— Я уже спешу, — из последних сил проворковала она, — не хочу, чтобы подруженька моя волновалась…

— Э! Притормози, балерина. — Сергей схватил взлетающую девушку за локоть. — Если вы такие подруги, значит, она и про меня говорила. Стопудово.

— Сергей, — голосом доброй волшебницы ответила Снежана и смягчила облучение, — конечно, говорила. Но мы же не будем сплетничать. Правда, я только что поняла, что говорила она именно о тебе. И…Сергей, я рада за вас и полна надежд. Может, встретимся на днях вчетвером: ты с Аннушкой и я со своим женихом? Мы давно дружим втроём, а с тобой прикольнее будет, Аннушка наверняка расцветёт. Этим вечером постараюсь настроить её на лирический лад, твоя шоколадка очень поможет. — Снежана достала спящий мобильник, замёрзшие её пальчики пробежались по пустому экрану, но почему-то она напустила на себя озабоченный вид. — В общем, давай завтра после пар встретимся на крыльце и соберём нашу группу. Ок?

— Ок, — прошептал Сергей убегающей в метро девушке и на прощанье поднял два пальца вверх.

Снежана на мгновенье задержалась у входа в тоннель, обернулась, ей вслед смотрел высокий блондин в капюшоне, с гитарой за спиной. Он, как настоящий рок-музыкант, поднял руку с двумя оттопыренными пальцами. «Дитя», — подумала она и по увиденному образцу тоже подняла руку.

Вечная проблема — нечего надеть. Никто из живых так и не решил её. Снежана Янович не исключение. Одеваться со вкусом её учила няня. И не было конца этой красивой науке. Мама надумала даже открыть курсы в своём салоне, но Анастасия Сергеевна отказалась так категорично, что в ответ хозяйка салона смачно нецензурно выругалась.

Тугие чёрные джинсы обтянули ножки, сели как влитые, белый пуловер из мягкой шерсти с чувственным вырезом приоткрыл грудь, а на запястье лунным серебром заиграл браслет. В любом зеркале — загляденье, но модель нашла десяток изъянов и разрыдалась бы на плече няни, однако та ушла, лишь на порог ступила хозяйка дома, глаза её заплыли и блестели сальным блеском пьянства. Снежана по привычке потянула носом — запах алкоголя, едва уловимый. Мать насупила брови и рявкнула: «Ну, чего выкатила глаза бесстыжие? В салоне налоговая… Все нервы измотали, так их раз…» «Психушка тебя ждёт», — подумала дочь, но промолчала. Из детской доносились Мишины крики. Малыш скучал. Некогда красоваться перед зеркалом, нет сил препираться с матерью.

Занятия пролетели как дневной сон. Каждую свободную минуту вспоминали вчерашнюю игру. Дашка шутила лихо, вчера бы так. Веселье остановил звонок на последнюю пару. Английский. Настроение падало у всех. Англичанка забыла, что она русская, и пытала студентов, как английский переселенец аборигенов. Дашка должна была спасти родной коллектив.

— Решено, — сказала она со звонком. — После пары — все ко мне. Передавайте гроши.

На пятиминутке она подкатила к подруге и навалилась на неё авторитетом:

— Снега, ты самая богатая, вливайся в коллектив!

Молча, не поднимая на старосту глаз, Снежана положила свою долю «грошей» на парту. Лунный отблеск браслета ударил Дашке по глазам, зрачки её тут же сузились, и она полушёпотом спросила:

— Эй, девчонка, колись — не ты ли вчерась по проспекту с Белянским газала? Говори правду. Ксюха что-то мне вчера намякивала.

— Даш, о чём ты? — вздохнула Снежана и подняла чистые глаза с аккуратными стрелками. — Вчера меня отец на машине забрал, прямо у крыльца, так что пусть Ксюха дышит спокойно.

Англичанка вернулась в кабинет раньше звонка. Старосте пришлось занять своё место на последней парте. На её круглом лице розовыми пятнами проступила досада — так и не дожала подругу, а ведь могла.

В конце пары Снежана ускользнула, исчезла, как тень. Не заметил никто. Даже англичанка. В разлинованной тетрадке она поставила Янович красный плюсик, что означало «наивысший результат», и потеряла голову. Не запомнила: отпускала ли студентку или отослала с поручением? Даша тоже не запомнила, только процедила:

— Всегда эта Янович выкрутится. Оболванит кого угодно. Ничего. Я с ней разберусь жёстко.

А Снежана по переходу летела в соседний корпус. На крыльцо. Доигрывать второй акт.

В конце лестницы, растирая снег утыканным стальными шипами ботинком, в подошву которого был впаян свинец, её ожидал влюблённый в кураторшу Аннушку Сергей. «Какие волосы, — подумала Снежана, любуясь солнечными завитками. — Ни у одной девчонки таких не видела». Она сбежала по лестнице и поздоровалась с такой теплотой в голосе, что, казалось, наступает весна. Сергей вздрогнул. Мысли-скакуны не сразу отпустили его.

— Привет, — послышалось из чёрного капюшона. — Выдвигаемся? Или ждём?

— Ждём и выдвигаемся.

— Тебя Снежаной зовут?

— Да, — кивнула Снежана.

— Клёво! Я и не поверил, думал — развод. Слушай, я буду тебя звать Снежинкой, о’кей?

— Клёво, — рассмеялась Снежинка, — о’кей.

— Ну, и куда двигаемся? Где Аннушка? — перешёл к делу блондин в чёрном капюшоне.

— Сергей, я сделала всё, как ты просил, — пропела Снежана. — Всё. Аннушка в прекрасном настроении. У неё даже вторая глава диссертации с ходу написалась. И всё благодаря тебе. Нам многое надо обсудить. А здесь так холодно.

— Может, в кино? Или на флэт завалим? — спросил Сергей, предлагая руку холодеющей Снежинке. — По дороге перетрём.

Снежинка опять кивнула.

— Я рада составить тебе компанию. Кино так кино. — Снежана прильнула к его плечу, мурашки пробежали по её спине от прикосновения к как будто уже родному человеку.

Сергей вздрогнул, словно его пронизал электрический заряд, и отстранился от просиявшей спутницы.

— Э-э-э! Но ты это… Ты ж не думай, что у нас свидание и всё такое.

— На этот счёт будь спокоен. — В мгновение ока Снежана снова надела соскользнувшую было маску. — Никаких свиданий! Мой жених — деспот-аспирант. Ревнивый! Он меня даже с подругами не отпускает, только с Аннушкой позволяет общаться. Она ему нравится как человек.

— Они знакомы, я правильно понял? — осведомился Сергей, теряясь в свете честных глаз.

— Более чем! Они вместе работают и в библиотеку ходят. У них один руководитель диссера. Я тебе не сказала, это благодаря моему жениху мы с Аннушкой и подружились, — ударила козырем Снежана.

— Вот это новость! Вау — и все дела.

— Да. Моему жениху трудно угодить. Он не слишком уважает женский пол. Среди учёных это не редкость. Но Анна — исключение. Он считает её суперумной. Мы часто проводим время втроём. Она назначена свидетельницей на моей свадьбе. Понимаешь, мы часто втроём. Это напрягает. И я счастлива, что появился ты. С тобой прикольно. Ты — классный. По-моему, Аннушка, запала-таки на тебя. И я рада. Теперь нас четверо. Слава станет ближе ко мне, и за подругу теперь моё сердце спокойно, она избавится от одиночества, она встретила человека…

Снежана опять взяла его под руку. Сквозь куртку она почувствовала, как тает напряжение, как обмякли его мускулы. Он молчал, зачарованный голосовыми волнами новой подруги, и как-то забыл о теме «деспот-жених и Аннушка», не заметил, как завёлся на тему Sex Pistols.

— Они самые классные чуваки, громкие, яростные. Они хотели всё и сейчас. Их всё достало: королева грёбаная, государство. Они — добро…

Снежана кивала.

— Конечно, да… я понимаю… Да, особенно Сид Вишес — классный. Жалко его. Иногда мне кажется, что он ангел, зло просто не прилипало к нему… Серёжа, а почему Сид басуху так толком и не освоил?

Сергей сбросил капюшон и, размахивая свободной рукой в кожаной перчатке, на тыльной стороне которой был вышит белыми нитками череп, уже нагромоздил перед спутницей небоскрёбы панк-идей и случаев из жизни Ramones. Снежана затаила дыхание, как будто покатилась на саночках, со скоростью, с задором, дух захватывает! Но как же долго эти саночки пришлось потом в гору тащить, а как тяжело.

Глаза её горели интересом и вниманием к теме панк-рока, Ramones и Sex Pistols, её лицо казалось милым и восторженным одновременно, как будто только что Снежана познала недостижимую для её ума тайну, прикоснулась к открытию, которое совершил её собеседник. От восхищения его умом и знаниями она стала счастливее и просвещённее. Снежана вела себя точно так, как учила няня: улыбалась мило, восхищалась искренне и задавала те вопросы, на которые собеседник сам хотел ответить.

Волна панк-рока вынесла Снежану и Сергея в фойе кинотеатра. Окна во всю стену, кожаные диванчики под пальмами, райская клетка для попугаев, по объёму сравнимая с небольшой кухней городской квартиры, запах кофе и шорох попкорна. Пара молодых людей расположилась на диване у окна, по стеклу которого лился прозрачно сиреневый свет. Они держали в руках картонные стаканчики и потягивали из отверстия в крышке огненный эспрессо.

— Серёжа, прошу, возьми деньги. — Снежана рукой фокусника всунула бумажку в боковой карман куртки Сергея. От неожиданности он отпрянул, но возразить не успел. — У нас же не свидание! Мы просто собрались выработать план, который всех сделает счастливыми, — твердила Снежана.

Без слов Сергей рукой не фокусника, но мужчины вернул бумажку, запихал в сумку Снежаны и спросил, как будто только что вспомнил о самой главной своей цели:

— А где сейчас Анна?

Снежана распрямила плечи.

— Они опять с моим женихом, опять стряпают новую главу. С утра были в нашей библиотеке, мы в буфете вместе посидели, недолго правда, и говорили только о роботах. А после они к Славе домой укатили, его так зовут, Болеслав. Так и его папу, моего тестя-профессора, зовут. У Славы спина болит от стульев библиотечных, он лёжа часто работает. Вот, как обычно. У него и литературы — тьма, и руководитель на одной площадке живёт, словом, у него удобнее всего. А в общаге оставаться Слава не может, на него скопление народа давит, не выдерживает. Тем более у Аннушки соседка не очень, она второй год её отселить не может.