— О, они ничего не смогли доказать. Но доказательства, способные оправдать меня и снять обвинение, спрятали в каком-то надежном гнездышке и оставили собирать там пыль, а меня отправили загорать в Дагшай. И скажу я тебе, Алекс, чертовски трудно начинать с нуля, как младшему офицеру после более чем одиннадцатилетней нелегкой службы. Долго я этого не выдержу. Подожду еще полгода, и если и тогда не получу удовлетворения, то придется выбирать между самоубийством, отставкой или дезертирством — или, четвертый вариант, заставить генерал-губернатора взять свои слова обратно и принести мне извинения! Я больше склоняюсь к последнему.
— Слушай, давай-ка слезай с лошади, если ты в состоянии доковылять хотя бы до тех ближайших деревьев. Мне надо многое сказать тебе, но я не могу спокойно говорить с тобой, сидя на этом беспокойном животном.
Он помог другу спешиться, и, привязав лошадей, оба расположились между кочками на берегу Джамны, которая неторопливо несла свои воды, жемчужно-розовая и блестящая в лучах заходящего солнца.
Позади них, примерно на расстоянии мили, виднелась низкая, неровная линия Гряды. Справа от них в пыльной дымке возвышались розово-красные стены Дели.
Алекс оглянулся через плечо на густые заросли в десяти шагах позади них, и Ходсон сказал, проследив направление его взгляда:
— Там павлин. Я видел его, когда мы проходили мимо. Если кто-нибудь будет подходить с той стороны, он нас предупредит.
Алекс одобрительно улыбнулся.
— Ты великий человек, Уильям.
— Еще нет. Но я им стану. Если Богу будет угодно, я им стану.
Эти слова были сказаны очень серьезно, и Алекс внезапно спросил:
— Что ты здесь делаешь? Ты что, уехал тайком?
— Более или менее.
Он нетерпеливо поднял руку, расстегнул каску, стащил ее с головы и, бросив на траву рядом с собой, взъерошил бледно-желтые волосы.
— Я приехал, услышав, что в Дели ожидается один твой друг. У меня есть в городе несколько друзей, и я решил, что стоит провести небольшое расследование.
— Мой друг? — Алекс нахмурился.
— Спарков.
— Григорий!
— Он самый.
— В таком случае он перемещается чертовски быстро. Я видел его на Мальте, возвращаясь сюда.
— Ты шутишь! Что же он там делал?
— Обманывал, калечил и убивал, — ответил Алекс и рассказал ему всю историю.
Ходсон выслушал его, не перебивая, и когда он закончил, в задумчивости произнес:
— Очень интересно. Я полагаю, что в Дели его нет — пока. Фарид Хан послал мне весточку, что он ожидается здесь, хотя не сказал когда, и еще он не сказал, как к нему попала эта информация. Я приехал сюда, чтобы вытянуть из него побольше, но кто-то его сильно напугал. Хотя уже это ценно — знать, что Кишан Прасад поддерживает контакт с Григорием: я встретил Раол-сахиба. Ловкая бестия.
— И чертовски опасен, — коротко заметил Алекс.
— О, да. Очковая кобра. Ближайший друг твоего хорошего знакомого, специального уполномоченного Бартона, я полагаю.
— И это тоже, — подтвердил Алекс с горечью в голосе.
Ходсон легко пожал его поврежденную руку.
— Я знаю, что это так. Бог мой — мне ли не знать! Иногда я лежу ночью без сна и чувствую себя, как… как Кришна, понуждающий Арджуну убить своего родственника и оправдывающий это деяние. Если бы только была возможность убрать этих ожиревших дураков, каким благословенным краем стала бы Империя!
Он поднял руку таким жестом, словно хотел обнять широкую равнину, тихую реку, старинный город Дели и всю Индию, и глаза его неожиданно вспыхнули. Затем он опустил руку и сказал горько:
— Существует так много людей, за которыми можно следовать без оглядки, в саму преисподнюю, если это понадобится: Лоуренс, Николсон, Эдвардс — да и дюжина других первоклассных парней. Но ведь для того, чтобы исправить то зло, которое может причинить один Бартон, потребуется не одна сотня хороших парней. И я еще не знаю, что хуже, он или восьмидесятилетние выжившие из ума старики, которых гораздо больше, и которые оказываются на верхушке командования нашей армией, благодаря ее идиотской системе. Один бригадир, под началом которого я служил во время кампании 49-го года, попросту не имел уже физической возможности видеть свой полк. Я должен был водить его лошадь под уздцы, а он спрашивал меня, в какую сторону мы едем. Кастовость в нашей армии слишком сильна. Какая-то высокопоставленная бездарь позволяет себе командовать людьми, которые стоят двадцати, а то и больше таких, как они сами. Но в целях дисциплины в мирное время и эффективного ведения боевых действий невозможно придумать ничего хуже, чем эта система, и однажды нам придется ощутить это на собственной шкуре.
— И возможно, скорее, чем мы думаем, — сказал Алекс мрачно.
Ходсон резко обернулся на него.
— Что ты знаешь?
Алекс рассказал ему все. К тому времени, когда он закончил, их длинные тени, протянувшиеся по белому прибрежному песку Джамны, сделались черными и легли позади них в свете поднимавшейся на небо луны.
Выбежал шакал на серебристый песок, чтобы насытиться гниющими останками речных обитателей, выброшенных на берег. В зарослях тростника резко и пронзительно закричал павлин. Привязанные лошади нервно забили копытами, и лошадь Алекса тихонько заржала.
— Это, должно быть, Нияз, — сказал Алекс, оглядываясь через плечо.
Он встал на ноги и протянул руку Ходсону, помогая ему подняться.
— Я должен вернуться и выполнять мой общественный долг. Присоединяйся к нам, Уилл.
— Не могу. Завтра я должен быть в Дагшае.
— Завтра? Да ты с ума сошел? Уильям, ты не сможешь этого сделать! Во всяком случае, со своей вывихнутой ногой. Почему ты вечно должен скакать куда-нибудь, как угорелый?
— Мне так больше нравится. И к тому же однажды это может оказаться полезным. А потом, ты ведь знаешь, я могу спать в седле. Что же касается лодыжки, то она у меня привязана к шине. Поэтому я так хромаю. Чертовски больно, зато очень удобно.
Он доковылял до своей лошади и позвал:
— Охе, Нияз Мохаммед Хан. Это ты?
Нияз выехал вперед на освещенное лунным светом пространство и, спрыгнув с лошади, приветствовал его, как приветствуют старших по чину.
— Салам алейкум. Все ли хорошо с тобой, Ходсон Бахадур?
— Нет, я болен. Моя звезда закатывается.
— Это я слышал, — сказал Нияз серьезно. — Не важно. Она поднимется снова.
Он поддержал Ходсону стремя, помогая взобраться на лошадь, а Алекс спросил:
— Они послали тебя за мной?
— Нет, я только следовал за вами, потому что увидел садху, который тоже шел сюда. Это Шакта-левша. Он шел очень тихо и держался в тени деревьев, я пошел за ним, чтобы посмотреть, что он будет делать. Но он услышал, как моя лошадь шуршит по сухой траве, повернул назад и ушел на север. Я ждал, но он не вернулся.
— Еще один из твоих друзей, Алекс? — спросил Ходсон через плечо, пока его лошадь по узкой тропинке выбиралась на дорогу.
Алекс пожал плечами.
— В Индии много садху. Ты в самом деле собираешься в Дагшай сегодня, Уильям?
— Боюсь, что так.
— Значит, я некоторое время не увижу тебя. В понедельник я отправляюсь в Лунджор. Дела здесь прояснились раньше, чем предполагалось, но Фрейзер попросил меня остаться здесь на уикэнд. Я должен был возвращаться, но принял его приглашение, потому что у него остановился гость, с которым мне интересно будет встретиться. Дунду Пант. Наследник Пейшва. Ты встречался с ним когда-нибудь?
— Однажды. Еще одна змея. Что он здесь делает?
— О, это частный визит. Неофициальный. Он приехал в Дели на два дня. Должен признать, что я всегда испытывал определенную симпатию к этому человеку. От этого никуда не деться, по законам Хинду на этой земле жили веками, и мы не можем попросту отмахнуться от них только из-за того, что они не приняты на Западе. Сэр Джон Малком просил правительство выделить пенсию этому человеку, как настоящему сыну и наследнику старого Пейшвы. И я не могу отделаться от чувства, что жестом последнего скряги было отказать ему потому, что он является не родным, а приемным его сыном. Ведь в глазах любого индуса он является официальным наследником.
— Твоя беда в том, Алекс, — сказал Ходсон, — что ты всегда воспринимаешь чужие проблемы, как свои собственные. Знаешь, такая позиция сильно усложняет жизнь.
Алекс криво усмехнулся.
— Уж я-то это знаю. Хотел бы я быть таким, как ты. А какова твоя цель в жизни, Уильям?
— Лидерство, — не задумываясь, ответил Ходсон. — Я бы хотел суметь заставить людей слепо следовать за мной — так, как я бы последовал за Джоном Николсоном — в самое пекло, если это будет необходимо.
— Так и будет, — сказал Алекс с улыбкой. — Нияз не поддержал мне стремя и не назвал меня Бахадуром.
Ходсон рассмеялся.
— Знаешь, я тоже верю, что так и будет. Только если мне удастся помешать этим слабоумным старым бабам в штанах подрезать мне крылья. Однажды, с милостью Божьей, удача повернется ко мне лицом, и тогда все пойдет так, как надо!
Он натянул поводья своей лошади, потому что они уже достигли главной смотровой башни, и протянул руку своему другу:
— Ну, да благословит тебя Господь, Алекс.
Они коротко и сильно пожали друг другу руки, и Ходсон, вонзив шпоры в бока своего коня, галопом промчался под сводами Кашмирских ворот, провожаемый Ниязом, спешившимся и вставшим по стойке смирно. Затем Алекс услышал, что копыта его лошади гулко прогрохотали по мосту надо рвом.
— Что делает здесь Ходсон Бахадур? — вполголоса осведомился Нияз, придерживая под уздцы лошадь Алекса, пока тот спешивался.
— Он навещает друзей в городе.
— Вот как! — сказал Нияз задумчиво. — Помнишь ли ты, как в год, последовавший за взятием Пенджаба, астролог из города Амристара составил его гороскоп и предсказал, что его звезда взойдет через семь лет и будет гореть ярко посреди большой крови? Эти годы мчатся очень быстро, и может быть, он уже чует эту кровь.
"В тени луны. Том 1" отзывы
Отзывы читателей о книге "В тени луны. Том 1". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "В тени луны. Том 1" друзьям в соцсетях.