А через два месяца Марианна подала на развод.

И вот тут началось! Константин словно взбеленился. Его до такой степени возмутил поступок жены, что он ей чуть ли не войну объявил.

Хотя почему «чуть ли»? Объявил.

Кирт находился в Германии по делам, когда ему сообщили, что пришла повестка в суд на развод, и примчался прямо с аэродрома, негодующий, взбудораженный, влетев в дом, наехал на жену с порога:

– Какого черта ты делаешь, Марианна?! – аж покраснел весь от взыгравших эмоций. – Какой развод?!

– Что ты кричишь, Константин? – спокойным, ровным тоном спросила она. – Тебе нельзя так волноваться, у тебя поднимется давление. – И предложила: – Идем попьем чаю, Настя запеканку с клубникой сделала. Поговорим спокойно.

Спокойно ему было трудно, но он взял себя в руки. Сопя от негодования и необходимости сдерживаться, раздраженно скинул новомодное пальто от известного дизайнера, швырнул в кресло, стоявшее в прихожей, и прошагал в столовую.

Так и сопел, пыхтел, пока домработница, чутко уловившая напряженную атмосферу между супругами, торопливо накрывала стол к чаю. Но долго терпеть Кирт не стал – махнул резко рукой, чтобы Настя немедленно удалилась, и хотел уже было разразиться возмущенной тирадой, когда Марианна остановила его порыв:

– Подожди, Кость, ты же с самолета.

Налила ему чаю так, как он любил: крепкую, почти черную заварку, разбавленную крутым кипятком, ломтик лимона и без сахара, отрезала добрый кусок запеканки, выложила на тарелку и поставила перед ним.

– Перекуси с дороги. Может, обед? Ты голоден?

– Нет, я поел в самолете, – чуть сбавил накал Кирт. Отломил добрый кусок десерта, отправил его в рот и запил чаем. И только после этого спросил более спокойно: – Ты зачем подала на развод?

– Ну, а как, Костя? Ты совершенно официально живешь с другой женщиной, по-моему, развод – это единственный логичный выход в такой ситуации, – все тем же спокойным, обыденным тоном, словно они обсуждали какой-то будничный хозяйственный вопрос, объяснила Марианна.

– Это полнейшая глупость! – обозлился он, кинул в раздражении ложку на тарелку с запеканкой и повторил: – Полнейшая глупость! Я не собираюсь с тобой разводиться!

– Тогда что ты собираешься делать, вернуться в семью? – удивилась Марианна.

– Нет. По крайней мере не сейчас, – ответил он резко.

– В таком случае развод на самом деле наилучший выход, – повторила она.

– Марьяна, – он угрожающе придвинулся к ней, – я сразу тебе скажу, чтобы ты четко понимала: никакого дележа имущества не будет. Ты на это не рассчитывай и не надейся. И если ты из материального расчета или чтобы вернуть меня затеяла весь этот нелепый развод, то можешь смело об этом забыть. А если начнешь упорствовать и втянешь меня в судебные дела, поверь, тебе очень не понравятся последствия. Ты же прекрасно понимаешь, что бесполезно и не тебе против моего характера упираться.

– Кость, – все тем же «бытовым» спокойным голосом спросила Марианна, – ты прочитал иск, который я подала?

– Нет. – Он откинулся на спинку стула, взял ложку, отломил кусок запеканки, отправил в рот, прожевал с явным удовольствием, запил чаем, поставил подстаканник на стол и только тогда продолжил: – Его изучали мои юристы.

– Тогда наверняка они поставили тебя в известность, что в нем нет ни слова о том, что я претендую на дележ имущества, на полагающуюся мне по закону часть твоего бизнеса и всех твоих активов. В пункте материальных претензий я отметила пожелание, чтобы ты обеспечивал все нужды и необходимости сыновей до их самостоятельного становления, а также выплатил мне половину стоимости нашей московской квартиры, чтобы я могла приобрести квартиру в Москве нам с Кирюшкой. По остальным вопросам, в частности этому нашему дому, машинам и другим вещам, надеюсь, мы как-то договоримся. И все. Я могу обеспечить и себя и детей, но понятное дело, что уровень моего содержания мальчиков не сравнится с тем, что можешь дать детям ты.

– Вот прямо такие скромные запросы? – с подозрением, изучающе посмотрел он на нее.

– Костя, – напомнила ему Марианна, – мы прожили с тобой, м-м-м, в этом году было бы двадцать лет. Неужели за это время ты не понял, какой я человек?

– Все это лирика, Марьяна, – отмахнулся Кирт. – Когда речь идет о таком уровне финансов и бизнеса, всякие рассуждения о высокой духовной нравственность и морали – не более чем красивая обертка для судебного выступления адвокатов. Кстати, – снисходительно улыбнулся он, – если ты уперлась разводиться, то не рассчитывай, что я оставлю тебе Кирилла. Не думаю, что ему следует жить с матерью, которая разрушила семью.

– Я разрушила? – спросила, сдерживая эмоции, Марианна.

– Разговор окончен. – Константин поднялся со своего места и ушел, не прощаясь ни с ней, ни с сыном, игравшим в своей комнате.

И после этого визита Кирта и того их первого разговора о разводе и началась полная беспредельная хрень. Ну, не адский ад, который проходят многие бывшие жены богатых-властных мужчин, и не война прямо уж такая беспощадная, но как в одном КВН шутка была: «Пиши мой царский указ – дать татарам мзды». Вот господин Кирт и сделал отмашку своим адвокатам дать строптивой жене той самой «мзды».

И потянулись судебные разбирательства и атаки на бизнес Марианны, школу-студию трясло от бесконечных проверок санэпидемстанции, пожарных, налоговиков, социальных служб и министерства культуры на пару с образованием. Кирилла несколько раз забирала из садика охрана Константина и увозила бог знает куда, и Марианна не видела сына неделями, тщетно пытаясь вернуть ребенка. Но это было еще не все «цветочки-ягодки».

– Знаешь, – усмехнулась невесело Марьяна, – непоколебимую уверенность в том, что твой дом – это твоя крепость, твое личное защищенное пространство, безжалостно ломают ограбление, обыск и развод. Однажды мы с Кирюшкой, которого мне удалось, очередной раз уговорив Константина, вернуть на некоторое время себе, приехали домой после недельного отдыха в Сочи, а ворота с пульта не открываются. И тут выходит какой-то новый, неизвестный мне охранник и спрашивает грозно, что нам, собственно, надо. Я, сильно подивившись, уверенно так заявляю: попасть домой. Тогда он говорит: это не ваш дом, а он, мол, сейчас позовет настоящую хозяйку. Нормальненько так, да? И что, выходит на улицу, так и не пустив нас за ворота, Ирэна, молодуха наша раскрасавица, и сообщает, что теперь в этом доме живет она с Константином Аркадьевичем, который распорядился, чтобы я оставила Кирилла здесь, ну а сама могу деваться… далее по тексту.

– Вообще-то, это откровенный перебор, – покрутил головой Стаховский. – Не думал, что Кирт способен на такой прессинг по отношению к тебе.

– Да он еще ничего, – даже заступилась за бывшего мужа Марианна. – Досконально изучив вопрос о разводах и обзаведении молодыми женами состоятельных мужчин, я была в шоке от того, как обращаются со своими бывшими женами богатые и властные мужчины. Такое ощущение, что самым наилучшим для них раскладом явился бы тот, при котором, как только он ушел к молодухе, его бывшая жена умирает, нивелируясь навсегда из его жизни, и они делают все, чтобы приблизиться к этому вожделенному результату. Желательно, чтобы бывшая стала нищей-голой-босой и больной, лучше, конечно, все же почила в бозе, а он бы ей за это все простил. Как сказала одна известная дама: «Такое вытворяет наша элита, что хоть Конституцию выноси». Вот точно. Одно сплошное изумление поведение этих мужчин. Сама пройдя через несколько судебных разбирательств и прессинг Костиных адвокатов, полностью с ней согласна. Ну разбираетесь вы между собой, бог бы с вами, но когда повсеместно втягивают в этот процесс детей, которые становятся заложниками родителей, – это уже за гранью добра и зла. Эти ресурсные папаши готовы сломать психику своих детей, вынуждая их переживать тяжелейший конфликт лояльности, нанося тем самым непоправимую психотравму, делая из них душевных и моральных уродов, лишая матери, втаптывая ее имя в грязь, лишь бы настоять на своем, сделать так, как левая нога его величества захотела. Кто бы мне объяснил, как можно из близких, родных людей, проживших вместе не один год, родивших детей, у которых было много светлого, радостного и счастливого в совместной жизни, была любовь, как ни крути, вот так, в мгновение, превратиться в лютых врагов и раздирать своих детей. Недавно натолкнулась на изречение Омара Хайяма: «Люди становятся близкими постепенно, а чужими – мгновенно». Как-то это печально.

– То есть ты с самого начала не претендовала на положенную тебе по закону часть его имущества? – уточнил Ян.

– Я тебя умоляю, – хмыкнув, изобразила мимикой большой скепсис Марианна. – Трижды «ха» и еще раз. Я прекрасно отдавала себе отчет, что мои попытки отсудить у Константина действительно что-то серьезное напоминали бы атаку галок на движущийся танк.

– И как тебе удалось прийти с ним к какому-то соглашению?

– Непросто.


В какой-то момент Константин перестал отвечать на звонки бывшей жены и перекрыл Марианне любой доступ к своей персоне, отказываясь обсуждать, договариваться и вообще вести с ней какие-то ни было переговоры. Тогда она обратилась к бывшей свекрови, с которой у Марьяны, несмотря на развод, остались неплохие отношения, и попросила убедить сына встретиться и поговорить с бывшей женой.

И, видимо, вняв уговорам мамы, Кирт таки позвонил однажды сам.

– И что ты хотела со мной обсудить? – недовольным, раздраженным тоном, не поздоровавшись, спросил он.

– Я хотела предложить встретиться и спокойно поговорить. Просто и спокойно. Может, попробуем эту опцию? Мы же с тобой всегда прекрасно находили общий язык и умели разговаривать и слышать друг друга.

– Ладно, давай попробуем, – согласился Константин и предложил в форме приказа: – Завтра в восемь, в нашем ресторане.

Они встретились. Когда охранники проводили Марианну в отдельный кабинет, где заканчивал ужинать Константин, она поняла, что даже этот момент их встречи был им продуман до мелочей. Эдакая почти не завуалированная снисходительная спесь и тонкое унижение, напомнил, кто тут главный, – не предложил бывшей жене совместно поужинать, а как бы допустил к своей персоне после того, как его величество изволило отобедать. Ох ты ж господи, ладно, бог с тобой.