– Прошу прощения, госпожа. Я не помню.

Раздраженная баронесса дала ей пощечину, но потом забыла об этом. Она знала историю жены своего любовника от него самого и из других источников, ей это казалось обычным, любопытство было достаточно удовлетворено, так что не стоило особенно допрашивать горничную. Яна и виду не подала, что заметила, как эта блондинка носит бриллианты Валентины, спит в ее комнате, пользуется ее золочеными расческами. Яна делала все, как ей приказывали, и ничего не говорила. Она умела скрывать свои чувства. Время наступит, она еще послужит своей настоящей госпоже. Граф еще ответит за все зло, что причинил ей. Сейчас лучше всего подобраться к нему ближе, пока она служит горничной у этой прусской проститутки. Сам граф настолько привык к присутствию Яны в комнате, что почти не замечал ее. Он разговаривал так, как будто ее не было. Очень часто они ласкали друг друга в ее присутствии, как будто она была домашним животным. Баронесса очень заботилась о своих волосах, и Яна расчесывала ее сотни раз утром и вечером. Они были густыми и спускались до талии, что было немодно, но граф любил играть с ними.

Однажды июльским вечером Яна, как обычно, расчесывала баронессу, в это время в комнату вошел граф, и Яна остановилась.

Баронесса открыла глаза и, увидев любовника, улыбнулась и протянула ему руку. Яна продолжила расчесывать волосы. Они обменялись поцелуем и несколькими фразами по-немецки, которые служанка не поняла.

– Дорогая, я получил вот это час назад и решил, что тебе будет интересно узнать, что здесь.

Граф показал ей письмо, но не стал читать его, а положил обратно в карман. Яна не поднимала глаз, но очень внимательно слушала.

– Моя жена и ее любовник, живы. Невероятно, правда? Сотни тысяч погибли при отступлении, а эти двое сумели выжить! Это письмо от него – они в Чартаце. – Яна продолжала расчесывать волосы как ни в чем не бывало.

– Удивительно, – произнесла баронесса. Она посмотрела на себя в зеркало. Они оба думали, что Валентина умерла, и баронесса даже надеялась, что граф когда-нибудь женится на ней.

– Зачем он пишет тебе? Что говорит?

Граф рассмеялся.

– Он много о чем говорит. Он объявляет о своем решении убить меня, чтобы он мог жениться на моей жене! Это вызов на дуэль!

– Перестань расчесывать, идиотка, – крикнула баронесса Яне. – Драться с этим человеком? Дорогой Теодор, он профессиональный военный – он убьет тебя! Ты не можешь этого допустить!

– Я должен принять вызов, – холодно сказал граф. – Никто из членов моей семьи не был трусом и не отказывался от дуэли. У нас с тобой разные взгляды. Не думаю, чтобы ему удалось убить меня. Он пишет, что потерял правую руку. Я всегда был отличным стрелком. Я убью его.

– Конечно, убьешь! – Она подошла и обняла его. – Ты все можешь. Он, должно быть, глуп, этот француз, если собирается драться с тобой, будучи калекой.

– Очень глуп, – согласился полковник. – Или он в отчаянии. И тому должна быть причина. Он хочет жениться на ней.

Разговаривая с баронессой, граф пришел к. выводу, что Валентина беременна, поэтому ее любовник хочет убить его или ему придется быть отцом незаконнорожденного ребенка. Ему она не рожала детей, он считал, что это была ее вина. Теперь он знал, что она носит ребенка Де Шавеля.

– Я убью его, – сказал он, – можешь быть в этом уверена.

– А как быть с ней? – спросила баронесса.

– Я разведусь с ней, обвинив ее в измене. Есть причина тому, почему они хотят пожениться. Если у нее не будет любовника, который сможет защитить ее, я думаю, она покончит с собой.

Дверь тихо закрылась: это Яна вышла из комнаты.

– Когда ты встретишься с этим французом? – спросила баронесса.

– Как только он приедет в Варшаву – через две или три недели.

– Ты уже написал ему об этом?

– Я уже послал ответ, – ответил граф, – написал, что жду его здесь, что буду иметь огромное удовольствие убить его и обвинить мою жену в измене перед всем светом. Это заставит его быстро приехать сюда.

– Прошу тебя не ехать, – умоляла Валентина Де Шавеля, она спорила с ним все последние дни после того, как он прочитал ей ответ графа. Но его вещи уже были упакованы, на следующее утро он уезжал в Варшаву. Он отказывался брать ее с собой.

– Дорогая, я должен. Я долго думал, это единственная возможность. Я не хочу, чтобы наш ребенок был незаконнорожденным. Я не могу поставить тебя в такое положение, лучше я убью Груновского и женюсь на тебе. Я убью его, обещаю тебе!

Он часами ежедневно тренировался, а она с тревогой наблюдала за ним. Он был хорошим стрелком, но ее муж был мастером дуэли.

– Он один из лучших стрелков в Польше, – убеждала она его, – я видела, как он стреляет. Дорогой, не лучше ли нам подождать, когда мы сможем пожениться, какое это имеет значение для ребенка? Умоляю, не стреляйся с ним. Он убьет тебя, я знаю!

– Я слушал тебя раньше, Валентина, – мягко сказал он ей, – но теперь мне этого не позволяет самоуважение. Я должен сделать это. Если ты любишь меня, то поймешь.

Она медленно поднялась и упала в его объятия.

– Прости меня, я знаю, что ты прав. Иначе ты не будешь счастлив! Но, пожалуйста, позволь мне поехать с тобой!

– Нет, моя любовь, – ответил он, – ты останешься здесь, тебе вредны длинные путешествия. Я вернусь в конце месяца.

– Если с тобой что-нибудь случится, то я умру, – прошептала она.

– Тогда ты отправишься ко мне домой во Францию, – спокойно произнес он. – Я все завещал тебе и ребенку. Если что-нибудь случится и я не вернусь, сделай так, как я прошу тебя, любовь моя, и не глупи. Ты мне обещала.

– Я постараюсь, – ответила она. – Но без тебя у меня не будет сил и желания жить.

Валентина поднялась в свою комнату. Александра умерла, а любимый отправляется в опасное путешествие. Она не поедет без него во Францию. Когда она проснулась на следующий день, его уже не было: он уехал еще до зари. На столике около ее кровати лежало письмо. Он завещал все свои поместья и деньги ей и ребенку, который родится после его смерти. Он объявил о своем намерении жениться на ней и просил, чтобы Валентину принимали как его жену, с почетом, который полагается вдове солдата Франции. Было еще одно письмо, адресованное Наполеону. В нем он просил императора взять Валентину под свою защиту.

Ей он написал лишь несколько слов с выражением своей любви: «Я люблю тебя всем своим сердцем. Ты вся моя жизнь, и поэтому я знаю, что вернусь к тебе. Будь храброй и молись».

– Вы ужинаете сегодня дома, мадам? – спросила Яна.

Баронесса иногда меняла свои решения в последнюю минуту.

– Да, – ответила баронесса. – Граф хочет пораньше лечь спать. У него назначена встреча завтра на рассвете.

– Это дуэль, мадам? – спросила Яна. Ее глаза при этом ничего не выражали.

Баронесса посмотрела на нее с удивлением.

– Да. А откуда ты знаешь?

– В доме говорили, – сказала Яна. – Ходят слухи, что господин собирается драться на дуэли. Сохрани его Бог!

– Не беспокойся, сохранит! – последовал ответ. – Принеси мне изумрудное ожерелье и поторопись.

Яна сложила вещи и подала красивое изумрудное ожерелье Валентины. Граф отдал любовнице все украшения жены. Он собирался драться с полковником завтра утром.

Руки Яны слегка дрожали. Граф, конечно, убьет противника, все слуги говорили об этом, она сама видела, как он стреляет. У полковника хозяйки нет никаких шансов. Она раздела баронессу. Та была в игривом настроении. Вместо того, чтобы лечь спать, Яна спряталась: ей надо был знать, где решил спать этой ночью граф. Он так и не зашел в комнату баронессы. Было уже заполночь, весь дом утонул в темноте. Яна вышла из своего убежища, где она молилась, и направилась к комнатам графа. Она медленно отворила дверь его гардеробной и бесшумно закрыла ее. Зажгла свечу. Вещи графа лежали, приготовленные к свиданию утром: его белая рубашка, брюки, мягкие ботинки. На другом стуле – плащ, перчатки. Но ее интересовали лишь пистолеты графа. Наконец она увидела их в футляре, отделанном темно-голубым бархатом, длинные змеиные дула светились в неровном свете. Она протянула руку, потом заколебалась; ей никогда в жизни не приходилось держать пистолет в руке. Яна не знала, заряжены ли они. Но они были приготовлены к утру. Она осторожно пересекла комнату.

Спальня графа находилась за гардеробной. Дверь была закрыта, не доносилось ни звука. Она взяла один из пистолетов, держа его дулом вниз, как это делал граф, когда тренировался. Затем открыла дверь в комнату графа, остановилась и прислушалась. Раздавалось тяжелое равномерное дыхание спящего человека. Она поставила свечу так, чтобы видеть очертания тела графа, осторожно подошла к нему. На ее некрасивом лице появилась улыбка. Держа пистолет обеими руками, она направила дуло ему в голову и нажала на спусковой крючок.

Граф выбрал для дуэли безлюдный парк на окраине города. Рассвело, под деревьями прогуливалось четверо мужчин, в этот ранний час было прохладно, несмотря на то, что был июль. Де Шавель выбрал секундантами двух членов французского посольства: один был его другом, другого он видел впервые. Оба убеждали его извиниться перед графом и тем самым сохранить себе жизнь.

– С Груновским тяжело стреляться даже правой рукой, а левой – это просто самоубийство, полковник! Мы просто будем свидетелями убийства.

– Вам известны обстоятельства, господа, – сказал Де Шавель, – вы согласились быть моими секундантами. Перестаньте убеждать меня, у меня нет желания разговаривать. Сколько времени?

– Около пяти. Он опаздывает.

Четвертый человек, стоящий в отдалении, был врач. Граф назначил ему встречу здесь, таков был обычай. Он подошел к ним и представился. Все поклонились. Врач подошел к Де Шавелю.

– Дуэль была назначена на четверть пятого, месье. Сейчас больше пяти. Обычно граф никогда не опаздывает.

– Мой противник не джентльмен, – холодно заметил Де Шавель. – Уверяю вас, что ожидание не беспокоит меня.