Он не стал ничего говорить. Всё, что я почувствовала, это прохладные, сильные пальцы, обхватившие моё запястье. И только недоверчиво, широко раскрытыми глазами смотрела, как на коже защёлкивается широкий, витой, серебряный браслет, с чёрным ониксом в центре и шёлковой тёмно-синей лентой, скользнувшей по руке вниз, до самого локтя. Но стоило мне открыть рот, просто поднять голову, как парня и след простыл.

Победивший боец скрылся в толпе, оставив меня в недоумении сидеть на скамейки и хлопать глазами, пытаясь понять, что только что произошло. И… Что мне теперь делать-то?

— Варька, поздравляю! — Ёлка сграбастала в охапку и чуть не задушила в объятиях, радуясь непонятно чему. — Варь, это ж кру-у-уть! Такой парень выбрал тебя своей наречённой! Я та-а-ак за тебя рада!

— Подожди… Что? — мотнув головой, я озадаченно уставилась на Ленку, чуть ли не подпрыгивающая на скамейке рядом со мной. — Какой наречённой?!

— Тыц, ты чем слушала, Варвара-краса? — Хельга, возникшая рядом как из ниоткуда, крепко сжала моё плечо и ободряюще улыбнулась. — Ничья, два победителя. Брюнету выпало первым выбирать наречённую из свободных девушек, сидящих с венком на голове. И он выбрал тебя. Так что давай, поднимай свой зад со скамейки и вперёд, в шатёр, знакомится и праздновать!

— А… Что?! — подпрыгнув от неожиданности, я стянула венок с головы и бросила его в хихикающую целительницу. — Ты специально, да?!

— Да, — довольно фыркнула Ёлка и пихнула меня локтем в бок, кивая в ту сторону, куда смысля один из победителей. Второй, в котором я с удивлением опознала Варяга, стоял рядом с Хельгой, и широко, довольно улыбался.

И леди Вал только щурилась лукаво, поглядывая на него из-под упавшей на глаза светлой чёлки. Цветы, вплетённые в её волосы, успели куда-то пропасть.

— Не пойду, — покачала головой, скрестив руки на груди. Браслет неприятно холодил кожу и в тоже время жёг, вызывая противоречивые ощущения. С одной стороны было притягательно и приятно, что выбрали именно меня. Тут девушки и покрасивее были, и без приключений, прилагающихся в комплекте.

С другой, мне даже временный спутник жизни не нужен, особенно ролевик. Байкера с его тараканами за глаза хватит, что бы жизнь мёдом не казалась. Зачем мне ещё кто-то, если я влюбилась безответно и навсегда в самого Кощея? И даже боюсь представить, что будет, если окажется, что я ему уже не нужна.

— Пойдёшь, — леди Вал усмехнулась и дёрнула меня за руку, поднимая со скамейки. Развернула в нужную сторону и толкнула в спину, приложив тяжёлой ладонью пониже спины. — Тебя это ни к чему не обязывает, но правила турнира есть правила турнира, Варька.

— Ага, — поддакнула Ёлка, вновь водрузив венок мне на голову. — И потом… А вдруг он получше твоего костлявого байкера будет, а?

— Да иди ты, — недовольно дёрнув плечом, я всё же побрела в сторону шатров, установленный на другом конце поляны.

Зрители постепенно расходились, потянувшись широкой рекой к накрытым столам у крайней деревенской избы. Там народ собирался отметить окончание мероприятия, плавно перетёкшее в весёлую, праздную ночь. Слышался весёлый щебет женщин, гогот парней и клятвенные заверения старожилов, утверждающих, что вот они да в своё время и не такое могли показать. Вдалеке наездники катали понравившихся им девчонок и купали лошадей в прохладной воде пруда. Раздались первые звуки гитары, неведомо откуда взявшейся скрипки и тесно переплелись с задорным ритмом барабанов и бубнов.

Я хмыкнула, лавируя между спешивших на застолье ролевиков. Широкая русская душа, пусть и отравленная острой иглой зарубежного и отечественного фентези, требовала отмечать и отдыхать с размахом. И деревенские жители с радостью присоединились к заезжим гостям, принеся с собой разносолы, мясо и свежие овощи и ягоды. Странные увлечения и развлечения приезжих не пугали вовсе, главное чтоб люди хорошие были, а чем они на досуге занимаются — это не их дело.

Возле указанной мне Ёлкой палатки столкнулась нос к носу с зарёванной девушкой, одетой в богато расшитый наряд. Она выскочила из неё, громко шмыгнув носом и пожелала неизвестному мне мужчине тридцать три несчастья, грозя сунуться к знакомой чёрной ведьме и приворожить его. Единственная ведьма в этой деревне, тем более чёрная, звалась Марго. И несметное количество желающих получить у неё приворот понравившихся мужчин посылала по очень известному адресу. Так что проводив взглядом несчастную, я остановилась перед полуоткрытым входом. Помялась немного, стискивая пальцы и оглядываясь по сторонам. После чего всё-таки глубоко вздохнула, нагнувшись и заходя внутрь палатки.

Что бы замереть на месте, закрыв рот ладонью и задохнувшись от неожиданности. Меня встретил слишком знакомый взгляд карих глаз. Холодный, равнодушный, незаинтересованный. Тут же потеплевший и наполнившийся ласковой нежностью, стоило разглядеть, кто вошёл в палатку. Мягкая улыбка сгладила угрюмое выражение лица. И преодолев разделяющее нас расстояние, один из победителей турнира, сдвинувший повязку на шею, заключил меня в крепкие объятия, уткнувшись привычно носом в волосы на затылке.

— Ты… — слова давались с трудом. Тонко всхлипнув, я обхватила его за талию, спрятав лицо на груди. — Ты…

— Вот ты и попалась, моя Варвара-краса… — хриплый, взволнованный голос согревал душу, разгоняя все мои страхи и сомнения. — Разве тебе не говорили в детстве, что Кощей свои сокровища не отпускает, а?

И прежде, чем я успела что-то на это ответить, он отстранился и крепко поцеловал меня, не давая и шанса освободиться или уйти. Да мне и не хотелось. Я тонула в этих родных, обжигающих, согревающих меня объятиях, в его нежности и страсти, в невесомых прикосновениях осторожных пальцев, пробегающих по спине в лёгкой ласке. Тонула и не испытывала по этому поводу никаких возражений.

Кто сказал, что для счастья нужно обязательно влюбиться в принца? Порою куда лучше оказаться самым ценным сокровищем для нелюдимого, молчаливого Царя Кощея. Особенно, если ради тебя он пойдёт на всё, что угодно: на преступление, на обман, на шантаж…

И на участие в турнире чокнутых ролевиков. Вот же…

Бякер! Мой бякер…

Эпилог

Три года спустя…

— Это не справедливо… — надувшись, как мышь на крупу, бухтела Солнцева, примостившись на краю кушетки.

— Что именно? — устало вздохнув, я откинулась на подушки, тепло улыбаясь сопевшему на груди малышу. Тёмный, с завихром мягкого пушка на затылке, сына причмокивал пухлыми губами и забавно морщил нос.

Чем очаровал добрую половину санитарок, медсестёр, суровых врачей из дежурной бригады и девчонок, прибывших проведать нас на следующий день после родов. Как компании милых, хрупких и, чего уж греха таить, скандальных барышень удалось обойти все правила и законы, я не имела ни малейшего представления.

Да и не особо-то хотела знать, если честно.

— Вот это, — рыжее Чудовище, прозванное так отнюдь не за красивые глаза, ткнула пальцем в сторону малыша. — Он ещё говорить не начал, а я его уже люблю! И не я одна! Как так-то?!

Тихо засмеялась, качая головой, осторожно гладя маленький пальчики, настойчиво сжимающие в кулаке прядь моих волос. И наклонившись, мягко коснулась губами его лба, зажмурившись и чувствуя, как стекает по щеке слеза. Мне ведь даже гадать, на кого он больше похож не нужно.

Такую трепетную любовь к моей несчастной косе только его царское величество Кощей проявляет. Всё время норовит хотя бы самый кончик в руке удержать. И не важно, что я об этом думаю.

— Смирись, Чудище ты наше, — хмыкнула Станислава, в отличие от остальных оставшаяся стоять в дверях. — У Варьки дети обладают просто убийственным обаянием… До которого тебе, недоразумение лохматое, ещё расти и расти!

— Э-э-эй!

— Анют, Стася, тише, — Арина, устроившаяся на свободном стуле, укоризненно посмотрела на подруг, работая неизменной совестью и у обеих сразу. — Разбудите ведь…

Я на это только хмыкнула, вспоминая, как Марья дрыхла первые сутки так, что можно было салют над ухом запускать — не добудишься. И снова посмотрела на Белку, так и не сумевшую войти в палату и нервно прикусывающую губу, тиская в руках большого, плюшевого кота.

Невысокая, миниатюрная, в неизменном байкерском прикиде и взлохмаченными волосами, Стаська казалась тут лишней. И чувствовала себя таковой, переминаясь, порою с ноги на ногу и украдкой оглядываясь назад. Смотрела с тоской на меня, вздыхала и усиленно притворялась сильной, несгибаемой личностью. Но я видела, как подозрительно блестят её глаза. И приподнявшись, поманила её пальцем:

— Иди сюда.

— Я?! — неподдельно изумилась Станислава, на всякий случай, повертев головой в разные стороны. — А… Надо?

— Надо, — я улыбнулась чуть шире, старательно сцеживая зевок в кулак, и вскинула бровь, неосознанно копируя фирменный жест Эльзы. — Или ты боишься?

— Да тьфу на вас, — нахохлилась байкерша, осторожно приближаясь к кровати. — Я смотрю, кто-то нахватался уловок у нашей Ледышки… Чему бы хорошему у неё научились!

— Мне уголовный кодекс ни к чему, — улыбнулась, кивая головой, что бы она подошла поближе и приподнимая мелкого. — Я пока убивать никого не собираюсь. А налогообложение и бухгалтерский учёт не её профиль. Держи, аккуратнее…

И пока Стася хлопала глазами, открыв рот и не зная, что сказать, я положила ей в руки сопящий комочек, ласково пройдясь пальцами по его щеке. Глянула на замершую в нелепой позе девушку и добавила, вновь откинувшись снова на подушки:

— Привыкай, Белка. Крестник же…

— Я… А… А?!

— Ага, — всё же не удержалась и зевнула, прикрыв рот ладонью. И смешно фыркнула, сдувая прядь волос с носа. — Ты же не откажешь такому милому молодому человеку?

Замершая неподвижно девушка закрыла на пару мгновений глаза. Потом тихо всхлипнула и кивнула головой, прижимая к себе моего сына, укачивая его в объятиях, касаясь невесомо вихрастой макушки и улыбаясь. Сквозь слёзы, стекавшие по щекам, молча, но всё же улыбаясь.