Все еще не замечая Торгуна, она взобралась на небольшую площадку, обращенную в сторону моря.

Пристально вглядываясь во вздымающиеся и тяжело падающие волны моря, Бретана напоминала портрет в раме, верхней границей которого служила блистающая лазурь безоблачного неба, а нижней — такая же гладкая поверхность жемчужного песка. В этот момент она напомнила Торгуну не женщину, а скорее одну из скандинавских Богинь во время вечного бодрствования на бескрайних просторах океана. На величественном фоне природы ее силуэт как бы олицетворял собой гордость и силу.

Она стояла неподвижно, погруженная в какие-то неведомые ему мысли, Торгун взошел на ту же площадку, с высоты которой она рассматривала горизонт.

— Бретана! — позвал Торгун.

Бретана думала, что она одна, поэтому звук чужого голоса заставил ее вздрогнуть и быстро обернуться. Голос Торгуна донес до нее только ее имя, но гораздо более красноречивым был вопрос, застывший в его темно-серых глазах. Бретана одним взглядом ответила на этот молчаливый вопрос. В ее глазах отражалась внутренняя борьба между сознанием и обуревавшими ее желаниями. Торгун сразу же понял смысл этой борьбы, потому что она полностью соответствовала его чувствам. И хотя теперь он имел все основания чувствовать себя человеком, наконец-то одержавшим победу, над этим преобладало сознание, что побежден скорее он сам.

Медленно, даже как-то нерешительно, он двинулся навстречу Бретане. Расстояние между ними неуклонно сокращалось, и вот Торгун стоял прямо перед ней. Плавно, как бы совершая некий мистический ритуал, он обнял ее. Это вызвало в ней прилив сильного желания и одновременно наполнило ее паническим страхом. Выдерживать и дальше противоборство этих двух противоположных чувств было уже невозможно. Со вздохом облегчения она упала в его объятия, и была почти рада, что силы для дальнейшей борьбы ее оставили.

Торгун не знал, что же хотел сказать Бретане, когда окликнул ее несколько мгновений назад. Теперь же он как бы лишился дара речи и мог только без конца повторять ее имя, на этот раз чуть слышно и почти с благоговением.

Казалось, он держал ее в объятиях целую вечность. Полная грудь и бедра Бретаны были тесно прижаты к нему, как бы составляя с его телом единое целое. Все связанное с ней так глубоко запечатлелось в его памяти, что он не смог бы забыть доставленное ею наслаждение, даже если с момента их последнего объятия прошли бы многие-многие годы.

Продолжая обнимать ее, он освободил одну руку и нежно, любовно провел ею по ее удивительно прекрасному лицу. Привыкнув ранее встречать сопротивление своим более смелым ласкам, он, к своему удивлению, обнаружил в ее глазах одну лишь покорность.

Сумей Торгун прочитать мысли Бретаны, его сомнения относительно ответного чувства отпали бы сами собой. Бретана, которая за несколько мгновений до этого думала об обнимавшем ее сейчас человеке, знала о бесполезности любых попыток противостоять его желаниям. Придя на берег, она не думала, что Торгун пойдет за ней. И все же в сознании притаилась мысль, что это не исключено.

Ей так хотелось верить, что ее покорность объясняется только сознанием тщетности сопротивления — ведь все равно он ее осилит. Однако она знала, что дело в том, что ее тяга к нему пересиливает в ней все остальное.

Теперь она с нетерпением жаждала продолжения его ласк и страстно желала неизбежного. Он сильнее и сильнее прижимался к ней…

Она нежно гладила его красивое, мужественное лицо, ласково перебирала его волосы. А Торгун уверенно и непринужденно крепко поцеловал Бретану. Язык Торгуна проник во влажную теплоту ее рта. Бретана легонько застонала и еще теснее, всей грудью прижалась к нему, так что даже через толстую ткань платья он почувствовал ее твердые соски.

Он немного отошел от нее и протянул ей руку. Это был призыв, на который Бретана (и она это знала) не могла не откликнуться. Не нарушая установившейся между ними чувственной гармонии, которую теперь излучали ее глаза, она вложила свою руку в его ладонь и они пошли по пляжу к скалам.

Она убеждала себя, что еще не поздно и можно все бросить и убежать. Но желание уже одолело ее представления о чести, и все помыслы были теперь сосредоточены на ожидании сладострастного слияния с Торгуном.

Она сделает все, о чем скажут ей его глаза. Медленно, как в гипнозе, Бретана сняла со своих молочно-белых плеч платье, постелила его на песок, обернулась к Торгуну и, затаив дыхание, прекрасная в своей наготе, взглянула ему в глаза.

Он пожирал девушку широко раскрытыми глазами, а его пальцы ласкали то ее полные, нежные как бархат груди, то набухшие розовые соски и двигались все дальше и дальше вниз, к золотистому треугольнику волос. Это была самая поразительная женщина из тех, какую только доводилось знать Торгуну.

Чувствуя, что уже больше не выдержит таких сладостных мук, Торгун подошел ближе, одной рукой взял ее за затылок и приблизил ее губы к своим. Чтобы ему было удобнее целовать ее, она слегка отклонила голову назад. Нежно и осторожно он положил другую руку между ее нежными бедрами, лаская то, что являлось пределом его желаний.

Он едва-едва коснулся треугольника между ее ног, и легкое прикосновение кончиков его пальцев вызвало в ней целую бурю острых ощущений, которые волной прокатились по всей ее выгнутой в порыве страсти спине.

Бретана испустила крик, как бы молящий его и дальше продолжать эти сладостные ласки. Отвечая на этот призыв, Торгун осторожно опустил ее на разостланное платье. При виде представшего его глазам зрелища его взбудоражило такое желание, от которого остро заломило в паху. Он протянул руки, чтобы прижать ее к себе, а она инстинктивно раздвинула свои стройные ноги в готовности принять его всего.

Торгун быстро разделся и навис над ней. Но хотя оба были охвачены бурным желанием, а его половой орган возбужден до предела, он нашел в себе силы повременить с актом. Торгун приготовил для нее нечто такое, что превзойдет самые смелые ее ожидания.

Бурные ласки Торгуна сделали ее заложницей собственных желаний. Она лежала под ним, и в ее глазах цвета лаванды ярким огнем горел призыв — «ну скорей же, скорей». Она так хочет его, чего же он медлит?

Однако вскоре Бретана смирилась с таким, как ей показалось вначале, замедленным темпом развития событий, всецело положившись в его выборе на Торгуна, который ласкал ее набухшие от возбуждения груди. Такое изысканное наслаждение стоило того, чтобы не спешить…

Бретана вся выгнулась ему навстречу, а он припал к ее груди и начал губами возбуждать один из сосков до тех пор, пока он не стал неестественно большим. Он стал ласкать вторую грудь, круговыми движениями пальцев Торгун ласкал ее соски, доводя Бретану до экстаза.

Она вся напряглась, готовясь к неизбежной боли, которая последует за его вторжением в нее. В ожидании этого она попыталась шире раздвинуть ноги, однако Торгун, мешая этому, сжал их.

К ее удивлению, он начал продвигаться вниз, по пути, прокладывая языком дорожку жгучего наслаждения до самого живота и ниже, ниже. Достигнув ее сладостно-влажной щели, он широко и мощно раздвинул смуглые бедра красавицы. Бретана вся замерла от бурного восторга. Каждая клеточка ее тела трепетала от огненных ласк Торгуна. Внезапно она широко открыла глаза, почувствовав между ногами изумительное наслаждение. Теперь его нетерпеливые губы и язык делали то же, что несколькими мгновениями раньше с ее ртом. И когда девушка почувствовала, что больше уже не выдержит этой восхитительной ласки, он языком вошел в нее, исторгнув из ее уст стон благодарности.

Волны наслаждения возносили Бретану все выше и выше, и она, стремясь к достижению одной, уже предвкушала наступление следующей. Ее восторженные переживания завершились фантастически приятным взрывом, который прокатился по всему телу и охватил Бретану огнем пламенного наслаждения. В этот момент она мечтала только о том, чтобы этот огонь пылал вечно.

— О, Торгуй! — воскликнула она, выразив этим и восторг, и удовлетворение тем, что только что испытала. Затем, внезапно достигнув состояния восхитительного удовлетворения, она бессильно погрузилась в теплые волны, источаемые его губами и руками. Торгуй знал, что теперь Бретана приобщилась к волшебным тайнам нового для нее мира наслаждений. Он перенес свое тело вверх, слегка приподнялся на руках и сказал с улыбкой:

— Да, любовь моя, знаю. — Затем, лаская губами ее роскошные шелковистые волосы, прошептал:

— А теперь я войду и сюда.

Благодаря стараниям Торгуна, щель ее была достаточно влажна, поэтому он сразу же, мощно и быстро вошел в нее. Бретана с некоторым опасением ожидала, что ей будет больно, но с приятным удивлением обнаружила, что на этот раз все было не так.

Сначала движения Торгуна были медленными, а потом все более и более быстрыми, сильными и уверенными. Каждый мощный толчок Торгуна приносил Бретане чувство блаженной полноты, а каждый выход из нее — отчаянное желание вновь почувствовать его в себе.

— Да, — чуть слышно прошептала Бретана, когда Торгун обеими руками обхватил ее ягодицы.

Крепко взяв Бретану за бедра, он ближе привлек к себе ее тело. Только мгновение назад она чувствовала полное удовлетворение, а вот теперь жаждала все новых и новых наслаждений.

По мере того, как Торгун продолжал обладать ею, Бретана чувствовала упоительное приближение вершины наслаждения. Она выгибала спину и вся извивалась при каждом пронизывающем проникновении в себя его мощного члена.

Торгуй чувствовал усиливающийся накал ее страсти. Предвкушая приближение момента, когда он затопит ее влажным, горячим потоком собственного желания, он слегка откинул свою голову, чтобы в глубине ее миндалевидных фиолетовых глаз видеть отражение этой пленительной любовной сцены.

Восхищенно блестевшие глаза Бретаны красноречиво говорили о том, с каким восторгом она отдавалась ему. При каждом новом его вхождении ее слегка приоткрытые губы издавали едва слышный стон. В ожидании последнего, завершающего движения она приподнялась и вся подалась вперед. Сделав несколько коротких, исполненных бурной страсти движений и издав гортанный вопль, он полностью излился в нее.