– Брось, Глебушка. Не за что извиняться. Ты был на высоте. Надеюсь, что и впредь не разочаруешь меня!

Адам и Ева, обнаженные и счастливые, сидели держась за руки – олицетворение самой невинности. Чистое упругое тело Анны восхищало Глеба. Он ощутил почти забытое желание написать картину, хотя понимал, что давно растерял мастерство художника, что уже не сможет перенести на холст эту красоту. Оставалось наслаждаться мигом, не думая о вечности. Глеб склонился к набухшему соску Анны и поцеловал его, как тот голубок в Летнем саду. Затем откинулся на спинку дивана и задумчиво произнес:

– Что теперь будет, ума не приложу. Как мы Иветте скажем?

– А зачем ей говорить? – пожала обнаженными плечами Анна. – Она и так должна понять. Женская интуиция безошибочна. Я, например, почувствовала, что ты станешь моим, как только мать нас познакомила.

– Ты хочешь сказать, что полюбила меня с первого взгляда? – переспросил польщенный Глеб.

Аня неторопливо оделась и бросила Глебу его джинсы. Затем снисходительно ответила:

– О высоких материях я не задумывалась. Тут другое. Мое тело сказало мне, что хочет тебя.

– Тогда ты хороший конспиратор. Я не замечал знаков внимания с твоей стороны – разве что неприязнь.

– Потому что ты – глупыш. Посуди сам: с чего бы я доставала тебя придирками, если бы ты был мне неинтересен?

– Умная птичка!

Обмен светскими репликами как-то незаметно перешел в воркование влюбленных, когда каждый изощряется в изобретении ласковых прозвищ.

Когда слова стали превращаться в междометия, Анна вновь отложила очки в сторону…

* * *

Иветта с внуком добирались домой трудно. Дорога не заладилась: сначала застрял паром – единственный способ добраться до Большой земли. На первый поезд не успели, следующие были отменены из-за ремонта путей. Со станции удалось выехать только после обеда. Когда усталые и измученные путешественники вошли в квартиру, был уже вечер. На кухне они застали идиллическую картину: Анна и Глеб мирно ужинали. Они в голос уверили хозяйку, что вес в порядке, все живы-здоровы и от Сергея был звонок, он доволен путешествием. Иветта тут же рухнула на табурет, заботы о ней и Сашеньке взяла на себя дочь. Она налила уставшим путникам суп «из пакетика», намазала маслом хлеб. Иветте казалось, что ничего вкуснее она не едала. Она принялась рассказывать о дорожных мытарствах и только к концу ужина, отдышавшись, сообразила, что в сегодняшнем сборе есть какая-то неувязка. Глеб и Анна – обедали вместе?..

– Глебчик, ты решил вернуться домой? Что же не предупредил, я бы свежее белье постелила.

– Нет, Иветта. Я на часик зашел, выяснить у Анны одну компьютерную закавыку.

Анна держалась с Глебом как обычно – отчужденно и чуть заносчиво. Выразила сожаление, что поставила ему на защите «хорошо», хотя он и тройки не заслуживает. Иветта заступилась за Глеба, он, мол, переутомился. И тут же пригласила обоих на хутор. Анна и Глеб незаметно переглянулись. Разыгрывать комедию перед Иветтой два долгих дня – интереса не было. Анна сказала, что Глеб может поехать один, а ее уже пригласили в другую компанию.

Тем временем Сашок насытился и выскочил из-за стола. Он побежал к компьютеру, за каникулы соскучился без игр. Но тут же вернулся на кухню, где еще чаевничали взрослые:

– Тетя Аня, а кто у вас клавиатуру кокнул?

Анна не ответила. Зато Глеб вспомнил, что на антресолях должна храниться старая, но еще пригодная клавиатура, и полез за ней. Теперь дом стал для него еще более своим, чем прежде. И все же ночевать он отправился к сестре.

А еще через день Глеб с Иветтой и Сашенькой уехали на хутор. Ребенка даже не пришлось показывать врачу, сыпь прошла так же внезапно, как и появилась.

Глеб был приятно удивлен тем, что Анна не пыталась привязать его к себе: свободно и без боязни отпустила с Иветтой. Глеб бывал на хуторке и прежде: немного леса в глубине острова, луг за домом, и главное чудо – прозрачная вода залива со всех сторон. В прошлом году они с Иветтой отдыхали тут без Сашки. Вот здесь, за вросшими в песок валунами, все и происходило. Как тогда им было хорошо! Особенно Глебу: ни той раздвоенности, что он испытывал сейчас, ни чувства вины перед Иветтой. Сегодня все пошло иначе. И наверное, к лучшему, что мальчишка путался у них под ногами, прятался за камнями и неожиданно выскакивал с громким криком. С Сашей прогулка казалась легкой, приятной, необременительной: иногда дети упрощают жизнь. Иветта и Глеб остались вдвоем лишь к ночи, когда уложили мальчика спать. Они прилегли на веранде на старой, продавленной тахте и снова стали единым целым.

Пик белых ночей уже миновал, однако и черными они еще не стали. Сизая дымка окутала хутор. Солнце сопротивлялось установленному природой регламенту и с любопытством разглядывало неведомую ночную жизнь. Его присутствие угадывалось по расплывшемуся в западной части неба розовому пятну. И заходящее светило завороженно смотрело на своего двойника – свет запоздалой любовной страсти, догорающей в эту ночь на веранде.

В воскресенье Глеб вернулся в город: его ждала очередная рабочая неделя. Как странно устроен мир! Оказывается, ему может быть хорошо и с одной женщиной, и с другой. Глеб радовался, что, обретя Анну, сохранил Иветту. Главное, чтобы жена не узнала. Глеб не питал иллюзий, что Иветта сможет принять положение с Анниной широтой.

7

Осень принесла привычные дожди. Люди облачились в плащи, вооружились зонтами. Отгулявшие отпускники втянулись в работу. Иветта тоже вернулась в город, сдав вахту при внуке второй бабушке Приехали из Испании и Сергей с женой, и все их разговоры вертелись вокруг путешествия. С особенным восторгом они рассказывали о морских купаниях, благоустроенных пляжах и неправдоподобном сервисе. Самым заинтересованным слушателем оказался Глеб, теперь он все чаще забегал в дом своих двух женщин. Перед Иветтой Глеб изобразил сожаление, что в этом году они провели лето врозь, дескать, работа, дела. И попросил отпустить его на заморский курорт. Разумеется, Иветта не возражала Она видела, как исхудал Глеб, как редко выбирает время для встреч с нею, и связывала это с работой и болезнью Валерии.

Иветта благословила Глеба на поездку в Испанию, вскользь поинтересовавшись, с кем он едет. Глеб ответил, что толком не знает: турфирма подобрала ему в пару какого-то незнакомого мужчину. Неожиданно выяснилось, что в тот же день покидает дом и Анна. Дочь сообщила, что собирается в Москву, на двухнедельный семинар преподавателей информатики. Одновременный отъезд Глеба и Анны абсолютно не насторожил Иветту. Подозрения возникают, когда нет доверия, а Иветта была уверена в Глебе. Когда-то она взяла с мужа слово: если он полюбит другую, то сразу признается в этом. Она не станет его удерживать. Глеб, помнится, со смехом поклялся выполнить все, что она ни пожелает. Чего не пообещает влюбленный мужчина в постели!

В последний день августа Анна и Глеб улетели в Испанию.

* * *

Оставшись одна, Иветта затосковала. Она позвонила Тамаре Полуэктовой, зазвала ее в гости. Пожилая домоседка не имела привычки разъезжать по приятелям без основательной на то причины: дня рождения, юбилея. Она удивилась приглашению и хотела отказаться, сославшись на неближний путь. Дорога в оба конца занимала почти полдня.

– А вы у меня переночуете, Тамара Константиновна. Я теперь совершенно одна осталась. Места достаточно – устрою вас в отдельной комнате. Мне давно хотелось пообщаться с вами обстоятельно, неторопливо. Я подумываю включить в новый сборник афоризмы, и мне интересно ваше мнение.

Что ж. И мне есть что вам показать, Иветта Николаевна. Я издаю книгу «Предсказание судьбы». Эдакая профанация научной фольклористики. Боюсь, коллеги забросают меня камнями, но сами понимаете, жизнь сейчас трудная. И пенсия смехотворная, и зарплата научного работника – просто слезы. Все деньги на квартплату уходят. Одним словом, подалась я в вещуньи. – Тамара Константиновна издала виноватый смешок.

Гостья явилась в середине дня. Иветта выставила праздничный обед: грибной суп и фаршированные кабачки, овощной салат. Приятельницы выпили по рюмочке слабенького кагора, разговорились. Иветта и сама была не юна, но в присутствии пожилой подруги чувствовала себя девочкой. Все в жизни относительно! Иветта прочитала свои афоризмы, выслушала критику, получила порцию похвалы. Все так, как принято на литературных собраниях, но с приятным отличием: обсуждение с глазу на глаз было и теплее и приятнее, чем в группе стихотворцев.

После обеда настал черед Тамары Константиновны. Гостья, загадочно улыбаясь, раскрыла объемистую сумку и достала «реквизит». Почти двадцать лет она, профессор-фольклорист, собирала по отдаленным селам рецепты ворожбы. Параллельно изучала фолианты древних философов, составляла таблицы гаданий, сводила их по классам и разрядам. И конечно, применяла знания на практике. К ней приходили молоденькие сотрудницы и женщины постарше, просили предсказать будущее. Тамара Константиновы;! была безотказна. Денег за пророчества не требовала брала новыми знаниями в области человековедения. Гадание – это не чудо. Предсказание, особенно сбывшееся, – феномен человеческой психики. Иветта ни когда не обращалась к приятельнице с просьбой погадать, но именно ее Тамара Константиновна хотела подвергнуть испытанию.

Внимательно оглядев лицо и голову Иветты, Тамара Константиновна объявила, что форма глаз, носа, ушей выдают человека внутренне неуверенного, однако талантливого. О таланте, добавила она, говорят «рыбьи хвостики» в уголках глаз – перекрещивание мимических морщинок. Иветта отнеслась к диагнозу скептически.

– Это у меня на лбу написано, – пошутила она. Но Тамара Константиновна была серьезна:

– То, что у вас на лбу написано, мы тоже сейчас узнаем, дорогая Иветта Николаевна. Ну-ка, поднимите брови, наморщите лоб.

Иветта выполнила указание.

Тамара Константиновна вытащила из своего реквизита лупу, но прежде чем поднести ее ко лбу приятельницы, прочитала маленькую лекцию: