Внука Иветта видела не чаще чем сына. Сашенька теперь учился в закрытой школе, откуда приезжал домой только на выходные. Родители решили, что в элитной школе мальчик получит больше, чем смогла бы ему дать малообразованная мама. Ушло время, когда люди делали себя сами. Теперь путь ребенка просматривался если не с рождения, то со школы. И многие считали, что без хорошего образования их отпрыск вряд ли займет достойное место в середине XXI века! Иногда Сашенька все же наведывался к бабушке Иветте. Глеб охотно возился с повзрослевшим парнишкой, чуть грустя, что это не его сын. Но Иветте уже поздно было заводить ребенка, и Глеб решил для себя, что дети для него — непозволительная роскошь. Он сам вечный ребенок, неисправимый индивидуалист. Наследника от него ожидала только Валерия. Но теперь она не вмешивалась в жизнь брата.

Причиной равнодушия Валерии стало не смирение, а болезнь. Костный туберкулез, перенесенный в детстве, перешел в активную фазу. Теперь процесс затронул нижнюю часть позвоночника и Валерия перестала ходить. Как в далеком детстве, она оказалась прикована к постели. Ухаживал за ней Петр. По очереди наведывались подруги, приходила делать уколы медсестра из тубдиспансера. И Глеб стал заглядывать чаще. Он поддерживал сестру морально, помогал ей в работе. Даже в постели Валерия продолжала трудиться: пересиливая болезнь, занималась поэтическими переводами. Глеб научил сестру печатать на компьютере и, главное, сохранять напечатанное! Известно, с какой легкостью у неопытного оператора улетучиваются десятки исписанных страниц. Освоить клавиатуру Валерии было легко: и усилий требовалось меньше, чем для ударов на машинке, и опечатки были не страшны. Нажмешь клавишу — и пропадает неверная буква, строка, страница. И все можно начать заново! Начать в творческом озарении, но не в жизни. У Валерии и не было жизни в нормальном значении этого слова. Только сладостная работа. Все прочее уже стало недоступно Валерии, неинтересно. Даже Глеб существовал для нее лишь в те часы, когда находился рядом, помогая оформлять материал, слушая переводы. Едва закрывалась за братом дверь, Валерия заставляла себя забыть о нем. Спасибо эгоизму, помогающему выживать старым и больным людям! Оставался только Петр, мужественно взваливший на себя заботу о больной жене. А Глеб, покидая дом сестры, испытывал боль и облегчение одновременно. Нелегко видеть, как сужается мир близкого человека.

Возвратясь домой, Глеб с повышенным жизнелюбием, с отчаянной страстью льнул к Иветте. Только так он отстранялся от тяжелых мыслей о болезни сестры.

2

Иветта продолжала работать в лаборатории экспертизы. Уже несколько раз сменились хозяева и учредители, но Бузыкин оставался на посту. Недавно он овдовел во второй раз и теперь снова ходил в женихах, не скрывая интереса к Иветте. Бузыкин прямо предложил ей стать его женой: возраст не позволял тратить время на ухаживание. Она решительно отклонила его, не дав никакого объяснения. Иветта не афишировала свое второе замужество на работе, и Бузыкин ошибочно полагал, что она живет одна. Однажды, позвонив ей по срочному вопросу, шеф удивился, услышав голос Глеба. Но и тогда Иветте показалось неуместным признание. Столько лет молчала — и вдруг обнародовать брак? Иветта сочинила, будто подходил к телефону сын.

Но не все в семье Иветты было безоблачно. В последнее время над домом сгустились легкие тучки, и нагнала их сама Иветта. Она столкнулась с новым, неожиданным затруднением. Все закономерные явления почему-то часто выглядят неожиданными. Вдруг — и ты не можешь перемахнуть через две ступеньки, вдруг — и ухудшилось зрение, вдруг — диктор в телевизоре стал тише говорить. Поначалу остается надежда, что это так, разовое явление, случайность. Но потом приходит понимание: все эти неприятности всерьез и надолго. Иветта вступила в критический для женщины возраст. Она стала раздражительна, вспыхивала по пустякам, часто плакала. Потом брала себя в руки, просила у Глеба прощение за несдержанность. Климакс и климат имеют один корень. С греческого это слово переводится как «наклон» — наклон солнечных лучей. Солнце Иветты покатилось к закату, и погоду в доме определяли сменяющие друг друга циклоны с осадками в виде слез и вспышками жара последней любви. К счастью, Глеб едва замечал капризы погоды: был слишком занят. Днем заскакивал в офис, вечером спешил в колледж, до середины ночи сидел за компьютером, благо вставать рано не требовалось. Ночные бдения тоже были связаны с работой. Он не только вводил в электронную память фотографии и анкеты соискателей, но и разрабатывал программы взаимодействия будущих клиентов. Схема знакомств имела множество разветвлений. Одним она предлагала партнеров для брака, других приглашала завязать романтические отношения, третьи-могли начать платонический роман в письмах, а сексуально озабоченные получали возможность предаться в виртуальном мире словесным эротическим переживаниям. Последних Глеб понимал с трудом: он, по сути, был романтиком. Однако исправно заботился, чтобы каждый клиент безошибочно открывал нужную ему дверь.

Компьютерные знакомства только входили в обиход, синтезаторы речи были редкостью, и люди общались друг с другом только с помощью слов, отпечатанных на экране. Будто посылали друг другу телеграммы! Глеб был как господь бог, он мог встрять в любую переписку, оставаясь при этом невидимым. Но он не злоупотреблял положением и чужих писем не читал. Однако в базу данных на всякий случай внес и себя.

Он зарегистрировался под псевдонимом Четверть Минуя кассу фирмы на вполне законных основаниях, заполнил разработанную Михаилом анкету. Назвал пол, возраст. Затем просмотрел банк невест. На экране, как карты пасьянса, раскрылись фотографии женщин всех мастей: рыжих, брюнеток, блондинок и даже седых. Под каждой фотографией висело краткое описание достоинств оригинала. Однако Глеб не собирался вводить в заблуждение девушек: вступать в брак он не собирался. Секс по компьютеру его тоже не интересовал. Глеб вызвал другую страницу, с рядом темных прямоугольников — перевернутых карт. Это был сайт романтического общения, лица женщин были скрыты завесой таинственности. На этом сайте мужчины искали ту, которая его поймет, с кем у него установится духовная общность. И редко такие отношения выходили за рамки виртуального мира. Глеб оживил одну карту, другую. Дамы сообщали свой любимый цвет, знак зодиака и прочую чепуху. И лишь одна предполагаемая собеседница предлагала обсудить мир цвета художника Малевича. Она скрывалась под псевдонимом Отшельница. Глеб отправил ей длинное послание: захотелось с кем-то поговорить о живописи. Свои данные Глеб тоже дал без фото. К сожалению, ответ придет не сразу: когда еще адресатка включит компьютер!

Иветта возненавидела серый ящик с постоянно светящимся экраном. Компьютер был страшнее телевизора. Лучше бы Глеб смотрел футбол, там хотя бы бывают рекламные паузы! Сейчас же он забывал об Иветте на часы. А если она пыталась оторвать его от монитора, то неизменно наталкивалась на отсутствующие глаза. Муж отмахивался, как бы прося Иветту чуть обождать, но рука его застывала над головой в нелепом салюте: сообщения по экрану ползли быстро, и Глеб боялся упустить что-нибудь интересное. Иногда Иветта не выдерживала, переходила на крик, тыкала наугад какие-то клавиши. Тогда обиженный Глеб выключал компьютер и остаток вечера не разговаривал с Иветтой, не прикасался к ней в постели. Постепенно она смирилась с присутствием зловредного робота и почти оставила попытки влиять на поведение Глеба.

И снова Иветта ворочалась одна в постели. Клонило в сон. Вставать на работу Иветте приходилось рано, но хотелось дождаться Глеба. Она попробовала читать, но тут же задремала. Очнувшись, пошла в ванную. Душ немного освежил ее. Промокнув влажное тело, Иветта разглядывала себя в зеркале. Осанка за последние годы не стала лучше, на животе появились явно лишние килограммы, а кожа на бедрах стала бугристой, как апельсиновая кожура. Телевизионная реклама называла эти бугорки целлюлитом и предлагала разнообразные методы борьбы. Однако точно так выглядела кожа у женщин на картинах Рубенса. И ведь знатоки много поколений восхищались массивными дамами! Иветта снова посмотрела на себя. Вот еще новость: мелкие веснушки слились под ключицами в уродливые пятна. Тоже подарки возраста… И все это безобразие видит Глеб. Наверное, поэтому и не торопится в постель. Иветта закуталась в полотенце, махровая ткань покусывала тело колюче и недружелюбно. Ничто не сравнится с касанием человеческой руки. Иветта вздохнула, вытерлась основательно и вернулась в спальню. К ее удивлению, муж уже был там. Увидев Иветту, Глеб сразу забыл компьютерных красоток. Живая Иветта затмила всех. После душа она была такая свежая, вкусненькая, о чем он ей и сказал. Признался, что хочет ее съесть. Иветта растаяла от его слов — как мало ей было надо для счастья! Глеб тоже забежал в ванную, ополоснулся и лег рядом. Их окутало облако нежных запахов. Над чистыми наволочками витал аромат яблочного шампуня, которым мылась Иветта, и березовый дух мужского дезодоранта. Лишенная растительности кожа Глеба соприкасалась с распаренным телом Иветты. И блаженство охватило обоих. Никакого целлюллита, пятен или веснушек Глеб не замечал. Он отметил для себя лишь одну новость: в последнее время тело любимой жены стало гораздо чувствительнее. Под пальцами Глеба вздрагивала каждая клеточка ее кожи, оживала каждая точка! Твердел сосок, напрягался живот, сжимались и расслаблялись бедра. И сам Глеб, зараженный страстью Иветты, взлетал на вершину блаженства. И снова двое сливались в одно, как в первые дни их встречи. Но случалось это все реже и реже. Бездушный компьютер, как верховный жрец, отрывал их друг от друга.

3

Всякая неудовлетворенность у человека искусства изливается в творчество. Иветте не хватало общения с Глебом, и она стала разговаривать с ним мысленно.

И как прежде, мысли ее облекались в поэтическую форму. Возобновились посещения литобъединения. Валерия, когда окончательно слегла, передала бразды правления Петру Уткину. Тот, хотя и не был настоящим поэтом, хороводил умело. Он сам вспомнил об Иветте. Петр знал причину, по которой Иветта перестала ходить в литературный клуб. Как-никак Глеб часто бывал в их доме и делился с Петром текущими затруднениями. Но теперь препятствия в лице Валерии не существовало. Бывшая руководительница даже не интересовалась работой клуба!