А в каждом крыле по шесть комнат, — объявила Вирджи.

Каролина разглядывала великолепную кладку («Во фламандском духе!»), изящную отделку фасада («Видишь белые мраморные карнизы?»), осмотрела четыре этажа и восхитилась двумя одинаковыми башенками на крыше.

— Папа разорится! — воскликнула Каролина.

— Я сказала ему то же самое, — пробормотала Легация, проходя мимо, и обратилась к слуге:

— Джош, этот столик в мою спальню, а все остальное в то крыло. Мы заменим мебель, как только новая прибудет из Англии.

— Папа назвал поместье Левел-Грин, — шепнула Вирджи, — но мама переименовала его в «Сумасшествие Филдинга», хотя и гордится им не меньше папы.

Тут из парадной двери вышел улыбающийся хозяин. Увидев Каролину, он слегка замедлил шаг, кинул быстрый взгляд на жену и направился к дочери. В его поцелуе не было искренней радости, но девушка сказала себе, что отец просто удивлен ее неожиданным появлением.

— Этот столик пойдет в мой кабинет, — велел он слуге, исполнявшему приказ Петиции.

— Нет, я решила поставить его в моей комнате возле окна, налево от…

— Он из моего кабинета, — перебил ее Филдинг, — и я хочу, как прежде, писать за ним.

— А куда я поставлю высокие медные подсвечники?

— Куда угодно! Хоть бы на каминную полку.

— Филдинг, мы ведь уже все с тобой решили…

Родители опять поссорились, а сестры, оставив их у крыльца, вошли в огромный холл, обшитый панелями из полированного красного дерева.

— Не понимаю, — сказала Вирджи. — Оба выглядели такими счастливыми, пока строили этот дом, и не ссорились.

Может, они просто устали от хлопотного переезда?

Каролина пожала плечами. Ей всю жизнь казалось, что родители начинают ссориться при ее появлении.

— Даже не верится, что мы будем здесь жить! — воскликнула она.

— Погоди, ты еще не видела наших комнат! — Вирджи подобрала юбки и побежала наверх.

Лестница с роскошными перилами была такой широкой, что по пей одновременно могли идти сразу восемь человек.

Просторные комнаты отражали тонкий вкус Петиции, предпочитавшей мягкие уильямсбергские тона — приглушенно-зеленые и неяркие синие. Мебель, казавшаяся слишком изящной для такого пространства, была сделана из полированного кедра и ореха. Сосну Летти не признавала, твердо решив, что ни одного такого предмета не допустит в свой новый дом.

— Мама заказала в Англии обюссонские ковры и много новой мебели, — сообщила Вирджи. — Она поручила купить все это мистеру Арбетноту, поскольку доверяет его безупречному вкусу. Скажи, как тебе нравится моя новая кровать с пологом?

Комната сестры понравилась Каролине: светло-зеленая обивка стен, на кровати темно-зеленое покрывало с белой седелкой, на окнах такие же занавески. Собственная спальня Каролины тоже была не менее элегантна. Девушка оценила и голубые стены, и белые занавески на высоких окнах, и белое покрывало с вышитыми на нем… синими ирисами.

— Мама купила для тебя бледно-голубой обюссонский ковер и чудесное трюмо, — объявила сестра.

Каролина не удержалась от сравнений: как проста и элегантна обстановка родительского дома, и как испорчен дурным вкусом новых хозяев старинный Бродлей. Она вдруг обрадовалась своему возвращению в дорогую ее сердцу Виргинию. Если бы только лорд Томас мог оказаться рядом…

Но письму, написанному ею той же ночью, не суждено было дойти до лорда Томаса. Пока Каролина плыла через Атлантику, тот, на свою беду, соблазнил дочку сэра Елейна, и разгневанный отец хотел заставить его жениться на опозоренной девушке. Узнав об этом, лорд Томас понял всю серьезность положения, сказал друзьям о своем намерении уехать в Европу, а сам на первом же корабле направился в Вест-Индию. На Барбадосе у него были дальние родственники, а кроме того, ему хотелось взглянуть на местных девушек. Говорят, они прекрасны и весьма доступны, поэтому он желал убедиться в этом лично. Каролина, разумеется, ничего не знала и продолжала мечтать о нем.

«Ты должен приехать и забрать меня, Томас, — писала она. — А до твоего приезда я обещаю отвергать всех женихов.

Как бы мама ни проклинали меня!»

Если бы письмо дошло до лорда Томаса, возможно, он сел бы на другой корабль и отправился в Тайдуотер, а не на Барбадос.

Но судьба уготовила Каролине иное.

Глава 21

Усадьба Роузджилл, Тайдуотер Лето 1688 года

В усадьбе Ральфа Уормли, построенной в 1650 году, проходил второй бал этого сезона. А первый состоялся па прошлой неделе в Левел-Грин. Ведь каждый в Тайдуотере сгорал от нетерпения увидеть новый дом Филдинга Лайтфута, самый большой в Виргинии. Гости приехали даже из отдаленных мест. Вирджиния радовалась как ребенок, а Каролина насторожилась, заметив в глазах матери опасный блеск, поскольку Нед Шеклфорд и Дик Смитфилд наперебой приглашали ее танцевать.

Они продолжали искать благосклонности девушки и сегодня, на балу у Ральфа Уормли. Неудивительно, что всех занимал вопрос, кому же отдаст Петиция Лайтфут свою дочь. Ту, с волосами лунного цвета, которая получила образование в Лондоне.

Кто-то придумал устроить «рыцарский турнир». И вот уже молодые люди, выступая за дам своего сердца, скакали по лугу с копьями наперевес, чтобы сорвать с деревьев венки. На полном ходу надо было снять с каждого дерева хотя бы по одному. Победителями оказались Нед и Дик.

Теперь задача усложнилась: обоим предстояло сделать то же самое с подвешенными женскими кольцами. Каролина наблюдала за состязанием из окна знаменитой библиотеки Ральфа Уормли, куда ее послала мать с поручением привести Вирджи.

— Погляди на двух глупцов, — сказала Каролина. — Ну сорвут они кольца, и что потом? Будут стреляться через розовые кусты?

— Они хотят блеснуть перед тобой, — засмеялась Вирджи, закрывая книжку. — А я надеялась, что мама забудет обо мне и я смогу провести этот день за чтением.

— Чепуха! Неужто она велела тебе снять траур и нарядиться в голубое платье, чтобы ты сидела в книжной пыли?

Вирджиния тоже подошла к окну, и сестры, одна в небесно-голубом, другая в нежно-розовом, стали наблюдать за всадниками. Нед Шеклфорд вдруг остановился и торжествующе поднял копье с золотым кольцом на острие.

— Это не твой шарф у него на руке? — спросила Вирджи.

— Оба носят мои цвета. У Неда мой шарф, а у Дика мой кружевной платок.

— Наверное, приятно, когда твоего расположения добиваются сразу два кавалера!

— Ничего подобного, — раздраженно отозвалась Каролина. — Они ходят за мной по пятам, влезают в каждый разговор. Ты не представляешь, как они мне надоели!

— Дик называет себя рыцарем Аккомаком, а Нед — рыцарем Глостером, — пробормотала Вирджи. — И они, конечно, победили остальных рыцарей.

— Рыцари, — фыркнула Каролина. — Жалкие комедианты!

— Я бы предпочла Неда, — вздохнула сестра.

— Ну и забирай его себе.

— «Забирай», — передразнила Вирджи. — Легко сказать. — Ведь мама хочет выдать тебя за сегодняшнего победителя.

— Неужели?

— Да. Я слышала, как она говорила тетушке Пет, что выбирает между Недом и Диком. Оба подходящие женихи и влюблены в тебя по уши.

Каролина очень встревожилась, поскольку слова Вирджи напомнили ей об утреннем разговоре с матерью. Летиция попыталась добиться от нее, кого она предпочитает.

— Никого, — твердо ответила Каролина.

— Значит, отвергнешь достойных женихов из-за Томаса Энгвина, оставшегося в Лондоне? — спокойно поинтересовалась мать.

Каролина онемела. Ей показалось, что смолкли все звуки, только высоко в небе с клекотом парил золотой орел, гордый и свободный. Он свободен, а она нет. Никакие мольбы не помогут ей вернуться в Англию. Дочь виргинского плантатора-аристократа скована условностями, которые определяют ее жизнь. Но она порвет эти цепи и будет свободной как орел.

— Да, — сказала девушка, облизнув пересохшие губы И я с ним помолвлена. Откуда ты узнала?

Вместо ответа Петиция показала ей письмо.

— Как оно попало к тебе? — покраснела Каролина.

— Очень просто. Когда ты неожиданно явилась домой, я приказала слугам немедленно передавать мне всю твою почту.

— Хорошо. Раз ты прочла мое письмо к Томасу, то знаешь, что мы любим друг друга и собираемся пожениться.

— Любите? Я успела навести справки о лорде Томасе и выяснила, что это никчемный распутник. Он постоянно в кого-нибудь влюбляется, только ненадолго. Думаю, тебе повезло, что ты вовремя от него избавилась. Каролина, не забывай носить шляпу от солнца, а то испортишь цвет лица.

— К черту шляпу! — закричала девушка, подумав, что теперь снова придется искать надежный способ отправить письмо.

— Он не приедет за тобой, и ты это знаешь, — тихо произнесла мать, словно прочтя ее мысли. — Таким мужчинам не следует доверять. Они всю жизнь порхают с цветка на цветок.

— Ты же с ним не знакома, — возмутилась Каролина.

— Нет, зато разбираюсь в мужчинах Некоторые женятся и сразу остепеняются. Только ни тебя, ни меня такие не привлекают… — Петиция вздохнула. — Другие влюбляются в недосягаемых женщин, хотят того, чем не смогут обладать, и готовы всю жизнь стремиться к недостижимому. А есть такие, как лорд Томас. Они вообще не способны остепениться. Даже женившись, никогда не будут хранить верность супруге. — Петиция умолкла. — Теперь, когда мы въехали в новый дом и ты представлена виргинскому обществу, когда за тобой увивается половина кавалеров округа, ты обязана принять решение. Но кого бы ты ни выбрала, он должен по-настоящему любить тебя, поскольку из твоего упорного сопротивления я делаю вывод, что ты больше не девственница. Ладно, можешь не отвечать, ты не первая, кто совершил ошибку. Я… — Тут Петиция королевским жестом отпустила дочь. — Ступай надень розовое платье. В нем тебя еще не видели.

В отчаянии от своего полного разоблачения, девушка медленно поплелась из сада в дом. Очутившись в прохладе нижнего холла, она закрыла глаза и прислонилась к стене, чтобы хоть немного взять себя в руки. Петиция всегда узнавала правду, даже не прилагая особых усилий. Лишь однажды Каролина все-таки провела ее, делая вид, что собирается бежать с поклонником Вирджи…