгли. Князь же с дружиной, не потеряв в вылазке ни одного воина, спокойно въехал через открытые по его знаку ворота в город. – Стреляйте же, молодцы, – приказал он защитникам стен, подъехав к суетившимся внизу ополченцам и глядя вверх, – если враги попытаются потушить это пламя! И разите их без пощады! – Голос князя был хорошо слышен далеко в окрест: шум от вражеских криков почти прекратился.

– Это не упустим, наш славный князь! – донеслось со стены.

Так и сгорели дотла все вражеские осадные машины.

На другой день князь Федор уже не пытался взять город атакой в лоб. – Потеряли почти половину войска! – сетовал он, глядя на отдаленный неприступный город.

– И конница здесь бесполезна! – грустно кивал головой татарский мурза Хабуту. – Остается только смотреть…

– А чего же ты не помог моим осадным людям?! – возмутился князь Федор, покраснев. – Разве ты не видел, как мой непутевый племянник Александр набросился на них?

– Разве я мог помочь им? – поднял брови Хабуту. – Мы попытались! Но только подавили твоих людей, бежавших, как зайцы!

– Тьфу! – только и смог сказать на это князь Федор, плюнув в сердцах на землю. – Придется начинать долгую осаду и уморить этот город голодом!

Однако голод больше досаждал не смолянам, имевшим достаточно запасов продовольствия и подземный водопровод, но людям незадачливого князя Федора. Ко всему еще, смоленский князь Александр периодически устраивал боевые вылазки, нещадно убивая и держа в постоянном напряжении врагов.

Много дней безуспешно стоял князь Федор у стен Смоленска, не столько угрожая городу, сколько отбиваясь. Его упорство удивляло горожан. – Неужели ждет подмогу? – думали они.

– А может, скоро объявятся новые отряды Ногаевых татар? – рассуждал про себя князь Александр. – Тогда нам будет не сладко!

– Надо бы послать человека к моему сыну Василию в Брянск! – сказал он как-то на очередном Совете смоленской знати. – Что вы об этом думаете?

– Было бы неплохо, великий князь! – встал со скамьи богатый купец Мил Ласкович. – Я прошу тебя послать туда моего сына, Сыча! Он хорошо знает дорогу, хитер и ловок!

– Ну, тогда с Господом! – поднял руку владыка. – Посылай своего сынка к славному Василию и проси его помощи для снятия вражеской осады!

Прошло четыре дня. Смоляне уже привыкли к своему осадному «сидению» и спокойно отправлялись на очередную смену к городским стенам. Лето подходило к концу, жара несколько спала, и горожане с нетерпением ждали конца всей этой истории.

– Скоро придет князь Василий, – говорили они, – и мы тогда покажем этому презренному Федору кузькину мать!

Дело же разрешилось без вмешательства брянского князя.

Как-то наутро в терем князя Александра, который уже давно перестал выезжать за город и даже следить за врагом, прибежал радостный воевода.

– Все, великий князь! – кричал он, махая руками. – Князь Федор сбежал!

– Что? – встрепенулся князь Александр, только что позавтракавший и едва успевший занять свое кресло. – Неужели?

– Именно так, батюшка! – весело сказал воевода. – Когда встало ясное солнышко, мои дозорные увидели, что врагов нигде нет: сбежали!

– В самом деле? – все еще не верил смоленский князь. – Вы все проверили, Прибислав Суханович? Может, это какая-то хитрость?

– Все, князь батюшка, – кивнул головой воевода. – От этих врагов даже следы простыли! Князь Федор, судя по следам, ушел в свой Ярославль…

В это время послышался шум шагов, крики, и в княжескую светлицу вбежал верный слуга. – К тебе купеческий сын, князь-батюшка! – крикнул он. – Назвался Сычом! Допускать?

– Пусть побыстрей заходит, Любша! – махнул рукой князь. – Он с важными известиями!

Молодой купец Сыч Милович быстро вошел и низко, поясно, поклонился князю.

– Ну, здравствуй, славный мой Сыч! – улыбнулся князь, ответив на приветствие. – Говори скорей, как там мой сын Василий?

– Твой сын, батюшка князь, – ответил, улыбаясь глазами, княжеский посланник, – уже давно пребывает в Орде, в Сарае!