Сара Андерсон - В водовороте сладострастия

Во второй раз за день он провел пальцами по ее щеке. Кристина не отпрянула, хотя и не бросилась в его объятия. Она стояла и смотрела на него, как на какого-то космического пришельца.

– Но я бы хотел, чтобы вы остались.

Он говорил неправильные вещи, но, с другой стороны, он не знал, что собой представляли правильные. Кристина судорожно вздохнула и отступила назад.

– Не смотрите на меня так.

– Как именно?

– Вот так. – Она махнула рукой, словно ее жест мог что-то объяснить. Ее щеки порозовели. – Вы знаете, о чем я.

– Нет, не знаю.

Теперь она замахала обеими руками, как птичка, которую вспугнули.

– Вы специально притворяетесь непонятливым. Я говорю, чтобы вы не смотрели на меня так, словно я вам нравлюсь, потому что мы оба знаем, что это не так.

– Что натолкнуло вас на эту мысль? – удивился Дэниел.

– Да ладно.

– Если оставить в стороне события двухлетней давности…

– Если можно так сказать, – фыркнула Кристина. Но Дэниела было не остановить.

– Когда за последние несколько недель я вел себя так, что вы подумали, будто не нравитесь мне?

Он в самом деле пытался понять. Но у него не получалось.

– Хватит смеяться надо мной, – бросила она и развернулась, чтобы выйти из спальни.

– Кристина.

Дэниел схватил ее за плечо и остановил.

– Но я не смеюсь над вами.

– Разве? А как тогда объяснить ваше поведение?

Он приблизился к ней и убрал локон, упавший ей на лицо.

– А вам не приходило в голову, что меня просто влечет к вам?

Он не знал, как она отреагирует на его заявление, но никак не ожидал услышать горький смех.

– Кто бы говорил. Как может такого, как вы, интересовать такая, как я?

– О чем вы? – в недоумении посмотрел на нее Дэниел.

Она снова отстранилась, но не пошла к двери, а начала ходить туда-сюда возле кровати.

– Вы хотите, чтобы я озвучила свои мысли?

– Кристина, может, вы объясните, что я, по-вашему, думаю? Потому что мне кажется, что я думаю совершенно не то, что вам кажется, что я думаю. – Вот так абракадабра, но он не мог выразиться яснее.

– Я не супермодель и никогда ею не была. И я еще не сбросила вес после родов. А теперь посмотрите на себя. Вы такой красивый, что мне причиняет боль смотреть, как вы играете с Мэри. У вас есть частный самолет и эта квартира с таким потрясающим видом. Вы невероятно богаты, а я изо всех сил стараюсь, чтобы мне каждый месяц хватило денег, чтобы заплатить за жилье и детский садик.

– Мне все равно, – тихо ответил он, но Кристина не стала его слушать и продолжила:

– Я импульсивная, не следую правилам и никогда не поступаю правильно. Я даже не уверена, правильно ли я сделала, что поехала сюда с вами. Или этот поступок – очередная из моих глупостей. Вы не должны вести себя так, чтобы я думала, будто нравлюсь вам. То же самое касается Мэри. Это несправедливо по отношению к ней. – Она опустила глаза, и ее плечи поникли. – И ко мне тоже.

– Он был не прав.

– Что? – вздрогнула Кристина.

– Ваш отец. Он ошибался насчет вас. Он был не прав во многих вещах, но особенно в отношении вас. – На этот раз Дэниел не просто провел пальцами по ее щеке, он взял ее лицо в свои руки так, что она не могла не смотреть на него. – Кристина Мюррей, выслушай меня. Думаю, нам давно пора перейти на ты. Ты была слишком молода. А вся молодежь импульсивна. Но сейчас ты другая. Мне все равно, что говорит о тебе твой отец. Потому что я вижу перед собой женщину, которая пойдет на все, чтобы защитить своего ребенка, которая добрая, рассудительная и благоразумная. Ты единственный человек, который старается играть по правилам, и, если ты не позволишь мне помочь тебе, эти правила раздавят тебя. А я не могу стоять в стороне и смотреть, как это случится.

Он провел руками по ее плечам и спине и обнял ее за талию.

– Мне плевать на вес, который остался у тебя после родов, или сколько ты зарабатываешь или не зарабатываешь. Я не оцениваю тебя по размеру твоей одежды. Я смотрю на поступки, а твои поступки говорят мне о том, что ты женщина, которой я мог бы…

Что именно? Доверить свои тайны? Кристина не доверяла ему, и было бы глупо довериться ей.

– Зачем ты говоришь мне все эти вещи? – нервно сглотнула она.

Он наклонился и прижался лбом к ее лбу.

– Потому что ты мне нравишься на самом деле.

На этот раз она не отстранилась, и Дэниел прильнул к ее губам. Сначала его поцелуй был неторопливым и мягким, а потом, когда она приоткрыла губы, приглашая его, он стал более жарким и настойчивым.

Дэниел вел немного монашеский образ жизни. Несмотря на то что доступных женщин всегда было предостаточно, он не доверял им.

В Америке бросались в глаза его высокий рост, смуглая кожа и загадочность. В Корее – налет экзотики. Так что предложений от противоположного пола поступало предостаточно, но у Дэниела было всего несколько любовниц. Когда он был помоложе, ему казалось, что за каждой интрижкой прячется его дед. Дэниел избегал свиданий и секса просто потому, что не хотел оказаться в ловушке дедовых понятий о чести и ответственности. А потом, когда он начал карьеру политтехнолога, он стал еще более осторожным, не желая, чтобы случайная связь стала оружием против него самого.

Поэтому у него давно никого не было. И когда Кристина вздохнула, прижавшись к его губам, и обвила руками его шею, он был почти что ошеломлен нахлынувшими на него чувствами. Он крепче сжал Кристину за талию, притягивая ее к себе еще ближе, чтобы насладиться прикосновением ее гибкого тела. Дэниел весь напрягся, а она, наоборот, таяла в его объятиях.

Целуя Кристину Мюррей, он чувствовал себя так, словно наконец вернулся домой.

А потом она оттолкнула его. Ее глаза были закрыты, а грудь тяжело вздымалась.

– Ты привез меня сюда, чтобы соблазнить?

Ему хотелось возразить и заверить ее, что в его поцелуе не было никаких скрытых мотивов. Но Кристина относилась к Дэниелу с подозрением, и, если вернуться к событиям двухлетней давности, у нее были все основания для такого отношения.

Он видел, что бесполезно разубеждать ее, и просто отошел назад.

– Тут для тебя приготовлены вещи, если захочешь переодеться. И не беспокойся о Мэри. Уверен, ей не приходится скучать с моей мамой. Когда ты… придешь в себя, мы сможем вернуться к обсуждению сложившейся ситуации.

По ее искривленным губам Дэниел не мог понять, то ли она разочарована, то ли пытается сдержать смех.

– И в каком формате будет проходить это обсуждение?

– В каком захочешь. – С этими словами он развернулся и вышел из комнаты.

Дэниел остановился посреди кухни и попытался собраться с мыслями. Что он творит? Он никогда не приводил гостей в эту квартиру. И никогда не знакомил женщин со своей матерью.

Но вот они все здесь. Дэниел слышал, как его мать воркует с Мэри, и приготовился к вопросам о его отношениях с Кристиной.

Когда занимаешься политическими кампаниями, всегда нарушаешь правила в пользу более значимых и более интересных историй, высокого количества голосов избирателей и, особенно, побед. Кристина стала частью кампании своего отца только после того, как Дэниел втянул ее в это дело. Но он даже представить себе не мог, чем все закончится.

Потому что Дэниел говорил правду. Она нравилась ему на самом деле. Кристина восхищала его своим стойким отношением к происходящему, заботой о дочери и своей красотой. Ее соблазнительное и податливое тело заставляло Дэниела сходить с ума от желания. Как сейчас, когда он мрачно поправлял свои брюки. Он хотел ее.

Но в этот раз он четко понимал, что речь идет не только о физическом влечении.

Хотя она была в точности той женщиной, от которой его деда хватил бы удар. Кристина была слишком белокурой, слишком голубоглазой, слишком прямолинейной и чересчур американкой, чтобы удовлетворить запросы Ли Дэвона. Может, Дэниела влекло к ней именно потому, что он все еще пытался позлить старика?

Он мог ведь остаться за кулисами и сделать так, чтобы не принимать прямого участия в судьбе Кристины Мюррей и ее дочери. Но он поехал к ней в банк, потом встретился с ней в церкви, а затем привез ее в свою чикагскую квартиру, вместо того чтобы поместить ее в отеле под вымышленным именем. И теперь ему придется пойти в гостиную и стать свидетелем того, как его мать все больше привязывается к очаровательной малышке Мэри.

Еще никогда в жизни он не допускал такой неразберихи, но, несмотря ни на что, он не стал бы ничего менять.

Потому что Кристина ответила на его поцелуй, и он почувствовал себя дома.

Войдя в гостиную, он увидел свою мать, сидевшую на коленях рядом с кофейным столиком, вокруг которого с радостной улыбкой на лице кружила Мэри.

– С ней все хорошо? – не поворачивая к нему головы, спросила мать.

– У нее был длинный день.

– Ты сказал ей, что собираешься познакомить нас?

– Нет…

Мать потянулась к нему и похлопала его по коленке. Мэри увидела ее жест и решила повторить его.

– Ей пришлось многое пережить.

Дэниел тяжело вздохнул и поймал Мэри в свои объятия. Малышка весело засмеялась.

– По моей вине.

– А она знала, что ты привезешь ее сюда? – поднялась на ноги Минни.

Дэниел покраснел от стыда. Только мать могла вызвать в нем такую реакцию. Хватало одного ее взгляда, чтобы он почувствовал себя провинившимся школьником.

– Я всего лишь пытаюсь защитить ее. Мне кажется, она вряд ли бы согласилась поехать со мной, если бы я сказал, что привезу ее сюда.

Его мать нежно погладила Мэри по головке, и Дэниел пожалел, что он не был кем-то другим. Например, более послушным сыном. Мужчиной, который остепенится и подарит своей матери внуков, которых она так отчаянно хотела.