– Не знаю, – пожала плечами Марианна. – Просто вырвалось почему-то. Вроде как ты говорила, он куда-то пропал и не показывается. Так, по ассоциации выскочило.

Вообще-то смешно – по ассоциации у нее там что-то выскочило! Не будем тревожить и поминать всуе дедушку Фрейда, но, может, – всего лишь в качестве предположения, – что-то там у нее вырывается, потому что она постоянно думает об этом мужчине? Впрочем, что о нем думать – пропал, и нет его. Можно, конечно, позвонить, но зачем? Марианна сделала свой выбор, и если ее обстоятельства изменились, то последствия ее выбора никуда не делись – она выбрала своего ребенка и жизнь одинокой женщины. Или что? «У меня теперь все уладилось, возьми меня обратно?» Теперь, типа, можно?

Нет. Решено, отрезано, осталось переболеть и отодвинуть счастливые воспоминания вглубь сознания.

– Я о Константине спрашиваю, – «проскочила» мимо оговорки дочери Елена Александровна. – Что могло у него такого случиться, что он расщедрился на такой подарок тебе?

– Знаешь, мам, – честно признала Марианна, – по хрен, что у него там случилось, хоть бизнес рухнул и в тюрьму угодил, главное – он освободил нас с Кирюшкой.

– Довольно грубовато, – не преминула заметить Елена Александровна, – но по сути верно сказано. – И возликовала, только в этот момент окончательно осознав, какую новость сообщила им дочь: – Боже мой, мы свободны и можно ничего больше не бояться! Какой подарок на Новый год! Вы хоть понимаете, как это замечательно?!

Эпилог

К встрече Нового года готовились с размахом и широтой, всю семью словно накрыло какой-то счастливой суетой, приподнятостью настроения, ощущением чего-то искристо-замечательного. Нынче решили отмечать узким семейным кругом, даже бывшую свекровь и свекра не стали приглашать, сославшись на боязнь заразить их и заразиться самим, хотя и находились в добрых отношениях, но, понятно, уже далеко не близких и дружеских.

Максим, великолепно выступив и победив в конкурсе, присоединился к семье, но всего на два дня – третьего утром он улетал в Иркутск дирижировать симфоническим оркестром на открытии фестиваля «Дни Сибири» в качестве победителя конкурса.

Но сегодня он с ними, и это была такая редкая удача и прямо счастье, что Марианна все никак не могла нарадоваться и поминутно обнимала, целовала и гладила своего старшего ребенка, который принимал ее материнскую ласку с не меньшей радостью, чем она отдавала. И улучил момент, застав ее одну в гостиной, и спросил, как между ними было принято – напрямую, без всяких лишних экивоков:

– Мам, что у тебя происходит? Ты какая-то другая, печальная и радостная одновременно, словно какой-то секретик внутри хранишь?

– Точно, секретик, – рассмеялась хрустальным звонким колокольчиком Марианна. – Это ты правильно заметил, сынок.

– Ты что, снова встретилась с тем мужчиной?

– Нет, Максим, не встретилась, – вздохнула она смиренно, – и вряд ли теперь уже встречусь. Так вот получилось. Но я беремена и жду ребенка.

– Да ладно! – подивился ее старший сын, уставившись обалдевшим взглядом на мать. И вдруг расплылся в улыбке: – То есть у меня скоро появится еще один братик или сестричка?

– Обязательно, – пообещала ему мать.

– Круто! – Он обнял ее и прижал к себе.

Постояли в этих своих объятиях, помолчав, обменявшись любовью.

– И я хочу! – потребовал забежавший в комнату Кирюшка и ломанулся к маме с братом. – Тоже обниматься!

Рассмеялись, обняли и его.

На каком-то невероятно радостном подъеме ближе к вечеру встретили Деда Мороза, в роли которого сегодня выступал Павел, преподаватель студии Марианны. Кирюшка отчитал специально приготовленные к этому визиту стихи, Дедушка Мороз собрался уже отдавать подарки, но, рассмешив всех, Кирилл решил рассказать еще парочку стихов. Выслушали, поаплодировали, подарки вручили, Деда Мороза накормили и отпустили к другим деткам.

И вот торжественный стол накрыт, поражая изысканностью сервировки, великолепием многочисленных блюд, блеском хрусталя, фарфора и серебра, а время подходит к десяти вечера. Кирюшка героически не спал и бодрился изо всех силенок, периодически начиная клевать носом, пора было вскрывать шампанское и провожать уходящий, «отступающий», как нынче прошелестело в интернете новое обозначение уходящего года.

И тут раздался звонок от калитки.

– Мы кого-то ждем? – спросил Максим.

– Нет, – покрутила головой Марианна. – Но, может, соседи заглянули.

За месяц постоянного проживания в поселке родители наладили дружеский контакт с несколькими соседями, не так чтобы прямо тесный, но вполне себе крепкий. Могли и заглянуть по-соседски, что-то спросить, может, горошек зеленый забыли купить или, наоборот, что-то принесли презентовать.

– Пойду открою, – вызвался Максим.

Виктор Игоревич все-таки открыл шампанское, разлил по бокалам, Кирюха предпринял очередную попытку выклянчить хоть один подарочек из тех, которые не вручил Дед Мороз, а спрятали под елкой, прямо сейчас, до наступления Нового года, упирая на то, что детям вредно отказывать, они могут сильно расстроиться. И в этот момент вернулся Макс.

– Там пришел человек, – сказал он немного растерянно, – утверждающий, что он ваш друг.

И отступил в сторону, пропуская вперед того самого человека.

Немая сцена. Елена Александровна с наполовину наполненным бокалом в руке, Виктор Игоревич с наклоненной бутылкой, Кирюха с половинкой очищенной мандаринки и Марианна с бокалом минеральной воды застыли изваяниями с одинаково удивленными выражениями лиц.

На пороге гостиной стоял на ногах Ян Валерьевич Стаховский, весь обвешанный разнокалиберными подарочными пакетами, с большим букетом розовых роз, уложенным на согнутый локоть.

– Человек, утверждающий, что он друг, это я, – представился он, усмехнулся ошарашенному виду хозяев и спросил: – Гостей принимаете?

Первым в себя пришел Кирилка, который, бросив мандаринку, шустро выбрался из-за стола, подбежал к Стаховскому, поднял на него расширившиеся от полного восхищения глазешки и спросил потрясенным, громким шепотом:

– Дядя Ян, ты починил свои ноги? Или у тебя выросли новые?

– Пока нет, – самым серьезным образом ответил ребенку Стаховский. – Не починил и не выросли, но я не теряю надежды. Жду. А пока, вместо живых, решил воспользоваться железными ногами.

– У тебя железные ноги? – все так же потрясался чудесами невиданными Кирюшка.

– Ну, там много всяких материалов, в том числе и полимерных, но в основном да, железные.

– А ты…

– Подожди, Кирюша! – оборвала внука пришедшая в себя и «отмеревшая» Елена Александровна, поставила бокал и тоже поспешила подойти к гостю. – Ян Валерьевич, как мы вам рады! – со всей душевной искренностью поприветствовала она. – Как замечательно, что вы пришли!

– Мне эта идея тоже показалась удачной, – согласился с ней неожиданный гость, запоздало поздоровавшись: – Добрый вечер, Елена Александровна, Виктор Игоревич, Марианна.

Поздоровавшись с ней последней, он посмотрел ей прямо в глаза.

И «залип», перехватив взгляд ее темно-синих бархатных глаз. А она смотрела на него, рука ее дрожала, и в бокале, зажатом между пальцев, тихонько плескалась вода.

– Проходите, проходите, – гостеприимно приглашала Елена Александровна, не заметив минутного замешательства дочери и пришедшего гостя.

– Да, – выходя из гипноза, согласился Ян. – Это вот подарки, наверное, под елку, – принялся он передавать один за другим пакеты. – А это Кирюшке, думаю, можно и сейчас отдать, – протянул он последний пакет Елене Александровне.

– Я тоже так думаю, – согласился с ним Кирилл, ловко перехватывая пакет у не успевшей его взять бабули, и похвалил: – Это очень правильно – отдавать детям подарки заранее.

– А это вам, – шагнул к Марианне Стаховский, протягивая букет. – Я помню, что вы не любите алые и красные розы.

И тут хозяева засуетились, переставляя на столе приборы, добавляя еще один, подвигая стулья, помогая гостю снять верхнюю одежду, что-то возбужденно-радостно восклицая. Максим, принимавший в перестановке за столом активное участие под управлением бабули, понимающе-внимательно посматривал то на раскрасневшуюся, прячущую глаза маму, то на незнакомого пока ему мужчину.

Отсуетились, сели за стол, разлили шампанское по бокалам, глава семейства поднялся с места, произнес традиционный тост за уходящий, непростой год, чокнулись, выпили.

– Давайте я вам сыграю, – предложил Максим, уловив мамино взбудораженное и тайнорадостное настроение. – Музыки хочется.

– Тогда, если вам не трудно, Максим, – попросил его Ян, – вальс. – И пояснил, глядя в глаза Марианне: – Ваша мама когда-то обещала мне тур вальса. Задолжала, не выполнила обещание. Может, сейчас?

– Договор был, – дрогнувшим голосом, чуть улыбнувшись, напомнила ему Марианна, – если вы научитесь танцевать.

– А я, как мне кажется, научился. Целый месяц учился, – похвалился Стаховский. – Вот вы и проверите, насколько хорошо.

– Тогда вальс, – принял решение Максим.

Торопливо отодвинули чуть в сторону стол, убрали крайние стулья, Максим сел за рояль и… и поплыл, наполняя весь дом неуловимой прозрачной красотой музыки, свиридовский вальс из «Метели». Ян, как и положено, подошел к даме, поклонился и предложил свою согнутую в локте руку. Дама, ответив согласием, положила ладонь поверх его руки.

Они вышли на середину комнаты, встали в начальную позицию вальса, выдохнули и двинулись в первом круге, ведомые уверенной рукой Стаховского.

– У тебя замечательно получается, – с удивлением заметила Марианна.

– Я не могу сейчас говорить, – ответил ей Ян, – я считаю про себя и повторяю последовательность движений. Я начинающий танцор.

– Ну считай, – легко рассмеялась она.

Вот он и считал, неотрывно глядя в ее глаза. И они плыли и плыли в ритме вальса, под волшебные кружева свиридовской музыки.