Но Хироу ослабела не столько от усталости, сколько от потрясения, ведь, несмотря ни на что, Рэйвен-Хилл был ее домом, и его обитатели были ее семьей. Оглянувшись на замок, Кит увидел его высокие окна, полыхающие жаркими отблесками, — это зрелище напоминало хитро подмигивающий фонарь, изготовленный из пустотелой тыквы с прорезями. И внезапно он поразился совпадению — прошлое снова напомнило о себе.

Кит не знал, что тогда привело Мэйлита и его последователей к старой усадьбе: то ли интерес Рэйвена к книге Мэллори, то ли их собственные поиски. Но и тогда, и сейчас — исход был одинаков. Тогда пламя поглотило и лабиринт, и тех, кто намеревался там убивать, и сейчас горел Рэйвен-Хилл, требуя своих жертв.

Кит покачал головой, не желая верить в заклятие, наложенное даже на подделку, но жуткое совпадение заставляло думать именно так. Чем скорее они уйдут отсюда, тем лучше, подумал Кит, но Хироу не могла сдвинуться с места — опустевшая сторожка означала для нее некий предел, за которым лежит столь же туманное будущее.

Кит опустился перед Хироу на колени.

— Мне надо пойти привести лошадь, а вы оставайтесь здесь, пока я не вернусь.

Хироу подняла голову:

— А куда мне идти? У меня н-нет ничего.

— У вас есть я, — сказал Кит. Он ладонями обхватил ее лицо и заставил посмотреть ему в глаза. — Я люблю вас и думаю, вы тоже меня любите.

Она не стала отпираться, и все ее чувства отразились на ее лице. На такой взрыв эмоций трудно было не ответить, и Кит, не удержавшись, крепко расцеловал ее. Она прижалась к нему, но Кит знал, что мешкать нельзя, и шагнул к двери.

— Оставайтесь здесь, — повторил он.

Выйдя из сторожки, он побежал вдоль ограды, что окружала приусадебный участок замка, и думал, что, к счастью, ему не придется больше лезть через эту стену. Кит направлялся прямо к роще, где оставил свое снаряжение, но внезапно что-то затрещало, ломая кусты, и он прислонился спиной к почерневшему стволу дерева.

Это был всего лишь олень, испуганно удиравший от едкого запаха гари, и Кит пошел дальше, но не так быстро, потому что в нависшей дымке нелегко было отслеживать направление, продираясь через мелколесье. Наконец он услышал тихое ржание — беспокоилась лошадь, тоже почуяв угарный дым.

Все же Кит старался не спешить, он то и дело прятался за деревьями, остерегаясь, что кто-то из беглецов мог наткнуться на лошадь. Но она стояла привязанная там, где он ее оставил, и Кит вывел ее из рощи. В сплошном тумане единственным ориентиром было подсвеченное серое облако, скрывавшее стены замка, и Кит упорно продвигался туда, хотя иногда ему казалось, что угрюмые камни ограды словно отодвигаются от него все дальше и дальше.

Туман сел настолько плотно, что Кит сослепу едва не уткнулся в сторожку. Он облегченно вздохнул, подвел лошадь к отворенной двери и тихо окликнул Хироу. Она не вышла к нему, и Кит подумал, что она, верно, не может встать, совсем ослабев от тревожного ожидания.

Подтянув поводья, Кит ступил внутрь и горестно воскликнул. Даже в темноте было видно, что скамья пустует и сторожка безжизненно тиха, Хироу исчезла, словно растворившись в воздухе.

Тут он услышал некий звук.

Кит вышел за дверь, похлопал лошадь, успокаивая ее, и повернул голову, вслушиваясь в туман. Теперь не было никаких сомнений: в стороне слышался скрип колес и приглушенный стук копыт. Кит тщетно вглядывался в длинную аллею, затянутую дымкой, но потом сообразил, что туман мог рассеивать эхо, и с таким же успехом можно было думать, что звуки доносятся или со стороны конюшен, или из другого ближайшего участка поместья Рэйвен-Хилл.

Видимо, Рэйвен и Эразм, опомнившись, покинули горящий замок и наткнулись на Хироу. Или слуга мог предложить свою помощь — или, наоборот, потащить ее обратно в пламя. Кит не стал долго размышлять: их игра стоила свеч — и всей его жизни, и он одним махом прыгнул в седло.

В конце концов он тронулся вперед по аллее, прочь от Рэйвен-Хилл.


Хироу сидела в роскошной карете, расслабленная и усталая настолько, что едва не теряла сознание. За эти недели ее силы истощились до предела нервным напряжением и опасностями, недостатком сна, а последние события только усугубили ее состояние. В таком трансе она едва ли могла о чем-то думать. Разве только о том, что будь поумнее, то не очутилась бы здесь.

Обычная осторожность изменила ей, когда она, ссутулившись, сидела на скамье в сторожке и пыталась осмыслить происшедшее. Но она и не чувствовала никакой необходимости остерегаться, потому что считала, что Рэйвен и Эразм… исчезли.

Когда в дверном проеме показались темные силуэты и кто-то окликнул ее, Хироу подумала, что это слуги или соседи, заметившие пожар. Она, полубесчувственная, позволила им усадить себя в карету, но все же запоздало спросила что-то о Ките. Ее бросились уверять, что с ним все в порядке, и только тогда Хироу заподозрила неладное. Но поздно — она уже сидела в карете, явно не Рэйвена — уж слишком роскошным был экипаж, — и дверца была надежно заперта.

Хироу подумала, уж не Эразм ли тут постарался, но ведь он был мертв? Или он бросил своего наставника на погибель в огненной стихии, а сам надеется на наследство? В таком случае он не постесняется разделаться и с ней. Но Хироу хорошо помнила, как огонь гнался за ним буквально по пятам, и не могла поверить в невероятное воскрешение того, кого она называла кузеном.

У Хироу мелькнула мысль, все ли в порядке с Китом и не те ли друиды в черных плащах явились похитить ее. Но даже эта мысль оставила ее безразличной. Она слишком устала теперь, чтобы разбираться во всех этих хитросплетениях, ей дела нет до Рэйвена и его замка, подточившего ее силы. Ей хотелось одного — свернуться калачиком на руках у Кита и остаться там навсегда.

Подумав о любимом человеке, Хироу впала в отчаяние — Рэйвен унес с собой в могилу тайну ее происхождения. Теперь она никогда не узнает, вправду ли ее родители были психически нездоровы и решились сбыть ребенка первому встречному.

Кит, конечно, говорил, что ему все равно, но Хироу хотела знать истину. Она не могла выйти за него замуж, чтобы взвалить на его плечи такую обузу. Кристофер Марчант, образованный джентльмен, заслуживает лучшей доли, зачем связывать его узами брака с женщиной, у которой в роду были сумасшедшие!

Хироу прикрыла веки, пряча нахлынувшие слезы, и глухо застонала. Зачем ей делать его несчастным.

С трудом подавив слезы, Хироу подумала, что судьба хранит ее от соблазна быть рядом с Китом. Если Рэйвен назначил ей жалованье, она сможет сама обустроить свою жизнь. Но пока что Кит оставался единственным, ради кого ей стоило жить.

Хироу пыталась уговорить себя, что должна оставить Кита — так будет лучше, но будущее тогда виделось ей столь же туманным и темным, как и ночной пейзаж за окном кареты, мчавшейся неизвестно куда.

Однако вскоре далеко впереди замелькали огоньки, как видно, довольно большой усадьбы — к таким всегда тянулся Рэйвен. Богатые дворяне вступали с ним в деловые связи, но его никогда не принимали на равных в светских салонах.

Мутная темень долго не позволяла Хироу определить, куда ее привезли. Но когда карета проехала в ворота и свернула к парадному входу, над которым сквозь дымку призрачно сиял ряд окон, Хироу узнала этот фасад — и рассмеялась.

Правда, ей не доводилось прежде заезжать сюда, но Хироу знала, что здание это построено в прошлом веке, в классическом стиле: в четыре этажа, с облицовкой из светлого камня и рядом мраморных колонн, высившихся у парадного входа. Экипаж остановился у лестницы, но Хироу и не думала хвататься за пистолет или бежать. Она только посмотрела, как из дверей вышел лакей и поспешил к их карете.

Открыв дверцу кареты, он поклонился и подал ей руку в перчатке, помогая выйти, — в Рэйвен-Хилл ее встречали совсем иначе, и Хироу снова сдержала смешок. В отличие от ее дома, неухоженного и запущенного, загроможденного коллекциями Рэйвена, усадьба выглядела опрятно, и вышколенные слуги встречали приветливо. Верно, владелец поместья столь богат, что Рэйвену и не снилось.

Отделанное мрамором фойе было ярко освещено, не в пример полутемному замку Рэйвена, но лица слуг были печальны. Лакей подвел ее к мрачному дворецкому, и тот проводил ее в круглый зал с деревянными резными потолками и хорошо вписанной в этот интерьер дверью. Стены были обиты бледным шелком с умело подобранным живописным декором, и от этого помещение казалось объемным и светлым, даже в столь поздний час.

Несколько ламп по периметру освещали весь зал и белую с позолотой мебель: видно, этот оригинальный французский гарнитур стоил побольше иной библиотеки. Но Хироу мало разбиралась в мебели. Она не стала особо ее рассматривать, а сразу прошла к зеркальному простенку, чтобы посмотреть на себя. Но даже на ее придирчивый взгляд нельзя было сказать, что она только что бежала с пожарища. К счастью, она успела надеть на себя плащ, еще в Рэйвен-Хилл, и теперь он тоже остался на ней, укрывая не вполне понятный костюм. Ботики ее вымокли от росы, и она уселась в изящное кресло подле мраморного камина, чтобы согреть озябшие ноги у жаркого очага.

По сравнению с замком Рэйвен-Хилл, с его нарочитыми ужасами и вечным дискомфортом, этот домашний очаг был наглядной иллюстрацией хорошего вкуса и состоятельности. Но ее присутствие здесь могло означать, что хозяин богатой усадьбы характером не уступает и самому Рэйвену.

Если уж ей суждено пребывать в заточении, она предпочтет остаться в этом доме: охраны здесь нет, и бежать отсюда несложно. Хироу так и хотелось подойти к окну и посмотреть, удобно ли из него спрыгнуть на улицу, но ей лень было вставать. И потом, очень любопытно, что же задумал хозяин.

Ей не пришлось долго ждать. Дверь неслышно отворилась, и вошел худощавый пожилой джентльмен. Он был одет во все черное, и костюм его был безупречен, но покрой одежды не соответствовал ожиданиям Хироу. Она поняла, что это не хозяин дома.