Невинная песенка, лично мне всегда поднимающая настроение! Я честно не понимала, что такой мотив может приводить кого-то в бешенство.

Нешуточные страсти рвутся на свободу в этом поместье, решила я, заметив, как Фаина согнула чайную ложку пополам. Конечно, это могла быть дешевая ложка китайского производства. Те гнутся без зазрения совести и вдоль и поперек. Безусловно, сама Фаина Борисовна не могла купить подобную дешевку, но возможно же, что ложку купил ныне покойный Олег Васильевич, а он в китайских товарах не разбирался…

Порассуждать на экономические темы с умным человеком – с самой собой мне не дали. Фаина пригласила всех перейти на зимнюю веранду, чтобы полюбоваться звездным небом и выпить легкого игристого вина. При этом она опять так на меня посмотрела, словно я всю жизнь страдала алкоголизмом и тщательно скрывала от нее сей порок.

На веранде благоухали цветы, и в воздухе царил запах жасмина. Откуда ему было взяться? Может, цветы, как и все остальное в этом доме, были ненастоящими?

Мужчины расселись за белым столом, уже накрытым для поедания фруктов и питья вина, а мы с Фаиной встали по разным углам веранды и принялись любоваться тем, за чем пришли. Звезд на небе сегодня было больше чем предостаточно! Глядя на такое безрассудно романтичное небо, хотелось целоваться с Давыдовым, а не выслушивать гадости от его мачехи.

– Вам нельзя, – сказала Фаина суровым тоном, когда я потянулась к бокалу с вином, заботливо налитым мне Заславским. – Я не верю гениальным умам.

Я собиралась брякнуть, а кто она такая, чтобы я ее слушалась? Фаина, опередив меня, ответила:

– Вы собираетесь продолжить род Давыдовых. Это честь для всякой девушки. Вот Мариночка была ее достойна, но, увы, у них с Артуром не сложилось. Несмотря на это, Марина осталась мне близким другом. Попасть в нашу семью нелегко. И раз вы уже попали…

…Раз вы уже вступили в это дерьмо, подумала дальше я.

– …то должны вести себя благоразумно в интересах рода.

Боже мой, какой пафос!

Я повернулась к Артуру. Он сидел и никак внешне не реагировал на слова своей родственницы. Интересно, как он объяснит потом Фаине мое исчезновение из собственной жизни? Вела себя неблагоразумно? Не в интересах рода? А что, Фаина могла бы ему поверить. Давыдов тот еще сноб!

Пока мужчины беседовали о чем-то непонятном, а Фаина пялилась на присутствующих, я пристально изучала звезды и думала над тем, как себя вести дальше.

Ситуация складывалась довольно простая, но только на первый взгляд.

Давыдов привез меня на встречу родственников, не особенно любивших друг друга. Такое случается в каждой второй семье, особенно, если родственникам после смерти главы семейства есть что делить. Пока мне не озвучили, что именно делится, но правда скоро вылезет наружу. Узнала же я, как бы Фаина это ни пыталась скрыть, что она немного не в себе. Как и ее ближайший родственник – Костик. А женишок Степан Терентьевич Дуло – вообще экземпляр кунсткамеры. Нет, я не злая, я просто люблю думать и рассуждать здраво, когда нахожусь в критической ситуации. Конечно, не все мои мысли безупречно умны и логичны, но уж как получается. Не на всех критическая обстановка действует положительно.

Вот сам Давыдов чувствует себя слишком уж хорошо. Не то что мы с Иваном Сергеевичем! Мы как мартышки, посаженные в тесную клетку, мечемся с Заславским и мечемся в поисках выхода. А по ту сторону решеток стоит Марина и показывает нам фигу… Кстати! А где она на самом деле стоит?! На веранде ее не было.

Я поставила бокал с вином на стол. Пусть подавится Фаина, вина ей для меня жалко. И направилась на поиски бывшей пассии своего мнимого мужа. Какое-то десятое чувство подсказывало мне, что я должна ее разыскать. Вдруг она повесилась от несчастной любви?!

– Пройдусь немного, – сказала я Давыдову, остановившись возле его стула.

И наклонилась к нему, подставив щеку для поцелуя. Замерла, затаила дыхание. Поцелует или нет?

Он поцеловал. Нежно очень. Наверное, его чмок остался гореть у меня на щеке огненным пятном. Я чувствовала, что он вот-вот прожжет во мне дыру, и поспешила ретироваться.

– Тебе составить компанию, дорогая? – бросил вслед Артур.

– Нет, дорогой! – промямлила я и понеслась, как испуганная лошадь.

Не захотела, чтобы он увидел мое смятение.

Я пронеслась по коридору и остановилась у большой дубовой двери. Она распахнулась с протяжным скрипом, словно приоткрывала завесу тайны. И тут же смятение от внезапно нахлынувшего к не моему мужчине не моей мечты чувства сменилось привычным любопытством.

– Здесь кто есть? – поинтересовалась я, заглядывая в комнату, освещенную лишь одной тусклой люстрой.

И услышала за дверью шорох.

Другая бы на моем месте страшно перепугалась. Но любопытные девушки ничего не боятся на самом деле.

– Будь так любезна, Катарина! Принеси мне лестницу!

Мило, ничего не скажешь.


Когда-то в далеком детстве я ходила на цирковое представление. Эквилибристы, проделывающие невозможное под куполом цирка, мне понравились. Но каждый раз я закрывала глаза, когда они оказывались в сантиметре от пропасти. Знала, что я сижу не под ними, и на меня вряд ли кто свалится, что у них страховка, и она сдержит падение… И все равно это щемящее чувство «на грани» не давало в полной мере наслаждаться отвагой циркачей. Сегодня я испытывала то же самое, глядя на то, как балансирует на высоте двух метров Марина.

Мы находились в библиотеке, огромной комнате с пыльными стеллажами и старыми кожаными креслами. Марина возилась наверху, стоя на стремянке, под ней валялась куча сброшенных книг. Зачем она это сделала?

– Что принести?

– Лестницу, дорогуша! Спроси у Костика, у нашего студента! Ты же видишь, я немного не достаю.

И она протянула руку наверх, к полкам под самым потолком.

Сначала я захотела отказаться. С какой стати я буду выполнять требования бывшей пассии не моего мужчины?! Что она о себе возомнила?! Что я, девочка для побегушек?!

– Ты не хочешь мне помочь? – обиженно поинтересовалась Марина.

И я вспомнила, что она-то мне помогла уже тем, что купила за дурные деньги футболку.

– Сейчас схожу, – вздохнула я и пошла к выходу. – А что ты ищешь?

Конечно же, я не стерпела!

– Старинный манускрипт, – снисходительно усмехнулась Марина, тряся очередной том. – Так ты идешь?

– Иду, – пробурчала я.

Вернувшись на веранду, я подошла к Костику и спросила, где он прячет лестницу. Мне было интересно, как присутствующие к этому отнесутся. Должны же они как-то отреагировать на то, что мне нужна здоровенная трехметровая деревяшка! Конечно, меня больше всего интересовало, удивится ли Давыдов.

Странно, но удивился только Заславский! Словно другие знали про меня нечто такое, что я сама о себе не знала.

– Зачем тебе лестница, дщерь моя?! – пробасил он, отрываясь от разговора с Дуло.

– Веревку за люстру зацепить, – хмыкнула я, – чтобы повеситься, тем самым разнообразив вялотекущую жизнь в этом доме. Константин! Марине срочно требуется лестница.

– Значит, повеситься решила Марина, – усмехнулся Давыдов, хоть как-то реагируя на мой призыв.

– Из-за некоторых мужчин, – недовольно скривилась я, – женщины вешаются пачками!

– Ничуть этому не удивлена, – сказала, не поворачиваясь к нам, Фаина.

Она все еще стояла и пялилась в небо, цедя свое вино.

– Я тоже! Некоторые мужчины легко доводят до крайнего состояния своих и не своих женщин!

– Ничуть не удивлена тому, – пропустив мимо ушей мой трагический монолог, продолжила Фаина, – что Марина решила искать его в библиотеке.

Я поняла, что ничего не поняла.

– Бесполезно, – лениво сказал Давыдов. – Там его нет.

– А что мы ищем? – радостно улыбнулась я. – У меня по поискам сокровищ в школе всегда была пятерка.

– Для начала найдем лестницу. Костик, голубчик, – Фаина обратилась к молчавшему все время студенту. – Отнесите лестницу в библиотеку и помогите Марине.

Костик встал и пошел к выходу, я за ним.

– А вы, Екатерина, останьтесь!

Фаина сказала это так резко, что я вздрогнула. И не смогла поверить своим ушам. Она мне приказывала! Подумать только! Давыдов при этом даже не возразил. Мне стало обидно. Что, я пленница в этом доме и не могу ходить туда, куда мне хочется?!

– А не сыграть ли нам в подкидного? – вкрадчиво предложил Степан Терентьевич, глядя на Ивана Сергеевича.

– Лед тронулся, господа присяжные заседатели! – согласился Заславский вместе с Остапом Бендером.

Первой веранду покинула Фаина, за ней ушли игроки. Я осталась наедине с Давыдовым. Меня сразу бросило в жар, словно я наелась дымящихся головешек. Конечно, я никогда их не ела, но состояние было соответствующим. Пытаясь отвлечься от его изумительно правильного профиля, я решила поговорить на другую, менее интересную тему.

– И что Марина ищет? – невинно поинтересовалась я, присаживаясь с ним рядом.

– От любопытства кошки дохнут, – хмыкнул он, подливая себе в бокал вина.

– И мне, – я пододвинула к нему пустую посудину.

Тот, который оставила, брать не стала. Мало ли чем промышляет здесь Фаина. А вдруг она профессиональная отравительница?

– Тебе нельзя.

– Почему?! – возмутилась я. – Я не беременная! И тебе это прекрасно известно.

– Откуда? – удивился Давыдов.

– Оттуда, – промямлила я. – Оттуда… У нас же ничего не было!

– А ты бы хотела?

Вот этот вопросик прямо в тему! Хотела бы я с ним переспать?

– Нет! – честно призналась я.

И про себя добавила, что не хотела бы с ним переспать. Я просто мечтала заняться с ним любовью!

Но мужчины, они такие… мужчины. И эти слишком много значащие для женщин тонкости не понимают. Для них любовь и секс – неразделимые понятия. А для меня – нет.

– Кого ты обманываешь сейчас? – прищурился Давыдов, не сводя с меня заинтересованных глаз. – Меня или себя?