Константин Сычев - Василий Храбрый

– Ну, государь, это случилось во время безумства неправедных временщиков здесь, в Сарае, – с горечью промолвил Угэчи. – Тогда у всех на уме были беспорядки и мятежи…В Сарае было неспокойно, и едва ли не все данники разбежались…

– Так что теперь делать? – нахмурился Тохтэ. – Разве мы сейчас справляемся со своими расходами? Серебра не хватает даже войску! Особенно после отпадения Брэнэ! Нет серебра и от Ногаевых боевых походов! Как же жить при такой бедности? А теперь-вот захотел отнять Смулэнэ! Так совсем останемся без серебра!?

– Это не годится, государь, – твердо сказал Угэчи, – и серебро Смулэнэ должно быть здесь, в Сарае. Надо бы и Брэнэ заставить вновь платить нам дань. Я посылал человека к славному темнику Ногаю и просил его воздержаться от ошибочных поступков…

– И что же Ногай? – вопросил нетерпеливо Тохтэ. – Неужели согласился с тобой?

– Пока согласился только на словах, – покачал головой Угэчи, – но на деле еще ничего не видно! Мой человек узнал у Ногаевых людей, что нам мешает его своевольная супруга Чапай! Она влезает во все дела темника Ногая и подает непотребные советы! Вот и возникли трудности…

– Может, послать этой Чапай щедрые подарки? – бросил, недолго думая, Тохтэ. – Надо же как-то отвратить от нашего ханства большую беду?

– Мы уже посылали много подарков, – грустно усмехнулся Угэчи, – однако от них пока не было пользы…Только зря растрачиваем твою казну! Здесь надо долго думать, чтобы не наделать серьезных ошибок…Хочется не только вернуть твоих данников, но и сохранить дружбу со старым Ногаем. Пока в нашей Орде царят мир и согласие, государь, все наши данники покорны и почтительны!

– Однако, у нас много бед от этого Ногая! – покачал головой молодой хан. – Он совсем не считается ни со мной, ни со стольным Сараем! Перестал даже отчитываться о своих делах! Стыд и позор! Не хватало, чтобы мы навеки потеряли Смулэнэ! Тогда совсем обеднеем! Что мы скажем коназам Смулэнэ? Они ждут моего решения…

– А ты сначала выслушай, государь, своих верных рабов, а потом и решишь…А может, сам Аллах подскажет тебе нужные слова…Без Бога дела не делаются…

– Ты мудр, Угэчи, – усмехнулся Тохтэ и пристально посмотрел на своего советника, – однако истинную веру не постиг…Если хочешь получить поддержку от великой силы, обращайся к своим отеческим богам! Неужели ты не знаешь завещания нашего великого предка Чингиз-хана? Разве он обращался в своих делах к Аллаху? А его дела были славными! Значит, ему помогали наши отеческие боги! Разве не так, славный Угэчи?

– Так, – смутился Угэчи и покраснел, – однако то было другое время…

– Когда дело касается богов, – засмеялся хан Тохтэ, почувствовав замешательство своего советника, – никакого времени нет! Тьма лет для богов, как один день для человека! Однако же оставим на время этот разговор…Пусть же войдут сюда коназы-урусы! – И он махнул рукой своему верному рабу.

Русские князья быстро вошли в приемную ордынского хана. Осторожно перейдя порог, они встали на колени и медленно поползли по ковровой дорожке в сторону ханского трона. Впереди всех продвигался высокий седовласый князь Александр, за ним следовали братья князья Роман и Святослав, а шествие замыкали сыновья Александра Глебовича Василий и Иван.

Вот князь Александр остановился у золоченой ступеньки ханского возвышения, поцеловал ее, приподнялся, снял с головы княжескую шапку и вновь как бы упал, унизительно ударившись головой о пышный персидский ковер. Остальные русские неподвижно лежали за старшим князем, не поднимая голов.

– Салам, коназ Алэсандэ! – весело сказал хан Тохтэ.

– Салам, государь! – ответил, немного привстав, все еще не поднимая головы, князь Александр Глебович.

– Тогда встаньте и сядьте здесь, как принято по нашему обычаю! – громко сказал Угэчи.

Князья привстали и уселись на корточки у подножья трона.

– А теперь скажите, – приказал решительным громким голосом хан Тохтэ, – зачем пришли ко мне и что надумали?

– Государь, – сказал на хорошем татарском языке князь Александр, – мы пришли к тебе за защитой от угроз со стороны великого князя Федора! Как известно, государь, этот злодей погубил моего славного родственника, князя Романа Брянского в Ногаевом кочевье! И не только по своему желанию, но и по согласию твоего грозного воеводы Ногая!

– Об этом я ничего не слышал! – удивился ордынский хан. – Неужели это так, мой славный Угэчи?

– Нет, не так, государь, – покачал головой Угэчи. – Никто не убивал Ромэнэ из Брэнэ, его лишил жизни сам Аллах…Мои люди мне давно и подробно об этом сообщили…

– Зачем же вы оговариваете невиновных? – возмутился Тохтэ, глядя прямо в глаза князя Александра. Однако тот выдержал ханский взгляд и смело сказал: – Ни ты, государь, ни славный Угэчи не знаете настоящей правды! Это Федор Черный еще раньше пытался отравить князя Романа! Мне об этом рассказывали люди покойного брянского князя…И если бы не лекарь славного князя Романа, этот великий воин уже давно бы отправился в иной мир! А когда Роман Михалыч скончался в кочевье Ногая, мы сразу же поняли, какую лютую смерть принял там мой родственник! Прошу справедливости, государь! Надо покарать этого князя Федора Черного лютой смертью! А также строго предупредить твоего воеводу Ногая, чтобы он не поощрял злых дел!

– Ты хочешь очень многого, коназ Алэсандэ, – усмехнулся Тохтэ. – Неужели ты думаешь, что мы будем враждовать с моим верным темником Ногаем?

– Мы исправно платим тебе, государь, весь наш «выход», как верные данники, – смело возразил князь Александр. – И поэтому мы просим, чтобы ты защитил нас, твоих верных слуг! Разве ты не знаешь, что этот злосчастный князь Федор решил вернуть себе Смоленск? И платить теперь дань только Ногаю? Неужели тебе не нужно наше серебро? Вон, смотри, государь, даже Брянск теперь отвозит меха и серебро в кочевье Ногая! Разве это правильно?

– Такое всегда неправильно! – с горечью молвил Тохтэ. – Я им не отдам Смулэнэ! Но и ссориться с Ногаем не следует…

– А ты не ссорься, государь, – посоветовал Угэчи, – и не ругай его.

– Но как же быть? – задумался Тохтэ. – Надо и сохранить за собой Смулэнэ, и не ссориться с Ногаем!

– А ты, государь, и не ссорься с Ногаем, – сказал, не моргнув глазом, князь Александр. – Ты лишь не одобряй словами его дел и не давай ему войско. Пусть сам Федор узнает силу моих полков! Я не отдам ему Смоленск!

– Я не буду поддерживать против тебя ни Фэдэрэ, ни Ногая, – сказал, кивнув головой, хан Тохтэ. – Но разве ты устоишь против войска Фэдэрэ? А справишься, если сам Ногай даст ему воинов?

– Справлюсь, государь, если ты не выступишь против меня! – решительно молвил князь Александр. – А если будешь воевать с Ногаем, то и тебе, государь, помогу!

– Даже так? – вздрогнул Тохтэ. – Неужели ты думаешь, что Ногай осмелится воевать со мной?

– Об этом знает только Господь, – громко ответил князь Александр, – но я чувствую: быть войне!

– Спаси, Аллах! – вскричал Угэчи. – Что ты мелешь, глупый урус? Разве ты не понимаешь, что никому не устоять против славного Ногая?

– Еще как устоим! – вдруг кто-то громко сказал по-татарски за спиной князя Александра. – Неужели мы, такие молодцы, не защитим Смоленск и своего царя?

– Кто это молвил? – сдвинул брови хан Тохтэ. – Ну-ка же, подойди ко мне, самоуверенный урус!

Из-за спины князя Александра встал и медленно пошел к золотому трону молодой рослый княжич Василий.

– Это я, государь, молвил такое непотребное слово! – громко сказал он и присел на корточки рядом со своим отцом. – Если ты недоволен, государь, тогда вели казнить меня!

– Ишь ты, какой храбрый! – усмехнулся, оглядев с ног до головы молодого русоголового князя, Тохтэ-хан. – Неужели ты готов воевать с самим отважным Ногаем? Как твое имя, урус?

– Это мой сын, государь, – сказал с дрожью в голосе князь Александр, – старшенький, Василий. Прости же его за юную глупость!

– Ладно, прощаю твоего Вэсилэ, – весело сказал ордынский хан. – Он еще молод и горяч…Однако любит меня, своего государя. Готов за меня сражаться! И это хорошо!

– Я всегда готов, государь, отдать за тебя свою жизнь! – выкрикнул с горячностью княжич Василий. – Только позови! Я всегда готов к войне, если тебе будет нужно! Я очень хочу отомстить этому бесстыжему старику Федору за своего деда Романа.

– Будет об этом! – усмехнулся хан Тохтэ. – Тогда я оставляю за тобой, Алэсандэ, твой Смулэнэ, а темника Ногая против тебя не поддержу! Защищай же свою землю так, как можешь! Ну, а твоему сыну Вэсилэ, – он поднял вверх руку, – я дарю еще одно, славное имя – «Храбрый» – за его преданность и бесстрашие! Пусть его теперь зовут «Вэсилэ-Храбрый»! А там и удел ему подберем…Может, подарить ему Брэнэ?

– Там сейчас сидит князем славный Олег Романыч, Божий, праведный человек! – сказал со смущением в голосе князь Александр.

– Ну, тогда подождем, – улыбнулся хан Тохтэ. – Может, и прогоним того Олэгэ! Пусть себе молится своему распятому Богу! Какой из него коназ, если он не ходит на войну, а только молится Богу?

– Спаси нас, Господи! – громко сказал князь Александр и перекрестился. Также поступили и остальные князья, храня молчание.

– Ну, а теперь – идите себе с миром! – сказал Тохтэ и поднял руку. – Но если случится война, то будьте мне, своему государю, верны! Поняли?

– Поняли, наш славный государь! – ответили хором русские князья.

Декабрь 1290 года был суровый. Холода стояли такие лютые, что трескался на Десне лед. Даже обильные снега не смягчали жестокой стужи. Снежные сугробы, завалившие большие дороги и лесные тропы, стали непроходимым препятствием даже для охотников, пользовавшихся лыжами: снежные завалы под воздействием сильных холодных ветров покрывались сверху ледяной коркой.

Однако жители Брянска, лишенные возможности охотиться в такое ненастье, не испытывали серьезных трудностей ни в пище, ни в занятости. Созданный покойным князем Романом в городе и уделе порядок обеспечивал горожан на такой случай всем необходимым: княжеские склады ломились от изобилия зерна, сушеного и копченого мяса, рыбы, кож, шкур и даже привозных иноземных товаров.