— Это опасно, даже её мать еще не уехала! Они могут вернуться в любую минуту.

— По нашим подсчетам и камерам, которые мы пробуем в столовой и коридорах, они придут сюда не раньше чем через четыре с половиной минуты.

— Ты не взяла в расчет время на открытие дверей, и ту кушетку, которой мы загородили большую часть прохода. С такими условиями у нас все добрые пять минут! — уточнила та, что была без очков.

— Дурацкие зубрилки! — Марина показала им язык, и тихо рассмеялась. Близняшки подошли к Варе и одновременно протянули правые руки.

— Меня зовут Лена. — ответила девочка в очках.

— А я Лера. А ты Варя. Мы почти всё знаем о тебе. Вообще то, подсчеты взрослых совершенно не верны. Мы видели твой тест, тебе не место в этой палате. Ты такая же, как мы. Ты техник!

— Прекрати! — шикнула на неё Лена, и Валерия виновато опустила взгляд.

— Прости, она много болтает. — Марина вылезла из своей постели, и присела рядом с Варей. Вблизи Варя хорошо могла рассмотреть веснушки на розовых щеках девочки, слегка заметную ямочку на подбородке.

— Все хорошо, а кто такие техники?

— Мы — это вершина всей эволюционной цепочки здесь! Мы мозги этого места. — глаза Леры радостно загорелись, при упоминание… чего? Своего призвания?

— А что, здесь есть ещё кто-то, кроме техников? — Варя подвинулась, уступая немного места на кровати, но близняшки продолжали стоять, возвышаясь над ней.

— На данный период среди нас не будет распределения. Сейчас нас считают слишком маленькими. — тихо проговорила Лена, вечно поправляя круглые очки.

— Но дети со второго этажа делятся на категории, которые у них получаются лучше всего. — Лена нахмурила брови, дергая близняшку за рукав.

— Время. — быстро проговорила одна из девочек. Марина слезла с кровати и быстро перелегла к себе в кровать, а близняшки хищно побрели к двери. Уже у выхода, пока Лена выглядывала свободен ли путь, Лера повернулась к Варе, и, широко улыбнувшись, произнесла:

— Завтра мы устраиваем тайное посвящение. Ты все узнаешь. — Так же быстро, как они появились, так же и исчезли. Варя уныло бросила взгляд на Марину, которая свернулась калачиком и внимательно взирала на неё из-под одеяла.

— Что значит посвящение? — расстёгивая молнию на своей куртке, спросила Варя. А комнате было душно, и Варя уже представляла, как ужасно будет сидеть здесь летом.

— Игра. Но я не должна говорить это тебе. Пообещай что ты не выдашь меня. — Варя отрицательно покачала головой, и резко перевела взгляд на дверь, в которую вошла её мать и женщина в белом.

— Вам пора прощаться. — Варя продолжала, не моргая смотреть на женщин, которые стояли в дверях её нынешнего пристанища, боясь пошевелиться. Ей откровенно было страшно. Страшно от того, что впереди её ждала жгучая неизвестность.

— Мне пора. — тихо прошептала Мария, а для Вари это было подобно спусковому крючку. Сорвавшись с места, она крепко обняла мать за талию, сдерживая слезы, которые так и норовили выскользнуть из больших глаз.

— Тихо, всё будет хорошо. — женщина присела на корточки и крепко прижала к себе ребенка. Прощание — это всегда тяжкое бремя. Особенно, когда приходиться прощаться с тем, кто состоит из твоей плоти и крови. Мария чувствовала, будто оставляет в этом месте часть себя. Словно от неё заживо отрезают часть тела, такую важную и нужную. Маша понимала, что прощается с дочерью лишь на время. Как только она поправиться, то сможет снова вернуться в родной дом, но только точных сроков женщине никто не называл. Ей оставалось только надеяться, что это не затянется слишком надолго.

Глава 5

«Одна тысяча восемьсот три, одна тысяча восемьсот четыре…» — Варя смотрела в потолок, сложа руки на груди, и стараясь заполнить пустой мозг хоть какой-нибудь информацией. Прошло всего лишь сорок минут, тридцать две из которых она смотрела в потолок и считала. После отъезда матери, её уложили на тихий час в кровать с ужасно жестким матрасом. Её соседка мирно посапывала, забавно морща нос, от очередного сюжетного поворота во сне. Сама же Варя не могла заснуть. Это случалось каждый раз, когда её тело оказывалось в чужой кровати. Девочке всегда было достаточно тяжело вливаться в новую атмосферу, и всё чаще Варя ловила себя на мысли, что за всю свою жизнь никогда не покидала родных стен, хотя бы на одну ночь. Что ж, всё бывает в первый раз. Продолжая так же мысленно подсчитывать секунды, она услышала тихий скрип двери. Машинально Варя прикрыла глаза, притворяясь спящей, но вошедшего это явно мало волновало. Тяжелой подстепью к ней приближался достаточно крупный человек, насколько она могла судить по шагам. Когда обнаженного плеча девушки коснулась холодная рука, Варя не смогла не вздрогнуть. Резко распахнув глаза, она увидела как к ней склонилась пожилая и полная дама в белом халате, пуговицы которого едва ли сходились на её массивном теле. По коже пробежал мелкий озноб, от чего Варя сильнее укуталась в одеяло, словно в кокон.

— Мне нужно взять у тебя анализ крови, пройдем в процедурный кабинет. — у этой женщины был грубый и хриплый голос. Варя поморщилась, услышав её, но покорно села на кровати, одевая светло-сиреневые тапочки. Раньше ей никогда не приходилось сталкиваться с такими людьми. Каждый второй был настроен к Варваре дружелюбно и с понимание. Жестокость же этой женщины была видна даже в том, с какой брезгливостью она взирала на неё.

Выйдя из комнаты, девочка ещё раз удостоила себя чести осмотреть коридор. Он был невероятно длинным, и больше напоминал комнату из мультика «Алиса в стране чудес», когда она пыталась открыть маленькую дверь, которая вела её к кролику. Только если там была маленькая круглая комната с дверьми, то здесь — длинная стена. Обхватив плечи руками, Варя заметила, что женщина скрылась за дверью напротив её спальни с табличкой «процедурный кабинет». Пройдя в комнату, в нос моментально ударил запах спирта и медикаментов. Тело девочки застыло в дверном проеме, рассматривая тесную комнату. Рядом с большим окном, на котором висело жалюзи, стояла кушетка и маленький стол. По обеим сторонам располагались стеклянные шкафчики постностью забитые лекарствами. Женщина сидела на маленьком табурете, рядом со стеклянным столом и кушеткой.

— Чего встала, приглашение нужно? — Варя с трудом оторвала взгляд от иглы в её руках, и пошатнулась, сделав шаг в сторону кушетки. Присев на жесткую поверхность, которая была застелена телесного цвета клеенкой, Варя одним лишь глазом взглянула на столик, где располагались иглы и колбочки.

— Руку. — она протянула Варе свою полную ладонь в матовой перчатке, плотно облегающей ладонь, и девушка с тревогой протянула ей своё запястье. Косо улыбнувшись, и сверкнув стальными серо-голубыми глазами, женщина ухватилась чуть выше локтя, подвигая Варю ближе к себе. Когда в её руке появился жгут, дыхание девочки стало сбивчивым. У неё никогда не брали кровь из вены, и, похоже, девиз: «Всё бывает в первый раз» — идеально подходил этому месту.

— Страшно? — словно прочитав её мысли, спросила старуха, сильнее затягивая жгут выше локтя.

— Да. — морща лоб, и закусив губу, Варя не могла оторвать взгляд от своей руки и набора игл на столе. Её богатое воображение рисовало ей ужасные картины происходящего.

— Отвернись. — глаза девушки моментально переместились на женщину, в полном замешательстве. — Отвернись, и поработай кулачком.

— Что? — на морщинистом лице женщины отразился мелкий гнев, которого Варе хватило, чтобы понять, что её лучше слушать и внимать советам.

— Сожми и разожми кутак, делай так, пока я не скажу что достаточно. И отвернись. — Варя послушно отвернулась, потупив взгляд в ровную плитку на полу.

Несколько раз сжав кулак, она покорно остановилась услышав команду «Достаточно». Острая игла проникла в тело слишком неожиданно и резко. Сжав челюсть, Варя зажмурилась, заставляя тело привыкнуть к новым ощущениям — сдавливания жгута и давления иглы. Ей было больно, но вся эта боль была скорее в её голове, словно, она уже придумала себе, что это должно быть именно так, и быть по-другому и не могло. Варя точно знала это, потому что, сдавая кровь из пальца, первое время чувствовала то же самое. После нескольких раз повторной процедуры тело привыкало к такой боли, и ей лишь оставалось вздрагивать.

Варе так и не удалось сдержать предательские слезы. Первый всхлип привел за собой и второй, пока всё лицо девочки не стало мокрым. Она не понимала, сколько это длилось, но боль не проходила, словно проклятую иглу вонзали в одно и тоже место несколько раз. Когда давление от жгута спало, Варе показалось, что всё это было миражом. Словно, агония ещё не прекратилась, но её воспалённому мозгу этого очень сильно хотелось.

— Можешь открыть глаза, пугливая мышь. — Варя посмотрела на женщину влажными глазами, и от немой обиды шмыгнула носом.

— Я не мышь. — прожигая тяжелым взглядом женщину, произнес ребенок. От удивления, толстая бровь медсестры слегка приподнялась.

— Это мы ещё проверим. — загадочно проговорила та, снимая перчатки с рук и выкидывая в ближайшую мусорную корзину, что стояла рядом со столиком. Варя увидела множество выброженных ампул, но, почувствовав пронзающий взгляд женщины на себе, быстро перевела взгляд.

— Возвращайся к себе. — зажав ватку и согнув локоть, Варя спокойно вышла из кабинета, прикрывая за собой дверь. Добравшись до спальни, она устало упала на кровать, продолжая тихо всхлипывать. Ей уже не было больно, просто поток слез сам собой вытекал из её глаз, словно остановить его было не в её власти.

В следующий раз, когда девочка открыла глаза, на неё внимательно смотрела Марина. В её глазах плескалось столько осознанности и серьезности, что Варю передернула от мысли, что в них совершенно нет жалости к ней, такой плачущей и уязвимой. Сотни раз, когда она падала и плакала, дети поблизости помогали ей, они были совершенно не знакомы Варе, но сопереживали её горю не меньше, чем своему. И это было именно тем, что отличает детей от взрослых. Милосердие. В глазах Марины, Варя такого не наблюдала.