Так, а почему только программный продукт, а сами турбины что, по фонарю, никому не сдались? Интересно. И что это за конструктор такой – неведома зверушка без званий и регалий и каких-либо иных разработок? И почему Канада?

И, ухватившись за эту непонятку, Ян принялся раскручивать и отслеживать все сделки по этим мистическим турбинам… и такого накопал! Как там нынче говорится, чтоб конкретно и без мата, – пипец?

Вот он самый. Белый-белый. Но мат в данном случае куда как предпочтительнее и более информативней.

И Стаховский полез копать дальше.

Совсем ранним утром, без четверти пять, проведя чуть меньше двух суток погруженным в инет, вскрыв до «потрохов» все дела и схемы господина Кирта, устало откинувшись на спинку рабочего кресла, Ян Стаховский сильно призадумался, глядя на результат своей работы, сведенный в определенную схемку, висевшую на экране его компа.

И было ему о чем столь глубоко призадуматься. Такой момент оказался… весьма непростой, мягко скажем.

Вопрос крутого выбора. М-да.

Выбор он отложил. Проспал три часа, проснулся по будильнику, долго отмокал в душе, плотно позавтракал и отправился прогуляться, в том смысле, что прокатиться, по поселку. До леса, через край поля, где проходило по колее его кресло, выбрался на проселочную дорогу и, сделав большой круг, выехал на дальнюю поселковую улицу.

Ему надо было подумать. Крепко подумать.

К моменту возвращения домой Стаховский, четко разложив все по пунктам в голове, обдумав до мельчайших деталей, принял решение. Пролистав свой органайзер, нашел между его страниц квадратик плотного полиграфического картона визитки, на которой были оттиснуты лаконично только имя-отчество и номер стационарного телефона. И ничего более.

Пять с половиной лет назад, как только Ян вернулся из санатория, в котором прошел последний курс реабилитации и восстановления и был признан целым консилиумом медиков совершенно здоровым, ему позвонил, да не просто так, а по видеосвязи, один из директоров его бывшей компании и, поинтересовавшись, не ради приличия, а всерьез, состоянием здоровья бывшего сотрудника, оповестил в виде просьбы-приказа, что с Яном хочет встретиться один человек для серьезной беседы. Назвал имя-отчество человека и подчеркнул, что лично настойчиво рекомендует встретиться и пообщаться с этим гражданином.

Встретились. Интересный, импозантный молодой мужик, плохо определяемого возраста в районе сорока лет, приятной наружности, с обаятельной, открытой улыбкой представился Яну Антоном Николаевичем, озвучил свою принадлежность к одной из самых засекреченных контор страны и, без всяких словесных «марлезонов», предложил Стаховскому поступить к ним на службу.

– Ваши уникальные способности и таланты нам известны, Ян Валерьевич, мы оценили степень ваших возможностей, порой гениальных решений и великолепного стратегического мышления. Без всякой ерунды, скажу вам прямо, нам очень нужны такие специалисты, как вы, думаю, вы сами все прекрасно понимаете.

Ага. Он понимал. Прекрасно, как заметил его визави. И, если честно, имел достаточное количество патриотизма в душе, чтобы подумать о таком применении своих талантов, только вот к степени несвободы, неизбежно накладывавшейся на него, прими он это предложение, не был готов, да и не собирался ограничивать в чем-то свою жизнь и свои устремления. О чем и сообщил представителю серьезной организации.

Тот ни на чем настаивать не стал, дал подписать кое-какие бумаги о неразглашении, ознакомил с протоколами, предписывающими Стаховскому запрет на работу кое с какими программами, контентами и ресурсами, и убыл, подчеркнув свое приятствование от их беседы.

Так получилось, что раза три Ян сливал загадочному Антону Николаевичу добытую им информацию, имевшую непосредственное отношение к специфике работы той конторы, в которой числился его несостоявшийся наниматель. Кстати, получал благодарности и неизменное подтверждение приглашения к сотрудничеству на постоянной основе.

Отделывался шутками-прибаутками и прощался до следующего случая. После последней такой вот «помощи» Стаховского Антон Николаевич приехал лично и долго и весьма подробно объяснял суть работы его подразделения, какие ситуации и теракты разной направленности, в том числе в экономической и информационной среде, предотвращает его служба и чем именно помог им Ян.

И снова повторил свое предложение, уже более конкретно и серьезно. Ян прямым согласием не ответил, уверив, что будет считать себя внештатным сотрудником и сливать в контору все подозрительные моменты, что откопает в процессе своей работы. На том и расстались. Правда, Антон Николаевич в это раз был сильно раздосадован отказом Стаховского.

– Понимаете, Антон Николаевич, – решил объяснить на сей раз прямым текстом Стаховский, – я сторонник самоустранения из активной общественной и социально-обязательной жизни. И точно знаю, что в том статусе и в том формате работы, который я для себя избрал и определил, я сделаю гораздо больше и эффективней, как для отдельных людей, так и для страны в целом, и в частности даже для вашей службы. Я же не отказываюсь сотрудничать.

– Вы хоть представляете, какие у нас имеются технические и информационные возможности для вашей деятельности? – с легкой усмешкой поинтересовался товарищ, упоминая о самой сладкой заманухе для Стаховского. – Вся ваша самодеятельность по сравнению с тем оборудованием, оснащенностью и возможностями, что имеются у нас, – это как молоток против автомата Калашникова, совершенно несерьезно и даже смешно.

– И тем не менее что-то и я могу даже на таком уровне своим «молотком», – указал Антону Николаевичу на очевидный факт Стаховский.

М-да. И теперь вот получается, что…

Ян все взвесил и обдумал, и ясно понимал и отдавал себе отчет, во что именно для него может вылиться принятое решение.

Он взял со стола заряжавшуюся все то время, пока он выгуливал себя по полям-лесам, трубку старенькой «Нокии», не то что без выхода в интернет, даже без знания о существовании такового… но. Но для начала набрал со своего смартфона номер другого абонента.

– Да, Ян, рад тебя слышать, – отозвался оптимистично-бодрый голос.

– Я тоже, Даниил, – улыбнулся в ответ Стаховский и поинтересовался: – Ну как там дела?

– Да все в порядке, как и договаривались, все по срокам. Когда приедешь?

– Завтра, – сообщил Ян.

Да, завтра. Но надо сделать еще один звонок перед тем самым важным. Позвонил, договорился, записался на определенное время и перевел оговоренную сумму предоплаты. Ну, теперь можно и звонить.

– Здравствуйте, Ян Валерьевич, – отозвался после второго же гудка неизвестного ему номера Антон Николаевич, заставив Стаховского улыбнуться такой прямой демонстрации технических возможностей той самой службы. – Вы хотели мне что-то сообщить?

– И сообщить тоже, – подтвердил его предположение Стаховский и поздоровался, несколько запоздало: – Здравствуйте, Антон Николаевич.


Который день Марианна плохо себя чувствовала и пугалась серьезно этого своего плохого чувствования. Ну, а как не пугаться – в мире очередная волна той сволочной «короны», двое из восьми ее преподавателей заразились ковидом, одна в легкой форме, а Игорь в тяжелой, лежит в больнице. Марианна боялась не столько за себя, сколько за родителей, которых приказным образом отправила жить на даче, и Кирюшку вместе с ними туда же, на всякий случай. Хотя говорят, что дети не болеют, лишь становятся носителями. Но она забрала сына со всех занятий, переведя на удаленное обучение, благо он пока еще не школьник, а с подготовительной программой бабушка с ним и сама справится. Да и где сидеть в полукарантине, как называла состояние их работы уборщица студии Марианны, как не на природе, когда имеется такая возможность.

У них вот, слава богу, имеется.

Вот и сидят бабушка с дедом и внуком в поселке уже три недели, готовятся к Новому году, до которого осталось несколько дней, а Марианна работает у них водителем, а заодно курьером по доставке продуктов и всякого необходимого для встречи и проведения праздника.

На работе у нее вот точно полукарантин. Роспотребнадзор настоятельно рекомендовал Марианне прекратить занятия в ее школе-студии, аргументировав это тем, что в бальных танцах между партнерами невозможно соблюсти необходимую дистанцию. Да, действительно, с дистанцией в бальных танцах дела обстоят куда как более интимно, чем предполагают условия пандемии с карантином.

Пришлось закрывать студию, но постоянные клиенты согласились проводить репетиции в режиме онлайн-трансляции, отрабатывая основные, базовые элементы, требующие отточенности и многократного повторения со своими преподавателями. Понятное дело, не все клиенты. При этом своевременную выплату налогов и зарплат в полном объеме никто отменять не потрудился. Хорошо хоть, большой репетиционный зал, с туалетными и душевыми комнатами, гримерки на первом этаже и комнаты для индивидуальных занятий, кабинеты, приемная и хозяйская части на втором этаже в лофтовом здании бывшей фабрики являлись собственностью Марианны, а то бы она разорилась окончательно на аренде, не имея регулярных поступлений от нормальных доходов.

Да, с доходами было совсем как-то не очень.

За почасовые уроки в прямом эфире преподаватели получали деньги, но даже они не перекрывали их обычной полноценной зарплаты. Хорошо хоть, ребята сознательные, согласились довольствоваться этими заработками, а остальному коллективу – незадействованным преподавателям, бухгалтерам, заместителю, экономистам, уборщицам и костюмерам – Марианне приходилось платить, что называется, из собственного кармана. А с карманом тем было далеко все не безоблачно.

Да, у нее остались на счету кое-какие сбережения после получения «отступных» за их усадьбу от Кирта и приобретения участка с домом. Она приберегла их на всякий пожарный случай. Случай, пусть и не пожарный пока, но определенно форс-мажорный, наступил, деньги прекрасно себе весело таяли, а серьезного пополнения не ожидалось. И сколько еще продлится та рекомендация Роспотребнадзора не работать – большой вопрос. Марианна, конечно, придумывала что-то, креативила как могла: переболевшие педагоги их школы давали уроки переболевшим же ковидом семейным парам на дому, причем со справками, все официально и как положено; костюмеры шили костюмы к Новому году, размещая рекламу в соцсетях; уборщицу Марианна перевезла вместе с родителями к себе на дачу, наняв временно домработницей тем в помощь. И так все – по крупицам, по каким-то интересным придумкам-вариантам, по копеечке да что-то зарабатывали.