Танец был довольно быстрый и танцевали они на некотором расстоянии.

– О, а вы здорово музыкальны, – заметил Арсен.

– Ну, в ваших устах это роскошный комплимент! – засмеялась Марта.

– Я просто обалдел, когда вас увидел, вы такая…

– Какая? Блондинка?

– Блондинка в наше время это не проблема. Вы очень интересная блондинка…

Музыка стала помедленнее и Арсен привлек Марту к себе.

– Этот мужчина с таким значительным и суровым лицом ваш муж?

– Да.

– Понятно. И, похоже, любимый муж?

– О да!

Бобров вел оживленный разговор с одним из гостей, не упуская из виду Марту с этим красавцем. Кажется, она получает удовольствие от танца… И танцует просто чудесно. И вдруг он заметил, что рука виолончелиста легла на спину Марты там, где был большой вырез… Боброву стало плохо. Его окатило волной чудовищной ярости, он готов был убить наглеца! Но тут же справился с собой, такие приступы ярости у него случались смолоду, но его научили их подавлять в зародыше. Но потом ненадолго наступало состояние близкое к анабиозу. Он и его умел подавлять. И тут к нему подошла Марта. Чмокнула его в щеку и прошептала:

– Мишка, не бесись, ты сам выбрал мне этот комбинезончик! Все претензии не ко мне.

– Никаких претензий, – через силу улыбнулся он. – Ты, оказывается, прелестно танцуешь!

– Хочешь, уйдем сейчас?

– Да вовсе не хочу! Мне тут нравится! Он говорил тебе комплименты?

– Ну, вряд ли это можно счесть комплиментом. Он сказал, что у моего мужа очень значительное лицо! Мне было приятно!

Когда они уже вернулись домой, Марта словно бы невзначай обронила:

– А ты оказывается ревнивый!

– Вообще-то вроде бы нет… Но когда увидел его руку на твоей голой спине…

– Тебе захотелось его убить, но в шпионской школе тебя научили справляться с приступами неконтролируемой ярости, да?

– Начиталась шпионских романов?

– Да нет, не люблю этот жанр, а вот одного шпиона люблю и многое понимаю о нем. Ты сегодня много выпил, но по тебе не скажешь, ты умеешь пить. И доводить женщину до абсолютного безумия… этому тоже там учат, а?

Он не ответил, нахмурился, притянул ее к себе, усадил на колени. В глазах плясали черти:

– А я вот не знал, что ты тоже училась в шпионской школе…

– Я?

– Ну да, ты тоже доводишь мужчину до полного безумия… Со мной никогда раньше такого не было. Я с тобой не только не вспоминаю то, чему меня учили, я вообще обо всем на свете забываю. Как будто до тебя в моей жизни никого и ничего не было.


Они поженились. И действительно отметили это событие вчетвером, под кустом цветущей сирени, но поехать в свадебное путешествие у них не получилось. Заболел Корней, и Марте пришлось одной отдуваться за обоих, да и Бобров был очень занят. И они решили немного отложить путешествие и поехать куда-нибудь уже летом, в каникулы. Но это ничуть не омрачило их радости. Тимошу перевезли на дачу, на этом настоял Бобров. Кот совершенно ошалел от переезда, боялся даже нос высунуть на улицу, но Бобров взял его на руки, вышел с ним в сад, сел на лавочку, велел Марте нарвать травы и стал разговаривать с котом.

– Тимошенька, милый, тут так хорошо, ты тут вспомнишь, что ты не просто диванный мурчалка, а кот, хищник… Тут птички летают, мышки бегают, травки всякие полезные растут, для котячьего здоровья все это нужно… А бояться тут нечего. Разве что собачонка какая-нибудь забежит, так ты ж у нас еще молодой, на дерево залезешь, большое дело! А если спускаться страшно будет, так я тебя сниму, ты же мне веришь? А меня не будет, Миля МЧС вызовет, да, ты у нас такой важный, к тебе МЧС приедет. Хотя лучше бы ты сам… А писать-какать на травке куда приятнее, чем в лоток… Ууууу!

И кот, казалось, внял его речам. Он осторожно спрыгнул с лавки, принюхался и медленно куда-то побрел…

Марта наблюдала эту сцену, сидя на крылечке. И только диву давалась. Он будет прекрасным отцом, думала она. В нем такие неиссякаемые запасы нежности…


На другой день она рассказала об этом эпизоде Вике.

– Обалдеть! Кто бы мог подумать!

– Знаешь, в нем сочетается казалось бы не сочетаемое. Мне он иногда напоминает птенца…

– Ничего себе птенчик!

– Погоди, дай сказать… да, он как невылупившийся птенец. Если попытаться пробить скорлупу снаружи, он погибнет, надо дождаться, когда сам проклюнется… Понимаешь?

– А еще разве не проклюнулся?

– Нет. Иногда бывает вроде проклюнулся, а потом эта скорлупка опять затягивается. И он весь там, в этой своей скорлупе… И тогда я не лезу… Вижу, что он в таком состоянии, молчу, занимаюсь своими делами, а если мне надо уйти, записку ему пишу…

– А он не удивляется?

– Нет, по-моему, он понял, что я поняла…

– А тебе не страшно?

– Нет, совсем не страшно.

– И ты никогда не думала, а вдруг там, в этой скорлупе, вовсе не птенчик, а ядовитая змея?

– Нет! Точно не змея. Иногда я думаю, что птенчик этот раненый, больной… Но при этом я уверена, если что-то случится со мной, вот тогда он…

– Иными словами, это раненый орленок? И если что-то не дай бог с тобой, этот орленок всех заклюет?

– Именно! – рассмеялась Марта.

– Да, подруга, ты вляпалась по самые уши, никогда раньше я от тебя такой хрени не слышала. Только один совет! Никогда ему эту чушь малиновую не рассказывай, про птенчика… мужики этого терпеть не могут!

– Знаю!

– А тебе не тяжело с ним?

– Нет, что ты!

– Скажи, а у него есть друзья, вообще какой-то круг?

– Нет, друзей нет. Да и круга в общем-то нет, только коллеги…

– Это плохо, неправильно!

– Вика, ну оттуда взяться друзьям при его-то биографии? Ну ничего, постепенно если не друзья, то какой-то круг появится…

– Марта, а ты в покер больше не играешь?

– Нет! Боюсь!

– Господи, чего? Боброва?

– Нет, мне в любви повезло… Боюсь проиграться.

– Ты в это все веришь?

– Да! И меня вообще не тянет к картам…

Они сидели в кафе, вдруг к ним подошла женщина, неприятная и неопрятная писательница, у которой была своя программа на радио. Марте всегда казалось, что она то ли пьяная, то ли обкурившаяся. Но она была достаточно известна в определенных кругах.

– Девочки, я присяду? – спросила она и, не дождавшись ответа, плюхнулась с ними рядом. – Как жизнь, девчонки?

– Лучше всех! – сказала Вика.

– И не стыдно? – воззрилась она на Марту.

– А чего мне стыдиться? – удивилась та.

– Ты же девочка из приличной семьи, и с кем спуталась! Со шпиком, с гебистом! Фу! Он же нерукопожатный…

– Да твою грязную руку он в жизни бы жать не стал, а вообще, шалава литературная, если хочешь знать, с такими, как ты, он и здороваться считает ниже своего достоинства. А ты, сучара, просто от зависти дохнешь! – не своим голосом заорала Марта. – Пошла отсюда, погань, от тебя потом воняет…

Все кругом ошалели. Марта, тихая интеллигентная Марта Сокольская орет не своим голосом, ругается…

– Тихо, успокойся! – шептала Вика.

– Господа! – закричала писательница. – Среди нас, приличных людей, стукачка завелась! Не подавайте ей руки, она спит со шпиком!

Вдруг к их столику подскочил немолодой мужчина, схватил скандалистку за шиворот и хорошенько встряхнул. Это был главный редактор радио «Резонанс», на котором работал Бобров.

– А ты кто такой? Козел вонючий! Убери руки! – завизжала писательница.

– Значит так! – произнес он в холодном бешенстве. – С этой минуты нерукопожатная здесь ты, ты позволяешь себе в пьяном виде являться на работу, да еще и оскорбляешь в высшей степени достойных людей! И поверь, я позабочусь, чтобы ты тут не задержалась! Рейтинги у тебя низкие, тебя не гнали взашей из уважения к твоему литературному прошлому, хотя, на мой взгляд, твои писания гроша ломаного не стоят.

– И эти люди еще уверяют, что у нас не зажимают свободу слова! – попыталась вякнуть она, но главный редактор все еще держал ее за шиворот.

– Сию секунду извинись перед госпожой Сокольской.

– Еще чего!

– Тогда я буду трясти тебя, пока не извинишься!

– Да не нужны мне ее извинения, Вадим Иванович, зачем руки марать о такую пакость! Пусть катится!

– Да, в самом деле! Пошла отсюда!

И он, брезгливо морщась, выпустил писательницу. Та ушла как побитая собака.

– Вадим Иванович, зря вы так, – покачала головой Вика, – все это в ближайший час будет выложено в сеть!

– Вот и прекрасно! Пусть видят, как у нас на радио все демократично! – нервно хохотнул он. – А хамов любого пола надо учить! – Он демонстративно понюхал свои руки, гадливо сморщился и ушел.

– Ай да Вадим Иваныч! – воскликнул кто-то. – Молодец мужик!

– Марта, а ты зря так орала, – сказала Вика.

– Понимаю, орать не надо было! Надо было просто дать в рыло! Или вцепиться в волосенки, хотя они у нее такие грязные…

– А ты теперь ходи на работу с веником! – со смехом посоветовала Вика. – Чуть что, ты их веником, веником!

– Между прочим, хорошая идея!

– Ты Боброву про это расскажешь?

– Нет. Зачем?

– Но это с гарантией будет в соцсетях.

– Делать ему больше нечего… Хотя Вадим Иваныч может сболтнуть. Нет, он скорее всего промолчит, а вот девицы наши могут… Людка или Тина…

– Лучше сама скажи!

– Мне жалко его.

– Не сходи с ума! Думаешь, он такого не наслушался?

– Господи!

– Да я уверена! И я тебя уверяю, эта вонючка еще кучу лайков соберет.

– Путь подавится этими лайками!

– Не возражаю!

– Марта! – подошла к ним редактор еще одной радиостанции. – Не расстраивайся, это она от зависти! Я сама слышала, как она кого-то спросила: «А кто этот охренительный мужик?» И ей Людка сказала: «Это наш шпион, он женился на Сокольской!»

– Все равно тошно!

– Я думаю, она чует, что ее программу вот-вот закроют! Тут на днях такой скандал был… Она пригласила на интервью певицу, та буквально месяц назад поменяла мужа и продюсера, так наша писательница все время говорила с ней только о бывшем муже. Певица один раз сказала, что не желает говорить на эту тему, а она знай свое гнет… Оказалось, она была не в курсе…