Он встает, расстегивает и спускает джинсы. Белья на нем нет. Его пенис возбужден, он так прекрасен, ее дорогой Тео. Она тянется к нему.

– Я твой, Валентина.

Она поднимает на него взгляд. В голове появляются вопросы: «В самом деле? Но к чему ты это?»

– Ты моя, – добавляет он, берет ее за руки и поднимает.

Он словно в трансе. Она расстегивает и сбрасывает свои брюки. Теперь на ней только шелковое белье. Он снимает с ее плеч бретельки камисоли и гладит грудь, затвердевшие соски, когда топ соскальзывает по ее телу и падает на пол вокруг ног. Потом кладет руки на ее бедра и стаскивает с нее французские трусики. Освобождаясь от них, она чувствует, что его рука начинает гладить между ног.

– О да, ты хочешь меня, Валентина, – тихо произносит он, и она, словно загипнотизированная, смотрит в его голубые глаза.

– Повернись, – говорит он.

Валентина поворачивается лицом к окну купе. Поезд, слегка покачиваясь, мчится через просторы Италии.

– Наклонись и упрись руками в окно. – Она делает, как он велит, и чувствует, что он раздвигает ей ноги. Он гладит ее, пальцами раскрывает шире, готовит, а в следующий миг входит в нее. Он такой большой, что ей кажется, будто он доходит до ее пупка. Она крепко сжимает его пенис, пока поезд раскачивается под ними, то подталкивая их друг к другу, то отталкивая в стороны.

– Сейчас я тебя отымею так, как ты этого хочешь, Валентина.

Он нарушает золотое правило не разговаривать во время секса. Но его грязные слова заводят ее. Она всеми силами принимает его в себя, отчего по телу расходится дрожь.

Он медленно, очень медленно выходит из нее, и она едва не сходит с ума от желания, но вдруг с безумной силой он вновь вонзается в нее. Она вскрикивает, упираясь в стекло. Ей в голову приходит мысль: «Что, если они сейчас проедут какую-нибудь станцию или город?» Люди увидят их. Но ей все равно. Ей хочется, чтобы Тео довел ее до экстаза, превратил в орущую фурию. Все ее внутренние дикие инстинкты ликуют в этом маленьком купе поезда, радуясь безудержности желания. Она поднимает зад, льнет к нему в неистовом вожделении, и он вонзается в нее снова и снова, постепенно набирая скорость. Он входит так глубоко, словно проникает в саму душу. Она, сжимая зубы, извлекает из себя свою темную половину и смотрит ей прямо в лицо.

– Еще! – жадно сипит она. – Еще!

Поезд набирает скорость, они тоже, словно части одного механизма, раскачиваются, совокупляются, несутся вперед. Она ощущает восхитительную близость финала и, когда наступает оргазм, чувствует, что его член откликается на ее экстаз, извергаясь внутри нее. Руки ее соскальзывают со стекла, она теряет равновесие, и они вместе падают на пол. Он оказывается сверху, но, несмотря на немалый вес его тела, ей удобно и уютно. Она закрывает глаза, чувствуя, что тает. Теперь, когда черная половина покинула ее, она ощущает себя необыкновенно легко. Она просачивается сквозь пол купе, стекает с днища вагона и орошает рельсы квинтэссенцией своей сущности. Она поблескивает на путях, как жемчужины среди гравия.

Так они лежат несколько мгновений. Тео целует ее затылок. Она шевелится под его весом и чувствует, что он встает с нее, приподнимает и прижимает к груди, качает ее голую прямо на полу купе первого класса.

– Mio Dio, – шепчет она. – Поверить не могу, что мы это сделали.

Он встает и поднимает ее.

– Давай одеваться. – Он подмигивает ей. – Лучше не искушать судьбу.

Теперь он снова похож на себя, думает Валентина, и вдруг понимает, что никогда еще не видела его таким довольным после того дня, как у нее случился выкидыш.

– Тео, – говорит она, натягивая брюки на шелковые трусики, – что это за картина? – Она стучит по черному портфелю. – Ее похитили?

Он садится рядом с ней, покусывая губу.

– На этот вопрос трудно ответить.

– Как это? Ты или украл ее, или нет.

Ей даже не верится, что она всерьез задает своему любовнику такой вопрос. Возможно ли, чтобы Тео Стин, искусствовед и историк, получивший прекрасное образование, выросший в приличной нью-йоркской семье, стал похитителем картин?

– Хорошо, – медленно произносит он, удерживая ее взглядом своих магнетических глаз. – Действительно можно сказать, что я украл эту картину, но так же можно утверждать, что фактически это не украденная картина. Уже.

Она ахает. Какой ужас!

– Боже мой, Тео, кто ты?

Валентина таращится на знакомое лицо. Она ведь совсем не знает этого человека, так ведь? Но почему-то сердце подсказывает, что знает. Она не может поверить, что он преступник.

– Что мы теперь будем делать? – спрашивает она, от страха вжимая голову в плечи.

Он берет ее за руки.

– Доверься мне, дорогая.

Она качает головой.

– Ты должна мне поверить. – Он смотрит на часы. – Сейчас я не могу всего сказать, но, обещаю, все объясню тебе позже.

Он встает и приглаживает сбившуюся рубашку.

– Что теперь?

– Мне нужно сойти в Вероне. Там я поймаю машину.

– Почему?

– Будет лучше, если мы поедем раздельно. Ты оставайся в поезде с картиной, а я найду тебя в Венеции.

Она складывает на груди руки и смотрит на него исподлобья.

Поезд, подъезжая к Вероне, начинает сбавлять скорость. Валентина чувствует, что ее охватывает необъяснимая паника. Она не хочет, чтобы Тео уходил. Он должен остаться с ней. Но в то же время не желает показывать ему силу своих чувств. «Спокойно, Валентина, спокойно, – говорит она себе. – Держись в стороне, пока не поймешь, что происходит».

– А если меня поймают с этой картиной? – выпаливает она. – Ты об этом подумал, мистер Похититель?

Тео, со взъерошенными волосами, дьявольским огоньком в глазах, останавливается в двери купе и смеется. На самом деле смеется.

– Обещаю тебе, Валентина, если тебя поймают с этой картиной, ничего плохого с тобой не произойдет.


Опять он довел ее до белого каления. Почему, встречаясь с Тео, она то впадает в ярость, то изнемогает от желания? Поезд отъезжает от Веронского вокзала, она высматривает на платформе Тео, но тот как в воду канул. Она вздыхает. Что ж, хотя бы пообещал объяснить все позже. Придется немного потерпеть. Но знать-то хочется сейчас! Читать теперь она не может, слишком взбудоражена, поэтому откидывается на спинку сиденья, забрасывает ногу за ногу и только сейчас замечает на полу купе конверт. Когда он успел положить его туда?

Наклоняясь, поднимает конверт и вскрывает его.

«Отель “Даниэли”. Бар. 20:00».

Она закусывает губу, мысленно усмехаясь. Очередное тайное свидание. Что ж, там она его не отпустит и они проведут вместе всю ночь. В последний раз такое случилось всего восемь дней назад, в ее квартире, но ей кажется, это было полжизни назад. Она довольна, что захватила с собой шелковое вечернее платье своей прабабушки, которое лежит в портфеле свернутое. Сегодня ночью она хочет выглядеть неотразимо.

С резким толчком, скрипя колесами, поезд неожиданно останавливается. Они не на станции, а где-то за городом, очевидно, недалеко от Местре[23], решает Валентина. Она, зевая, сбрасывает туфли и уютно забирается с ногами на сиденье. В тот же миг дверь купе отъезжает в сторону, и, когда Валентина поднимает глаза, кровь застывает у нее в жилах. В двери стоит тот самый блондин с вечеринки у Марко. Повинуясь внутреннему порыву, объятая иррациональным страхом, она хватает портфель и спрыгивает с сиденья. Позабыв про туфли, протискивается мимо него и со всех ног мчится по коридору вагона к двери. Жмет кнопку «Открыть» и, поскольку поезд не движется, дверь открывается. Она спускается на одну металлическую ступеньку и высовывается из поезда, держась за поручень. Смотрит вперед, потом поворачивает голову и глядит назад, но не может понять, где они стоят. Однако не лучше ли сейчас сойти с поезда и позвонить Тео? Туфли остались в купе, но не беда, Тео ведь на машине, он сможет ее подобрать.

Валентина уже собирается выпрыгнуть из поезда, но в эту секунду чужая рука отрывает ее пальцы от поручня и захватывает запястье. Она поворачивается и видит своего светловолосого преследователя.

– Эй! – Она пытается заехать по нему портфелем, который зажимает в другой, однако в таком положении это практически невозможно.

Он держит ее руку в своей, и если она даже заставит его отпустить ее, то грохнется прямо на землю. Раздается свисток, поезд приходит в движение. Если прыгать, то сейчас, пока он не набрал скорость. Но блондин вцепился в нее так, что о том, чтобы отделаться от него, нечего и помышлять. Поезд с каждой секундой едет быстрее, и ей становится страшно. Теперь уже поздно прыгать. Что, если он сейчас отпустит ее? Она может умереть. Она покрепче сжимает портфель и пытается извернуться так, чтобы ввинтиться обратно, но у нее не хватает силы.

Он затаскивает ее в вагон за секунду до того, как автоматически закрывается дверь, и она врезается в его грудь, онемев от страха и злости. Он отпускает ее руку, и Валентина отскакивает от него.

– Что вы себе позволяете? – кричит она.

– Спасаю вашу жизнь, Валентина, – отвечает он с усмешкой.

Это вызывает у нее некоторые сомнения.

– Кто вы такой? – прямо спрашивает она.

Мужчина прислоняется к стене рядом с дверью туалета и скрещивает на груди руки. На нем голубая футболка под цвет глаз и темные джинсы. Валентина замечает бледные, светлее, чем на голове, волоски на его крепких руках. На итальянца он ни капли не похож, но говорит без акцента.

– Я коллега Тео, – говорит блондин. – Он не рассказывал обо мне?

– По университету? – Трудно поверить, что этот мускулистый головорез может быть как-то связан с наукой.

– Нет-нет, – говорит он. – По бизнесу… Точнее, я бы сказал, мы больше конкуренты, чем коллеги.

Мужчина улыбается. Он медленно проводит языком по зубам, как будто предвкушая поцелуй.

– Почему вы за мной следите? – выпаливает она.

Он вопросительно поднимает брови и не отвечает.