Алла заметила, как по лицу подруги пробежала тень, и, не желая потерять благодарного зрителя, потянула Леру в другой кабинет, самый главный, — кабинет директора компании.

— Это ещё что, теперь — кабинет Костика! — сказала Алла, увлекая подругу в русло другого коридора.

В приёмной на три рабочих места их встретила дубовая дверь с табличкой, на которой массивные болты и титул Костика оказались заляпанными обсыпавшейся побелкой. От досады Алла топнула каблуком до вмятины на гладком полу, который выглядит как дорогой линолеум, но укладывается плитками.

— Вот халтура! Что Костик скажет? Это дрянь не убрала здесь. Завтра же уволю. На её зарплату ко мне пол нашего института научных сотрудниц сбежится.

— Аллочка, не расстраивайся. Мало ли что могло произойти. Давай сами вытрем побелку. Делов-то, — сказала Лера, утешая закипающую подругу.

— Нет-нет. Чем же я этой дряни буду в морду тыкать? — не согласилась Алла, открывая главную дверь без прежней страсти. — Понимаешь… приходили эти… из… короче, поставили пожарные извещатели. Бесплатно. Такой новый порядок. Пожарники теперь отвянут со своими проверками.

В кабинете Костика Лера ойкнула и глазам своим не поверила.

— Ого! Президентский люкс, — произнесла она, оглядывая воплощение солидного благополучия. — Мебель какая классная, тёмная, с вишнёвым лоском.

— Смотри, как я Костяну своему рабочее место задизайнировала, — сказала Алла с ликованием в голосе и зажгла настольную лампу директора, стилизованную под шаманский посох. Свет дивной лампы рассыпался тысячами золотых бусинок на застывших волнах малахита, из которого был высечен письменный прибор — главное украшение директорского стола.

Лера в растерянности хлопала ресницами, ей хочется рассмотреть и позолочённый светом малахит, и впаянный в стену океан с живыми рыбками.

— Переходим из рабочей — в зону отдыха, — не растерялась Алла, угадывая мысли закадычной подруги.

Маникюром за пятьдесят долларов Алла стучит по стеклу аквариума, рыбы слетаются, как цыплята на зов наседки, и Лера от восторга по-детски смеётся.

У окна своего дома рыбы не задержались, крутанули хвостами, плавниками и вуалями и пустились кто в пляс, а кто вплавь по неведомым лукоморским дорожкам.

— Ах, предатели! Вам бы только пожрать, бесплатно общаться не хотите, — в шутку возмутилась хозяйка офиса. — Раз вы так… ну и мы сваливаем… — сказала Алла и усадила Леру на диван, точно такой же, как в холле, только размером поменьше и попузатей. — Сейчас отметим новоселье, — сообщила Алла и продефилировала к холодильнику. — Что у нас тут есть поесть?.. Ага… Лер, ты точно не обедала, взгляд у тебя голодный, и сама ты невесёлая, слабенькая, и смех твой какой-то… не звонкий.

Стена с аквариумом располагалась напротив входа. С одной стороны к ней прилегал угловой диван, а с другой — стол для заседаний, протянувшийся вдоль окна до ступеньки алтаря, на котором возвышается трон директора. Книжный шкаф занимает всю стену за троном. А холодильник двухкамерный, высотой под потолок, стоит по левую руку от входной двери, около дивана.

Алла по-хозяйски роется в холодильнике, гремя баночками и пустыми контейнерами.

— Ой, Лер. Из еды — только сыр… два сыра, один с зелёной плесенью, другой… с голубой, но на вид тоже зелёной.

— А на вкус? — съязвила Лера, откидываясь на спинку дивана.

— И на вкус. — Алла хлопнула по журнальному столику холодной тарелкой с сырами и тяжёлой бутылкой красного вина.

Первый тост прозвучал так: «За нашу с Костей победу!» С первого глотка Лера почувствовала жажду и выпила бокал до дна, не ощутив богатства вкуса дорогого напитка из тёмной широкоплечей бутылки. В память об отце Алла спиртное не любила, но новый статус в новом обществе заставил её притворяться знатоком текилы и джина и собирать коллекцию вин дорогих марок.

Сейчас она заставила себя выпить бокал сладковато-терпкой жидкости до последней капли, загадав их с Костиком тайное желание. К богатству вкуса старинного вина Алла осталась безразличной, для удовольствия ей не хватило сахару и пузырьков.

Прихлёбывая из второго уже бокала, две прекрасные женщины любовались кукольной моделью подводного мира, заслоняющей дневной свет. Золотые рыбки со шлейфами из огненного шифона сновали между мохнатыми зелёными нитями, колыхавшимися как руки восточной танцовщицы. На передней грани замер длинноусый сомик графитовой окраски, утыканный белыми точками диаметром не более острия иглы. Налив до краёв следующий бокал, Алла звякнула им по стеклу, где молчал сомик и с улыбкой сказала:

— За тебя… др-р-руг!

Сомик не шелохнулся, презрев внимание восхитительной брюнетки в красном, а Лера тостующую поддержала:

— Какой чудный… своевременный тост!

Свой бокал Алла оставила недопитым, несмотря на удачный тост, и, не отрывая взгляда, следит, как её подруга, облизывая пальцы, уминает голубой сыр. Как чувственно смыкаются её губы, как сияют незнакомым соблазняющим блеском её глаза, как пульсирует жилка на нежной шее… ни один мужик не устоит. Невозможно. Выходит, Светка права…

— Ну-ка, девочка моя, выкладывай правду! Не верю глазам… Если это то, что я предполагаю… Мне нужно поудобнее сесть, чтобы не свалится от шока. — Алла сбросила туфли и устроилась в углу дивана. Её подруга, продолжая облизывать пальцы, пожала плечами:

— Конечно, выкладываю. Ещё по дороге хотела… Но мои успехи скромнее твоих. Даже не тянет говорить об этом. В должности повысили, переехала на третий этаж, в триста пятую. Помнишь, там раньше, при папе, был личный кабинет профессора Гомона?

— Хорошую пилюлю получил Кисель! Но об этом после, сейчас о главном, продолжай, — подправила тему Алла, подливая подруге вина. Она заметила, что названная сестра прячет глаза, и решила не отступать.

Лера с усилием глотнула и тянет, не меняя интонацию:

— У меня в подчинении персоналка и… два человека… Светлана и п…

— Персоналка, говоришь? — оборвала подругу Алла, проскользившая по коже дивана из своего уголка до открытых коленей Леры. — Лерка, я обижусь навсегда, прекрати юлить. У тебя плохо получается, смотришься слабоумной. — Алла схватила сжатую ладонь подруги и потянула к себе. — Светка мне доложила, в чьём она подчинении… Говори прямо — ты спишь с новым директором? Поэтому ты руководящую должность заняла и кабинет Гомана?

— Это тоже тебе Светка сообщила? — Лера едва удержала бокал и отодвинула блюдце с сыром на край стола.

Заметив, что бледные щёки подруги в одно мгновение зарделись, а подбородок заострился, Алла решила напор ослабить, но от темы всё же не отходить.

— В общем, не то чтобы сообщила, намекнула — новый директор благоволит к тебе и… всякое такое… Да я особенно не слушала её, мы хотели вместе к тебе зайти, но дедушка, командир вертушки, орать стал. Надо было отбиваться до твоего прихода. Вот я и не вникла. Расскажи, Лерочка. Я ведь заметила, изменилась ты. Словно не по земле ходишь, а по облакам.

— Да, точно подметила, я под ногами тверди не чую. — Валерия закрыла глаза и откинулась на спинку дивана. — Голова так кружится. Мечтаю, как в детстве.

— О! Так ты влюблена. — Алла нависла над ней и, считывая блаженную улыбку с её лица, чуть с ума не сходя от любопытства. — Вот! Пришёл и твой час! Помнишь, я говорила тебе: не лети за Киселя, встретишь суженного, что тогда? Что будет теперь? Кто он? Правда директор?

— Ты меня вопросами засыпала. Что будет? Что Кисель? Что директор? Я и не знаю, с чего начать. — Лера поднялась, напрягая спину, и опустила голову.

А Алла уже не могла остановиться:

— Хорошо, хорошо, успокойся. Вот, вина выпей, весь бокал! Молодец! Подыши теперь! А сейчас по порядку, по одному вопросику, тихонечко. Та-а-ак! Кто он? Кто… он?

Лера почувствовала тепло в груди, и от этого расползающегося по организму тепла мысли её с лёгкостью стали превращаться в слова:

— Он не просто директор, понимаешь? Он сосед по даче. Мамин. М-м-м… Был соседом. Недавно дом продал и теперь к моим родителям иногда приезжает, очень редко. Вот, это и есть — «он».

Правильный ответ Алла знала ещё до экскурсии по офису. Леркина версия тоже выглядела правдивой. Однако, распахнув во всю ширь блестящие непониманием глаза, Алла выпила залпом свой бокал и спросила:

— Сосед?.. А как же директор? Не понимаю, ты что, двоих любишь? Или этот первый? Потом сосед? Или наоборот?

Валерия не только не отстала от подруги, но даже и превзошла её:

— Алл, ну при чём тут директор? Вернее, так: директор нашего института просто мой директор. А мой… тоже директор, но не мой, а частного предприятия, очень перспективного, богатого.

Алла почти уловила смысл, осталось уточнить детали:

— Та-а-ак! А кто из этих директоров твой сосед?

— Ты не поняла? Мой директор — не мой сосед. Мой сосед — чужой директор, не мой! — выпалила Валерия.

Тема предательски ускользала из разговора. Алла расстегнула несколько пуговиц и сжала пальцами виски:

— Дурдом! Давай сначала! Выпей вина, до дна, до дна, молодец! Я тоже выпью. Подыши! Вместе подышим! Та-а-ак!.. Первое. Какая фамилия твоего директора? Отвечай на вопрос точно, одним словом. Записываю…

— Тараканин.

— Хорошо, сосредоточься. Второй вопрос: он твой сосед по даче? Одним словом — «да» или «нет».

— Нет.

Алла хлопнула по бумаге с уверенностью, что истина где-то рядом, надо только правильно составить алгоритм и поймать её.

— О! Третий пункт. Тараканин — твой директор, директор института физики. Понятно. И это один и тот же тип. Ужас какой-то… И не твой сосед, правильно? «Да» или «нет»?

— Нет, нет… То есть да. Да.

— Да?

— Да-да!

— Фу-у-у! Одного персо…ни…фицировали, — вздохнула Алла, старательно выговаривая длинное слово, и отложила блокнот.