— Я уверена, что он не отнимет у тебя и пяти минут, — уговаривала она мужа. — Так можно ему войти?

Уэс откинулся на спинку кожаного стула и устало провел рукой по волосам:

— Подожди, а как его имя?

— Мистер Энтони Гарсиа.

— Что-о? Пошли его к черту. Скажи, что я занят.

— Уэс, что ты такое говоришь? Он такой милый старичок… — пробормотала пораженная его резким тоном Линни.

— Я говорю то, что знаю. Скажи, что я в суде или где-нибудь еще, но только дай ему понять, что наша фирма не хочет с ним больше иметь дела.

— А могу я узнать почему? — резко спросила Линни.

— Мэри Линн, — Уэс стукнул кулаком по столу, — когда я просил Пегги послать кого-то к черту, она не спрашивала меня почему, а тотчас в мягкой форме объясняла посетителю, что его не хотят видеть. У меня тысяча дел и нет времени, чтобы вступать с тобой в дискуссию. Делай, что тебе говорят!

— Есть, сэр! — Линни, точно солдат, повернулась на сто восемьдесят градусов, выражая тем самым Уэсу все свое раздражение и злость.

Мистер Гарсиа стоял, склонившись, у ее стола и мял в руках шляпу.

— Мне очень жаль, мистер Гарсиа, — виновато улыбаясь начала Линни. — У мистера Смита никак не получится вас принять. С тех пор как заболел мистер Гарольдс, ему чрезвычайно сложно выкроить свободную минуту…

— А…. — протянул он явно разочарованно. А Линни с грустью подумала о том, что его синему костюму с искрой уже по крайней мере лет двадцать от роду. Ясно, что старик надевает его только по торжественным случаям и наверняка только сегодня утром забрал его из химчистки — специально, чтобы пойти к адвокату. Линни ужасно злилась на мужа. Он должен был хотя бы выслушать старика.

Мистер Гарсиа медленно надел шляпу:

— Мне, конечно, следовало позвонить, прежде чем идти сюда, но я довольно плохо слышу по телефону. Ну ладно, я пойду, а то меня там дочка ждет в машине. Заеду к мистеру Смиту как-нибудь в другой раз. Авось застану, — добавил с надеждой в голосе.

— Видите ли…

«Бедный старичок! Как объяснить ему, что Уэс вообще не желает его видеть?»

— Ну, я, по крайней мере, попытаюсь, — сказал он, вздыхая, и поплелся к двери.

Ком застрял у Линни в горле. Сегодня же вечером она скажет Уэсу, какой он бессердечный.


«Да, — думал Уэс. — Вот Мэри Линн уже перестает меня слушаться. Нет, мне все-таки не следовало брать ее к себе на работу».

И их конфликт из-за Гарсиа был не единственным тому подтверждением. Поступив к нему на работу, Линни стала другой. У нее поменялась прическа, поменялся стиль одежды, поменялось — он это чувствовал — мироощущение. Она сделалась гораздо более уверенной в себе, и Уэс не знал, радоваться этому или нет.

«С другой стороны, — размышлял он, — теперь Линни нравится мне как женщина гораздо больше, нежели, скажем, месяц назад». Уэс нервно провел рукой по волосам. Он так всегда гордился своей железной логикой, а теперь вдруг не в состоянии четко сформулировать, чего он хочет, только предается каким-то сумбурным воспоминаниям. Единственное, что Уэс знал твердо, так это то, что он должен объяснить Линни, что она не имеет никакого права вмешиваться в его дела.

Вечером они поехали домой вместе. Едва Линни села в машину, как тотчас скинула туфли и закрыла глаза. Так они ехали молча, пока Линни наконец не спросила:

— Можешь мне объяснить, почему ты не захотел принять мистера Гарсию?

— Линни, — вздохнул Уэс. — Неужели тебе недостаточно того, что я тебе говорю: у меня были на то веские основания?

— Нет, недостаточно.

— Хорошо, я скажу тебе. Но учти, это профессиональная тайна.

— Я понимаю, — нетерпеливо проговорила Линни.

— Я знаю из совершенно достоверных источников, что этот «старичок», как ты его называешь, связан с мафией. Он регулярно наведывается в Чикаго и Атлантик-Сити, чтобы поддерживать с ними связь.

Ее глаза округлились: Линни не могла поверить в такое.

— Чушь какая! — возмутилась она.

— Считай что хочешь, но это правда.

— Ха-ха-ха! Если мистер Гарсиа и ездит в Чикаго и Атлантик-Сити, то наверняка только потому, что у него там внуки. Нет, Уэс, я уверена, что ты его с кем-то путаешь. Он такой милый, и он…

— По уши увяз в рэкете, — закончил за нее Уэс.

— Я не верю, что он замешан в нехорошие дела, — упрямо твердила Линни.

— Даже если он и не был замешан, то в любом случае в прошлый раз он не заплатил нам по счету до тех пор, пока мы его всерьез не прижали…

— Да у старика просто нет денег! — перебила его возмущенная Линни.

— У него нет денег? — Уэс чуть было не задохнулся от раздражения. Почему, с другой стороны, он должен ее разубеждать? Разозлившись, Уэс не заметил, как пронесся на красный свет.

— Тебя заловят, не боишься?

Уэсу очень хотелось отчитать жену как следует, но он решил не накалять обстановку и, сосчитав до десяти, успокоился.

— У меня есть одна знакомая, очень хороший адвокат, — пошутил он. Но Линни даже не думала улыбаться. — Послушай, Линни, я не хочу с тобой больше спорить. Поверь мне, я знаю, что делаю.

Линни в ответ хмыкнула и отвернулась к окну.

— Ну хорошо, — продолжал он холодно, — давай объяснимся. Ты настояла на том, чтобы я взял тебя к себе на работу. Я предупредил тебя тогда, что не буду делать тебе никаких поблажек. Ни одна секретарша на свете не стала бы спорить со своим начальником и давать ему советы, как вести себя с клиентами.

Линни ничего не ответила и не отрывала взгляда от окна. Какое-то время они ехали молча, в глубине души ужасно злясь друг на друга.

— Прости меня, Уэс, — неожиданно сказала Линни, — ты абсолютно прав. Я не должна была вмешиваться в твои дела. И обещаю, что это больше не повторится.

— Рад, что ты наконец это поняла.

И все же весь вечер они избегали разговаривать друг с другом. Самой длинной фразой, с которой Уэс обратился к жене, было сказанное за обедом: «Дорогая, не передашь ли ты мне соль?»


Линни положила папку с делом в ящик и медленно прохаживалась по приемной. День только начался, и они с Уэсом за все утро обменялись двумя-тремя фразами — не больше. Вчера ночью Линни долго не могла уснуть, все лежала и думала. Ей было ужасно жаль, что она ничего не смогла сделать для мистера Гарсии, но в то же время она испытывала чувство вины перед Уэсом за то, что начала с ним спорить. Действительно, ни с каким другим начальником она бы себе такого не позволила.

Линни бросила взгляд на закрытую дверь кабинета. «А вдруг наши отношения теперь опять станут натянутыми и холодными, как в первые дни моей работы здесь?» — подумала она с грустью.

И она решительно направилась к двери Уэса и постучала.

— Да?

Линни вошла с улыбкой.

— Сегодня такой чудесный день, Уэс. Птички поют за окном…

Он посмотрел на нее настороженно, точно опасаясь подвоха.

— Я подумала, мы могли бы сходить куда-нибудь в перерыв вдвоем. Как насчет чашечки кофе?

— Одной на двоих? — усмехнулся Уэс. Его лицо стало более добродушным.

Линни от души рассмеялась.

— Очень есть хочется, — объяснила она. — Ну как, идем?

— Идем, — кивнул он, надевая пиджак. Когда они входили в дверь кафе, Лини случайно коснулась его рукой и подумала: «Как жаль, что впереди еще целый рабочий день». Ей бы очень хотелось прямо сейчас отправиться домой и там скрепить их мирный договор. А так приходилось ждать до вечера.


Но время пролетело незаметно, и вот наступил вечер. Их любовные радости были страстны и полны красок, и Линни уснула, чувствуя себя абсолютно счастливой. Среди ночи Уэс внезапно разбудил ее, и их тела вновь слились, на этот раз уже в порыве сонно-ленивой нежности. И все же их второй союз был не менее прекрасен.


Линни сидела в то утро за машинкой, вспоминая радостные мгновения ночи, как вдруг пришла Глэдис.

— Не помешаю? — спросила она как-то уж очень застенчиво.

— Нет, нет, — ответила Линни, с трудом отрываясь от сладких воспоминаний.

— Я бы хотела с вами поговорить…

— Да, я слушаю вас, Глэдис.

Глэдис села подле Линни, взяла в руки скоросшиватель и стала нервно вертеть его в руках, глядя в пол и не говоря ни слова.

— Так что вы хотели сказать мне, Глэдис? — вежливо спросила Линни.

— Видите ли… я… в субботу получила письмо от Грэма. Он спрашивает, нельзя ли ему приехать ко мне в гости. Я долго думала, а вчера написала ему «да», но, когда отправила письмо, начала ужасно мучиться. — Глэдис с отчаянием посмотрела на Линни. — Сегодня ночью я прямо глаз не могла сомкнуть… А что, если я ему не понравлюсь?

— Да почему вы можете не понравиться?

— Ну… видите ли, я ведь ему солгала. Я послала ему свою фотографию десятилетней давности… И что он теперь обо мне подумает?

— Знаете, что я скажу вам, Глэдис? Вы очень милая, добрая, и Грэм должен быть просто счастлив, что встретил вас. Вы мне верите?

Но Глэдис, казалось, не слышала ее слов. Она в отчаянии заламывала руки и все твердила:

— И потом: чем я его буду развлекать? О чем с ним буду говорить? Да мне даже надеть нечего.

— Я уверена, что для него не это главное, — улыбнулась Линни. — К тому же, — добавила она уже более серьезно, — мы с вами можем вместе пойти по магазинам и подобрать что-нибудь подходящее. И вам наверняка есть что ему сказать. Вы ведь целый год с ним переписывались. А что касается развлечений… то приходите с ним к нам в гости. Мы вместе и повеселимся.

— Вы серьезно это говорите? — с волнением спросила Глэдис.

— Абсолютно серьезно, — заверила ее Линни.

— И вы правда поможете мне выбрать какое-нибудь платье или костюм?

— Мы сделаем это сегодня же вечером.