Так, периодически кто-нибудь из них пытается героически помереть от рук товарищей, а потом вместе с ними же песни у костра горланит сидит, да анекдоты травит. Исключительно на фентезийную тему, кстати.

Пальцы привычно натянули полоски из нарезанной кожи, переплетая их между собой, действуя спокойно, не торопясь. Точно так как учил скобяных дел мастер Травомир, известный среди ролевиков как ценитель травяных настоев. За что, кстати, и получил такое имя. А пока руки выполняли доведённые уже до автоматизма движения, мысли шли своим чередом.

Как я добралась до деревни и места стоянки ролевиков — это отдельная история. Половина пути просто выпала из памяти, и остановив машину возле деревянных ворот нужного мне дома, я тихо порадовалась, что всё обошлось без происшествий. А потом у меня просто не было времени, что бы думать об этом. Вышедший их калитки Варяг схватил нас с Марьей в охапку, закинул вещи на плечо и повёл знакомиться с народом.

Вся эта честна компания, живущая в своём особом, обособленном мире, объединённая одной страстью и общими интересами, нашим явлением оказалась не удивлена. Словно у них на пороге каждый день появляются зарёванные девицы, с ребёнком на руках. Зато обрадовались как родным и тут же затащили в свой круг. Приютили, накормили, обогрели, переодели, отвлекли традиционными, как оказалось, вечерними байками да напоили душистым травяным настоем. И даже не спросив, кто я, откуда и зачем, приняли в свои ряды, поселив в женском доме, под крыло к той самой, несравненной леди Валькирии.

Вот такая вот большая, разношёрстная семья, быть частью которой, как показала практика, пусть и безумно, но интересно и хорошо.

Усмехнулась, затянув потуже узел на конце плетёной косы. И осмотрев получившееся творение критическим взглядом, отложила его в сторону, потянувшись и разминая затёкшую шею пальцами. Леди Валькирия, в миру больше известная как Ольга Николаевна Зимина, учитель начальных классов в обычной общеобразовательной школе, оказалась личностью деловитой и занятной.

К росту выше среднего, под метр восемьдесят, прилагалось хрупкое телосложение и тяжёлая рука, от удара которой порою гнулась латунная перчатка, в которую та была закована. Вздёрнутый нос, холодные глаза с гетерохронией, тонкие губы и мягкие черты лица, сглаживающие суровое нордическое выражение оного. Светлые волосы, со специально прокрашенными седыми прядями, длинной до попы и нелёгкий характер шли в комплекте, делая образ воительницы севера как никогда приближенным к реальности.

Впрочем, Хельга, неприступной была только с виду, да и то не для всех. Она обожала сладости, совершала неизменный ночной дожор ровно в три часа тридцать три минуты ночи, обладала каверзным чувством юмора и зачастую жила по принципу подстебни ближнего своего, пока он не подстебнул тебя. Искренне любила детей, хотя не стеснялась называть своих учеников олухами и балбесами, с радостью возилась с Маней, вовлекая её в развивающие игры и чудила, наравне со всеми ролевиками.

И знаете… Глядя на леди Вал я понимала, почему Варяг вокруг неё уже который год, как выяснилось, круги накручивает. Спокойный и флегматичный Валька и строгая, но кипящая энергией Ольга составляли на диво гармоничную пару.

Правда, ругающуюся так, что порою стены дрожали, но всё-таки пару!

— Спит? — обернувшись на тихий шёпот, сдобренный широким, неучтивым зевком, я улыбнулась Ёлке, местной целительнице и травнице, известной так же как Кожухова Елена Петровна, фельдшер со скорой помощи, тридцати лет от роду.

Босая, со стоящими дыбом волосами, заспанным лицом и следами от чернил на носу, она спустилась со второго этаже, пытаясь не запутаться в подоле ночной рубашки. Глаза открываться у нашего лекаря отказывались напрочь с подъёма в восемь утра и ровно до полудня нового дня. Все четыре часа до него она жила по принцу свеже поднятого зомби, у которого было всего одно желание — прислониться к ближайшей твёрдой поверхности и вздремнуть минуток так шестьсот.

— Спит, — так же тихо откликнулась, с мягкой улыбкой глядя на мирно сопевшую Царевишну.

— Слава богу, — довольно выдохнула Ёлка, снова душераздирающе зевнув. И медленно, пошатываясь, добрела до облюбованного мною стола, рухнув на свободный стул и уронив голову на скрещенные на столешнице руки. — Убейте меня, я обещаю не воскресать.

— Опять? — беззлобно фыркнув, я вытащила металлическую фурнитуру и наброски орнамента, сделанные мной вчера на скорую руку. Положив перед собой одну деталь, постелила поверх неё кальку, затем приложила сам рисунок и принялась острым стилом переносить узор для будущей гравировки. — Слушай, Ёлка, ваши околонаучные теории когда-нибудь доведут вас до греха, чует моя печень.

— Моя уже нифига не чует, моя уверена на сто процентов, — буркнула целительница, не поднимая буйную голову. И снова зевнула широко, пробормотав. — Но должна же была я доказать этому чёртову поборнику кладбищ и погостов, что его теоретические выкладки о переносе души в тело посредством тёмного ритуала из книги по высшей некромантии не верны и требуют…

— Ёлка-а-а, — хохотнула, лукаво глядя на сонную, недовольно ворчавшую себе под нос Ленку.

— Да ладно тебе, Варь, — хмыкнув, девушка приподняла голову и сощурилась. Потёрла заспанные глаза и, в который уже раз, чуть не вывихнув челюсть во время зевка. Ей богу, скоро уже и я приму участие в ставках на то, когда сей знаменательный миг уже случится. — Ещё неделя в нашем обществе и ты сама погонишь кузнеца доказывать все его теоретические выкладки на тему влияния процентного соотношения металла в артефакте на его магические свойства!

— Я это даже выговорить не смогу, язык узлом завяжется, — честно признала, убирая бумагу и кальку, отложив стило в сторону. И разглядывая то, что получилось. Узор немного повело, что было неизбежно, учитывая, неровную поверхность детали, но это можно будет исправить при нанесении самой гравировки, да.

— Как завяжется, так и развяжется, — отмахнулась Ёлка и сладко потянулась, что бы снова устроится на столе, закрыв глаза и довольно вздыхая. И когда я уже подумала, что наш целитель всё-таки умудрилась снова заснуть, она совсем не сонным голосом поинтересовалась. — Со своим-то рыцарям мотора и дороги поговорила или всё ещё телефон в режиме доорись до ближайшей вышки?

Я от неожиданности чуть стилом себе палец не пропорола, ладно успела вовремя руку отдёрнуть. И хмуро глянула на продолжавшую мирно дремать целительницу. На Ёлку мои укоризненные взгляды не произвели никакого впечатления, она только поёрзала, устраиваясь поудобнее и продолжила кемарить, наслаждаясь последними минутами тишины в доме.

Так уж повелось, подъём в восемь, а собираются все на завтрак в десять. В доме проживало пять женщин, не считая нас с Марьей. Ёлка — целитель, невысокая, с хитрым, лисьим выражением лица и ярко-зелёными волосами, отдающими синевой. Иринка — недобитая эльфийка странных кровей, тихая, романтичная, вся такая воздушная и слегка не от мира сего. Марго — ведьма чёрная с котом породы сфинкс и дурацкой привычкой курить трубку. Степанида — ведьма белая, светлая, с отдающим кладбищенским душком юмором и псом породы маламут. Ну и, собственно, Хельга, она же Ольга, она же леди Вал, суровая воительница и княжна севера. У каждой была своя история попадания в компанию ролевиков, свои тайны, свои тараканы и своя жизнь, о которой не больно-то кто любит распространяться.

Наверное, подсознательно понимая это, я смогла всё рассказать лишь леди Вал да Ёлке, отпаивавшей меня успокоительными настоями. В них чувствовалось что-то близкое, что-то родное и своё. Вот только теперь они по очереди подкалывали меня порою и ненавязчиво напоминали, что надо бы позвонить да поговорить. И я бы с радостью, но…

— Трусишка зайка серенький… — пропела Ёлка себе под нос, даже голову не поднимая.

— Иди ты… К любителю мертвяков своему, — вздохнула, отложив в сторону инструменты и встала, подхватив лежавшую рядом на скамейке шаль. И накинув её на плечи, вышла на веранду, укутавшись в платок, обхватив себя руками за плечи.

Здесь было прохладно, даже зябко. Чувствовалось приближение осени, ещё почти незаметное, но уже ощутимое. Прохладный ветер скользил по босым ступням, заставляя поёжиться. Пахло свежескошенной травой, где-то за домом кто-то рубил дрова, за забором гомонили соседи, то ругаясь, то обмениваясь колкими шуточками. Самобытность этого места, обособленность его и удалённость от города, создавали иллюзию другого мира. Мира, где нет проблем, нет никаких забот и всё, что с тобой случилось, остаётся за границей этого нового, сказочного мира.

Одна беда, проблемы-то от этого никуда не деваются. Как бы тебе этого не хотелось, на самом-то деле.

Вздохнула, прислонившись к перилам и прикрыв глаза, подставляя лицо косым солнечным лучам. Приехав сюда я сутки пребывала в состоянии прострации, то начиная смеяться, то плакать, то болтая без умолку, то закрываясь. Девушки на это смотрели-смотрели, а потом плюнули на все возражения, как мои, так и Варяга и утащили меня на шабаш. Варили «зелья», кликали водяных и кикимор, гоняли заблудшую в кустах русалку из тех, что за айфон душу продадут, сигали через костёр…

И кружась с ними в этом водовороте странных для меня событий, я чувствовала, как меня отпускает. А потом, за вечерними посиделками на кухне, с добродушно улыбающейся и зевающей Ёлкой, хмурой и скептичной Хельгой, я и рассказала им всё, что случилось. Без особых подробностей, да, но всё же основную суть девушки уловили, выслушали и пару дней меня не трогали, давая возможность прийти в себя, успокоится, проникнуться окружающей атмосферой.

После чего посоветовали не маяться дурью и поговорить со своим рыцарем, как они дружно окрестили Кощея. Потому как влюблённость влюблённостью, но она была до того, как мы познакомились. И сами поступки байкера говорят куда красноречивее всех слов разом. Он ведь со мной сбежать собирался, если суд не в нашу пользу решение примет, что мне ещё знать-то надо?