Я только головой качнула, ткнув прикорнувшую под моим боком Солнцеву локтем. Та недовольно засопела, приоткрыв сонные глаза и всем своим видом говоря о мировой несправедливости вообще и моей же чёрствости в частности. Но сообразив, что от неё требуется, сползла с нагретого места, уступая его всё ещё осознающей, что произошло Стаське.

— И нет покою мне ни днём, ни ночью, — тяжко вздохнув, Анька присвоила себе оставшийся свободный стул и принялась на нём раскачиваться, сетуя на свою незавидную долю. Арина в ответ на это бухтение только тихо посмеивалась, то и дело, кидая встревоженные взгляды на мирно спавшего ребёнка. А я, глядя на пристроившуюся рядом Стаську, положившую голову мне на плечо, на по-прежнему сладко сопевшего сына, на вредную Солнцеву и смущённую Арину, только головой покачала, вспоминая, как же всё так получилось-то…

Тогда, стоя в палатке, греясь в руках Кощея, я не думала ни о чём. Надо было поговорить, надо было всё объяснить, всё выяснить и понять. Но не хотелось. И я просто, молча, наслаждалась моментом, позволяя баюкать себя в таких родных объятиях. Отвечая на лёгкие поцелуи, ласковые прикосновения и в кои-то веки живя одним единственным днём.

Это потом была ночь без сна, трудные слова и горькие признания. Ромка мне и слова вставить не дал, пока не рассказал всё до конца, а потом с упрямой неуступчивостью заявил, что у меня нет ни единого шанса, никакой надежды на то, что и в этот раз он будет только вздыхать украдкой издалека.

Не-е-ет, так Варвара-краса, дело не пойдёт точно. Не совсем точная цитата, но примерно так высказался Ромыч, на мои вялые попытки что-то возразить. И знаете, мне, глядя на него, даже из чистого принципа спорить перехотелось. Я вздохнула, покачала головой и поцеловала его в ответ. В конце концов, мы оба далеки от идеала, оба со своими страхами и ошибками за спиной…

Прошлое надо оставить в прошлом, и гори оно синем пламенем.

Впрочем, самое веселье началось позже, когда мы вернулись в город, в компании леди Вал, Варяга и Ёлки, прихватившей своего любимого некроманта. Как оказалось, некромант-то в жизни работал травматологом, обладал специфичным, как и все врачи, чувством юмора, отзывался на имя Егор и каким-то чудом умудрялся выдержать всю бешеную энергию своей спутницы.

Ну так вот. Попрощались мы на вокзале, договорившись обязательно встретиться как-нибудь потом. Варяг клятвенно заверял, что все заказы приготовит в срок, а леди Вал, скептично слушавшая его обещание, только вздохнула, добавив, что проследит за ним. Подцепила под локоть и утащила вдаль, под наши дружные смешки. После чего и мы с Кощеем отправились домой. Точнее, отправились бы…

Если бы не встал вопрос, что именно считать домом. Кощей настаивал, что бы мы с Маней переехали к нему. Я отказывалась, прекрасно понимая, что так сразу мне там себе мастерскую не обустроить. Да и потом, привыкла я жить одна и что-то менять, да так резко не хотелось. И кто бы сомневался, что, не придя к консенсусу, мы тут же поругаемся?

Хохотнула, прислонившись виском к лохматой макушке Станиславы. Так и спорили мы на эту тему, больше года курсируя с одной квартиры на другую. Попутно я знакомилась с бандой, их жизнью и деятельностью клуба, наотрез отказавшись работать в нём. На все уговоры, вопросы и возмущения отвечая неизменным и спокойным, что у ребёнка должен быть хоть один родитель с нормированным рабочим днём.

И почему-то на этом все возражения и аргументы как-то внезапно заканчивались, под понимающие смешки Эльзы и Аньки. Оба администратора присутствовали при каждой попытке переманить меня на тёмную сторону зла и активно спорили о том, хватит ли парням одного убеждения или стоит всё-таки прикупить печенек. А по итогу вздыхали и признавали, что «бякерам» до душки Сидиуса и лапочки Вейдера, как до Китая по-пластунски.

И отпаивали бедный кактус по имени Федя травяными настоями, ругая за запущенный алкоголизм и грозя ему циррозом горшка. В общем, в дурдоме всё как обычно, без перемен!

— Спасибо, — тихо шепнула мне Стаська, потёршись щекой о моё плечо и вздыхая.

— Да не за что, — тепло улыбнувшись, я вздохнула. Как ни странно, ближе всех я сошлась именно с Белкой. Колючей, как тот самый кактус, неуживчивой и резкой временами до зубного скрежета.

Но у Белки на такое поведение было своё личное, навеянное прошлым право. И только компания невозмутимого графа Дракулы и собственного, обожаемого сына, смогла сгладить острые углы. Не убрать, конечно, но всё же, как мне по секрету рассказали как-то, теперь со Стаськой общаться было в разы проще. А уж как она менялась в присутствии Макса…

Фыркнула, вспомнив про закадычного друга своей Царевишны. Два мелкий террориста нашли друг друга, обзавелись при знакомстве парой синяков, а после оказались не разлей вода, пройдя испытание садиком, детской площадкой и парком аттракционов. И сейчас готовились пойти в первый класс, конечно же вместе. Ни Марья, ни Макс не соглашались расставаться, ни в какую. И, глядя на это дело, мы со Станиславой только плечами пожали. Время покажет, что из этой дружбы получится.

Правда, валерьянкой я всё-таки запаслась, подозревая, что отпаивать учителя мне придётся едва ли не первого же сентября. Белка в свою очередь запаслась коньяком, ради такого дела ограбив стратегический запас собственного старшего брата. Протестующие вопли последнего, она благополучно пропустила мимо ушей, назидательно заметив, что пить вредно!

Видели бы вы лицо Харлея при этом… Очередное фото на память было распечатано и любовно вставлено в рамочку со стразами и цветочками. И теперь ждало подходящего момента, что бы быть подаренным Ыжему и Онопатому с наилучшими пожеланиями.

— Уснула, — тихо заметила Арина, заправляя за ухо прядь тёмных волос. И смущённо заметила. — Она, кажется, больше тебя переживала.

— Бывает, — вздохнула, скосив глаза на придремавшую байкершу. И хихикнула, лукаво подмигнув Аринке. — Пусть спит, Кавай-сан. Ей отдых не помешает, учитывая, что два мелких террориста на её попечении остались. А зная Марью… Вопросы когда, зачем, почему, как скоро и ну когда же… Приправленные фирменным взглядом «Кот из Шрека»…

Девчонки понимающе заулыбались, на собственном опыте пережив период вечных «почему» и разговорчивости от двух мелких пострелят. Анька даже прокомментировать собиралась, явно припомнив особо интересный момент. Но её прервал странный звук, раздавшийся со стороны приоткрытого окна.

Начавший повторятся с назойливой настойчивостью, постепенно приобретая черты хора пьяных в дюпель гопников с ближайшего района. Недоумённо почесав затылок, Анька прекратила качаться на стуле и отправилась на разведку, намереваясь тихим, незлым шёпотом послать этих явно маргинальных личностей по известному адресу. Что бы от удивления чуть из этого не окна и не выпасть, выдав сдавленно:

— Да ну на… Да ёбу… Да мать мою перекись водорода, да об сульфат натрия!

— Ань? — встревожено позвала балансирующую лёжа животом на подоконнике рыжую, надеясь, что в её планы полёт со второго этажа всё-таки не входит. — Что случилось?

— А? — выровнявшись и оглянувшись на нас, Солнцева только вздохнула, тыкая пальцем куда-то в сторону продолжавшихся невнятных завываний. — Если что, я к этому не имею никакого отношения. И попрошу в случае моего внезапного попадания в родильное отделение, привязать всех мужиков далеко в лесу, оставив под надзором ОМОНа, братьев Араньевых и сурового патологоанатома, самого заместителя заведующего городским моргом! Потому как на такие поздравления я не согласная, ни в жизнь!

— Да что там такое-то? — недоумённо нахмурилась, попытавшись сползти с кровати, но явно переоценивая собственные силы. Как итог, немного сдвинулась влево, дав Стаське возможность забраться на койку с ногами, чем та и воспользовалась, сопя в унисон с мелким.

Вот только ответить мне никто не успел. На весь двор частной клиники грохнула с трудом опознаваемая, исполняемая заплетающимися языками и явно нетрезвыми людьми песня группы Би-2 «Варвара». Певцы запинались на полуслове, сдавались на букве «эр», матюгались вполголоса, но послушно завывали дальше. И всё бы ничего, но вот этот странный металлический скрежет и подбадривания на тему «Давай, Ромыч, жги!», ох как меня насторожили. А уж когда на подоконник приземлилась чья-то рука, со знакомым браслетом на запястье, напугав до икоты Солнцеву, у меня и вовсе не осталось никаких сомнений.

Ну, Кощей…

— Ариш, дай яблочко, — хмуро глядя на вторую конечность, зацепившуюся за подоконник, я ласково улыбнулась озадаченной девушке. — Не бойся, я просто витаминчиков хочу… Очень хочу!

— Держи, — взяв из вазочки на тумбочке у входа спелое, красное яблоко, Аринка принесла его мне, озадаченно поглядывая на попеременно то ржущую, то крестившуюся Солнцеву. Рыжая, увидев в моих руках потенциальный метательный снаряд, предпочла от окна отойти в сторону, присев на край стула Арины и явно приготовившись наблюдать за происходящим из первых рядов.

Тем временем гость соизволил-таки подтянуться, явив нам свой счастливый и явно не самый трезвый лик. Кощей радостно улыбался, судя по взгляду готовый полюбить весь мир разом, и дохнул таким перегаром, что даже мирно спавшая Стаська нос недовольно наморщила, зарывшись поглубже в одеяло.

— Варени-и-ик… — протянул эта жертва зелёного змия, пытаясь забраться через подоконник в палату, при этом прижимая к груди огромного плюшевого медведя. У медведя, кстати, вид был изрядно потасканный. — А я это… Того… Этого… К тебе, во!

— Вот я бы подивилась, если бы к кому-то другому, — хмыкнула, подкидывая на ладони яблоко и глядя, как байкер пытается закинуть ногу на несчастное окно и каждый раз промахивается, балансируя фиг его знает на чём.

На голове у парня виднелись остатки некогда-то красивого и пышного букета полевых цветов, на шее болталось что-то отдалённо напоминающее фотоаппарат, а под глазом наливался синяк. Вопрос, где эта компания умудрилась побывать, терзал мою душу всё сильнее. Я даже невольно задумалась над тем, не будет ли в новостях спецрепортажа, про похождение весёлых байкеров по городу, с демонстрацией разрушений, оставленных ими по пути до роддома!