Такая перспектива наполняла ее отчаяньем, и она старалась не думать о том, что ждет ее впереди. Они были с Энди в конюшне, когда солнце уже клонилось к морю. Уитни лежала в его объятиях на ложе из сладко пахнущего сена, почти потеряв голову от ощущения его твердой возбужденной плоти. Он хотел ее – и даже одежда, разделяющая их, не могла скрыть этого.

Он целовал ее снова и снова, пока наконец она не стала извиваться от желания, слепая ко всему, кроме настоятельной потребности своего тела.

Уитни молчала, но оно красноречиво говорило за нее. И Энди, пробормотав что-то, прижал ее к себе так сильно, что она едва дышала, а потом сказал, что больше так не может. Он сказал, что пришло время и он должен овладеть ею…

Уитни подошла к окну и посмотрела в него невидящим взглядом. Уже настала ночь, а она забыла, как быстро темнота окружает тебя на островах.

Той ночью темнота тоже окружала их, накрыв черным бархатом.

Ее руки обвились вокруг шеи Энди.

– Тогда возьми меня, – прошептала она.

Он нежно сжал ее запястья и опустил ее руки.

– Не здесь, – сказал он хрипло. – Не на конюшне. – И ни в одном из тех мест, где они были наедине: ни в Кахуне Джордж, ни в Хайна-Бич, где он впервые коснулся ее груди и заставил ее вскрикнуть от страсти.

Он сказал, что придет в ее комнату ночью и займется с ней любовью как полагается: на чистых простынях, на мягкой постели, и они проведут всю ночь в объятиях друг друга.

Сердце Уитни забилось от волнения. Сначала ей показалось, что риск слишком велик, но постепенно она успокоилась. Что может случиться, в самом деле? Ее отца не будет до завтрашнего дня. Что же касается Эммы, то она скажет, что у нее разболелась голова, и рано ляжет спать.

Наступит завтра, и кто знает, сколько им придется ждать, пока, они снова не смогут быть вместе?

– Оставь дверь в свою lanai незапертой, – прошептал Энди, – и я приду к тебе.

В темноте Уитни, дрожа, ждала звука шагов на балконе. Когда он наконец появился, она была уже в совершеннейшей панике. От него, от себя – от того, что они собирались сделать.

– Я передумала, – воскликнула она вместо приветствия, и Энди – умный, сообразительный Энди – улыбнулся и ответил, что все в порядке: он тоже еще раз все обдумал.

– Просто разреши мне обнять тебя, – прошептал он и наклонился к ее лицу. Но после того, как он начал целовать и ласкать ее, страхи вскоре улетучились, и она просто потеряла голову от охватившей их страсти.

Уитни отошла от окна и прижала пальцы к губам. Тогда она не услышала ни шагов отца по ступеням, ни его стука в дверь. Она не услышала, как открылась дверь, – она ничего не осознавала, кроме объятий Энди и его поцелуев, когда яркий свет залил комнату.

– Уитни! – заорал ее отец. Наступила оглушительная тишина, и Дж. Т. ткнул пальцем в дверь. – Иди в мою комнату и жди меня там!

Сколько раз в течение всех этих лет она думала, что произошло бы, если бы она не подчинилась? Что бы сделал Энди, если бы она настояла на том, чтобы остаться с ним и встретить лицом к лицу ярость ее отца?

Ах, не важно. Она ведь подчинилась; ей было всего шестнадцать лет, и она была примерной дочерью всю свою жизнь. Иногда потом ей казалось, что Энди звал ее, хотя она была почти уверена, что этого не могло быть. Просто ее мозг сыграл с ней очередную шутку; еще одна жестокость, в придачу ко всему остальному.

А в ту ночь она ждала, дрожа, больше часа, и когда ее отец появился, его лицо было темным и холодным от презрения.

– Как ты могла? – процедил он холодно. – Моя дочь – с таким мальчишкой!

– Ты не понимаешь. Энди любит меня…

Она отшатнулась, когда отец со всего размаха залепил ей пощечину.

– Ты – маленькая сентиментальная дура. Он использовал тебя. А теперь сбежал.

– Ты отослал его? – Уитни попыталась проскользнуть мимо него, но отец схватил ее за плечи и тряхнул.

– Послушай меня, – рычал он. – Он использовал тебя с самого начала.

Она замотала головой и в отчаянии зажата уши руками.

– Ты лжешь.

Но отец продолжал обвинять, его голос звучал холодно и уверенно, пока наконец вся злосчастная история не предстала перед ними чем-то постыдным и омерзительным.

Энди был умен и предусмотрителен. Он видел, как наивна и невинна была она, и в соответствии с этим построил свой план. Он решил соблазнить ее, но откладывал это до тех пор, пока не нашел подходящее время и место, чтобы их непременно застал сам Дж. Т.

Она отказывалась верить.

– Это ложь! – кричала она. – Он даже не знал, что ты приезжаешь сегодня ночью.

Но Дж. Т. был неумолим. Энди видели с Кении, пилотом вертолета, в тот момент, когда Кении готовился лететь за ее отцом и собирался вернуться этим же вечером, а не на следующее утро.

– Он знал, что я вернусь сегодня ночью, Уитни, точно так же как он знал, что я приду к тебе в комнату, чтобы справиться о тебе, поскольку Эмма сказала мне, что ты больна.

– Но… но зачем? – рыдала она. – Почему он это сделал?

– Потому, что он ненавидит нас.

– Н-не понимаю. Дж. Т. нахмурился.

– Мальчишка не получил образования. У него нет будущего. Но вместо того, чтобы принять все как есть, он презирает людей, подобных нам, за их деньги.

Уитни задохнулась.

– Нет! Нет! Мы говорили о деньгах! Энди не…

– Неужели? Твоя наивность просто стоила мне двадцати пяти тысяч долларов. Именно столько этот конюх потребовал за свое обещание покинуть острова.

Уитни уставилась на него.

– Нет, – прошептала она. – Ты… ты избавился от него, ты сделал что-то…

– Да уж, – отец беспощадно скривил рот. – Естественно, сделал. Я заплатил негодяю его цену.

Когда она осознала эту страшную правду, то побледнела и чуть слышно произнесла:

– Он одурачил меня. Дж. Т. зло процедил:

– Он одурачил нас обоих. Но я спас нашу гордость. Я сказал ему… ну, не важно… Что действительно важно, так это то, что его больше нет. Через неделю или две вся эта история забудется.

На следующее утро новая домоправительница заняла место Эммы.

– Если бы она хорошо выполняла свои обязанности, мальчишке никогда не удалось бы проникнуть в дом и воспользоваться твоей благосклонностью, – прорычал вместо объяснения Дж. Т.

Через год она попросила отправить ее в колледж, и отец согласился.

– Но ты вернешься, когда закончишь учебу, – предупредил он. – Твое место туг, на земле Тернеров.

Однако она не вернулась, несмотря на его настоятельные просьбы. То, что произошло с ней в ту ночь, изменило ее навсегда.

Она не могла жить той жизнью, какую уготовил для нее отец, и через год на континенте она набралась храбрости сказать ему об этом.

Со временем отец перестал настаивать, и они остались по-прежнему далеки друг от друга, но теперь их разделяло не только расстояние…

Где-то в темноте резко закричала ночная птица. Уитни вздрогнула и отвернулась от окна. Воспоминания были болезненными, но они придавали ей силу, которая была нужна, чтобы выдержать предстоящее ей испытание.

Она снова держала себя в руках.

Ее жизнь принадлежала только ей, а не отцу и не Александру Барону.

И провалиться ей на этом месте, если она позволит хоть одному из них использовать ее.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Уитни переходила от лампы к лампе, включая свет, пока спальня не превратилась в сверкающий в темноте маяк.

«Невероятно, – подумала она. – Чудовищно! Представить только – отец вытащил ее в такую даль, чтобы сделать марионеткой… в своей игре!»

У нее не было иллюзий в отношении Дж. Т. Она была свидетелем того, как он разрывал дружеские отношения во имя мести, пренебрегал правилами приличия ради выгоды. Она знала, что он ставит собственные интересы и интересы «Тернер Энтерпрайзиз» превыше всего.

Но то, что он задумал теперь… Господи! Неужели у него нет к ней никаких чувств? Ведь она была его дочерью, как же он может делать из нее приманку?! Ведь Дж. Т. лучше, чем кто бы то ни было, знал, что несколько лет назад ее жизнь была почти разбита Александром Бароном.

Она горько усмехнулась, вынимая из встроенного шкафа пиджак и надевая его. А что касается Барона – пусть катится в преисподнюю со своим высокомерием! Однажды он воспользовался случаем, но неужели он думает, что она позволит этому повториться?

Уитни глубоко вздохнула. Как и почему – не важно, думала она, вытаскивая чемодан. Важно то, что они оба недооценили ее. Девять лет назад она была почти ребенком, ослепленным первым чувством, слишком юной, чтобы взвалить на себя бремя собственной жизни.

Теперь она стала женщиной. И она сможет постоять за себя без посторонней помощи.

Ее трясло, когда она складывала вещи. Если бы Кении был еще тут, пилот собственного вертолета Тернера! А теперь ей придется искать другой способ удрать из дома. Если заказать легкий самолет или вертолет по телефону, а потом ждать их, потребуется слишком много времени. Барон будет здесь значительно раньше.

Нет, гораздо проще взять джип или «рэнджровер» из беспорядочно расположенных пристроек позади главного здания усадьбы и доехать до ближайшего общественного шоссе. Ранчо было огромным – оно занимало семьдесят пять тысяч акров, – ив нем всегда можно было найти какое-нибудь транспортное средство.

Уитни повесила на плечо дорожную сумку и подняла чемодан. Она доедет до ближайшего шоссе, потом до аэропорта в Кихоле, а потом сядет на первый же самолет, следующий на материк, и пусть катятся к чертям ее отец со своим ранчо и глупые сантименты, которые охватили ее, как только она сюда приехала.

Говорили же ей, что не стоит возвращаться домой, и теперь Уитни жалела, что не послушалась. Она поморщилась, когда открывала дверь спальни и выходила в коридор. Ну почему она не выяснила, зачем отец хочет ее видеть, прежде чем согласилась вернуться сюда? Ей следовало бы знать это, вместо того чтобы давать волю воображению: ах, отец болен или находится в отчаянном положении!..