Лоретта Чейз - Ваш скандальный нрав

«А я люблю только тебя, моя дорогая».

Джеймс сказал ей эти слова в день их встречи, когда на нее напали в первый раз, но они были произнесены с оттенком иронии. К тому же тогда она считала, что он был одним из негодяев.

– С какой легкостью мужчины произносят такие слова, – вымолвила она, – не вкладывая в свои фразы большого смысла.

– Но я говорю правду, – прошептал Джеймс. – И прошу тебя поверить мне.

Франческа долго и молча смотрела на Кордера. Он почувствовал, как его лицо покрывается испариной.

– А если бы она изуродовала мое лицо? – спросила она. – Ты по-прежнему чувствовал бы ко мне любовь?

Ответ, сиюминутный ответ был уже готов сорваться с его уст: «Разумеется, это бы меня не остановило, я испытывал бы то же чувство». Но было бы это правдой? И мог ли он рискнуть и сказать неправду, даже если его ответ мог разочаровать ее?

– Не знаю, – признался Джеймс.

Глаза Франчески широко распахнулись от удивления.

– Откровенный и честный ответ, ничего не скажешь! – воскликнула она.

– Но мы ведь этого никогда не узнаем, не так ли? – сказал Джеймс. Он посмотрел мимо нее, на канал, где гондольеры и еще какие-то люди продолжали поиски. – Полагаю, она умеет плавать. Хотя даже если и так… На ней ведь платье надето, нижние юбки. Не знаю… К тому же это не внутренний канал, а Большой канал, здесь сила прилива может быть очень велика. И я не уверен, что полностью одетая женщина сможет тут плавать.

Несколько мгновений они молчали, прислушиваясь к голосам гондольеров и наблюдая за поисками – насколько они могли наблюдать, потому что ночь с каждым мгновением становилась все темнее. Джеймс поднял глаза. По небу лениво плыли облака, полумесяц ярко светил на землю.

– Уж не знаю, испытывать облегчение или переживать, – промолвила наконец Франческа. – Ну она и штучка! Мои сапфиры! Королевский выкуп, должна я сказать.

Джеймс промолчал, хотя на языке у него так и вертелось: «Ну вот, я же говорил».

– Я вполне могу понять, почему она на нас разозлилась, – продолжила Франческа, – но вот почему она настолько непрактична, не знаю. Если бы у нее была хоть толика здравого смысла – я уж не говорю о воспитании, – она должна была бы сказать спасибо и уйти. Вместо этого она приказала своему прихвостню убить тебя. Во всяком случае, я предполагаю, что именно это она ему велела. Мне удалось расслышать только начало ее фразы, но я бы не поняла, что она имела в виду, если бы этот головорез не вытащил откуда-то нож, а в его глазах не вспыхнул бы опасный огонек.

Джеймсу так и не удалось поинтересоваться у Франчески, каким образом она смогла разобрать то наречие, на котором говорила Марта и которое так сильно отличалось от литературного итальянского языка.

Потому что в следующее мгновение он увидел Дзеджо, который приближался к ним с каким-то гондольером.

– Мы послали еще за фонарями, а то нам света не хватает, синьор, – сказал Дзеджо. – Но месяц вот-вот скроется за облаками, так что, боюсь, найти ее сейчас мы не сможем. К тому же тут полно мест, где можно спрятаться. Хотя, возможно, она уже лежит на дне канала или ее несет в море. Но вот этот человек – мой кузен – кое-что нашел.

Кузен Дзеджо протянул Джеймсу плоскую шкатулку.

– Дзеджо утверждает, что эта вещь принадлежит леди, – сказал он. – Надеюсь, ее не испортило водой.

Джеймс протянул намокшую шкатулку Франческе.

– Насколько я понимаю, ты именно из-за этого побежала за ней? – спросил он.

Франческа открыла шкатулку. Сапфиры были на месте, по-прежнему прикрепленные к бархату булавками.

– Вот это да, – пробормотала Франческа. – Она даже ни разу не надела их.

– Так ты из-за этих безделушек побежала за ней? – настойчиво повторил Джеймс. – Для того чтобы вернуть сапфиры?

Франческа захлопнула шкатулку.

– Я не уверена, – пожала она плечами. – Но вполне возможно. Я была в ярости. Мне хотелось ей все волосы выдрать. Ведь она жульничала. А я была с ней честна и пыталась играть по правилам. Я хотела, чтобы она меня поняла, а она… – Франческа нахмурилась. – Хотя, возможно, ее поведение понятно, как мне теперь кажется. Я бы на ее месте тоже захотела тебя убить.

Джеймс услышал у себя за спиной какие-то звуки. И новые голоса.

Он повернулся. К ним спешили Джульетта с Лоренцо. Джульетта обняла Франческу.

– Ты не пострадала? – обеспокоенно спросила она. – Я так за тебя боялась, что сердце чуть из груди не выскочило.

– Я тоже боялась, можешь мне поверить, – сказала Франческа. – Но сейчас все хорошо.

– Мы старались прибыть сюда как можно раньше, – промолвил принц Лоренцо. – Но насколько я вижу, все уже кончено?

Франческа огляделась по сторонам, посмотрела на гондольеров, которые все еще продолжали поиски, потом опустила глаза на шкатулку с драгоценностями, которые она хотела отдать женщине, не оценившей ее щедрого жеста. Затем ее взор ненадолго устремился на Джеймса, но вскоре она вновь посмотрела в сторону канала.

– Да, все кончено, – сказала Франческа. – Но почему все вокруг такое яркое?

И с этими словами она упала на землю.

Франческа упала в обморок, потому что не привыкла резво бегать. Это она объяснила окружающим, когда ее несли в гондолу. К счастью, это была гондола Лоренцо – одна из больших лодок с резным корпусом, которые обычно использовали для официальных церемоний. Но принцам позволялось пользоваться любыми, даже церемониальными судами, когда и где им заблагорассудится, так что вчетвером им не было так тесно, как могло бы быть в обычной гондоле.

– Ты когда-нибудь бегал в корсете? – спросила Франческа Джеймса. – Господи, зачем я спрашиваю! Конечно, бегал. Но ты же мужчина, и у тебя легкие больше.

Кордер ласково растирал ей запястья.

– Тебе не следовало бежать за ней, – сказал он.

– Не ворчи, – обратилась к нему Джульетта. – Она же из-за тебя рисковала. Подумай только, даже с твоей бывшей любовницей она старалась быть вежливой и доброй.

– Фейзи вовсе не моя бывшая любовница, – возразил Джеймс.

– А кто же она тебе? – удивилась Франческа. – Ты произвел на нее такое впечатление! Кажется, она говорила, что вам было так хорошо вместе.

– Но он же мужчина, – вмешался Лоренцо. – И это нормально, когда мужчины хотят доставить женщинам удовольствие. И что, если он такой грубиян… Дорогая, какое слово ты употребила, я не помню? Ну… Этим словом называют невежественных и высокомерных людей с отвратительными манерами?

– Da cafone – мужлан, – подсказала Джульетта. – Кажется, именно это слово вы вспоминаете?

– Да-да, именно его, – кивнул Лоренцо. – Таких мужчин никогда не интересует, что чувствует женщина. А вот истинный джентльмен всегда галантен, причем даже с женщинами-простолюдинками.

– Даже в тот момент, когда они лежат под ним? – улыбнулась Джульетта.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, капризная девчонка, – промолвил Лоренцо. Усмехнувшись, он добавил: – Мне так нравится, как ты меня называешь – забавно у тебя получается коверкать слова. Ты капризная, но удивительная. Надо мне будет это запомнить.

– С Фейзи меня связывал деловой интерес, – сказал Джеймс, стараясь быть терпеливым. – Я произвел на нее впечатление только потому, что стащил ее драгоценности. Которые, к слову сказать, ей не принадлежали. Их украли у их истинного владельца.

– А с истинным владельцем, точнее, владелицей, ты тоже занимался любовью? – поинтересовалась Франческа.

– Нет! – возмутился он. – Я вернул все ему. Оказалось, что это камни из королевской сокровищницы, а те люди, которым они принадлежат, смогли очень щедро отблагодарить тех людей, с которыми связан я. Вот и все, что я могу вам об этом рассказать.

– Это политика, – кивая с мудрым видом, промолвил Лоренцо. – Мне такие вещи известны. Так что, милые леди, прошу вас не быть чрезмерно любопытными. Но, мистер Кордер, мы должны что-то объяснить губернатору. Полагаю, он очень скоро услышит о происшествии на Рива дель Вин. И вы должны посоветовать мне, что сказать. У меня нет ни малейшего желания выдумывать что-то.

– Думаю, лучше всего нам поехать во Дворец дожей, – предложил Кордер. – Кто-то же должен разбудить графа Гетца, чтобы сообщить ему новости. Так почему не мы? А ты… – Он повернулся к Франческе, рука которой все еще покоилась в его большой и такой теплой ладони. – Первым делом мы отвезем домой тебя. И ты должна пообещать, что тут же ляжешь в постель…

– Нет-нет, – перебила его Джульетта. Она взяла другую руку подруги, поцеловала ее и прижала к щеке. – Для меня все это не шутка. Я знаю, что вы оба устали и беспокоитесь. Но я останусь у Франчески на ночь. Мужчины могут уходить, заниматься своими делами, придумывать планы, составлять заговоры и обсуждать политику. Это так скучно! Я… мне хотелось бы перекусить, немножко выпить, а потом просто понежиться в тепле и уюте. Мы разденемся, вытянем ноги к камину, а затем, возможно, поднимем головы и пересчитаем маленькие пенисы на потолке.

– Отличное предложение, – сказала Франческа.

– А завтра вечером, когда мы отдохнем и снова станем такими же, как обычно, отправимся в оперу, – добавила Джульетта.

– Прекрасный план!

– Мужчины могут присоединиться к нам в театре, но только если они пообещают не говорить о нудной политике и о других женщинах, у которых вместо сердец камни, которые они разбивают.

Кордер попытался вставить словечко:

– Я не собираюсь ничего разбивать…

– Нет, просто скажи: «Мы обещаем», – посоветовал Лоренцо. – Согласиться проще всего.