Валери Шервуд - В сладком плену

Прочтя, Реба скомкала его, потом расправила, перечитала еще раз и швырнула в огонь.

Полусонная Каролина молча наблюдала за подругой, удивляясь, что та не бросилась расспрашивать ее о событиях прошедшей ночи.

Она приподнялась на локте и окончательно проснулась.

— Я все узнала. Томас уехал в Нортхемптон.

— Да?

— Клемми видела другого человека в его костюме.

— Замечательно.

Каролина изумленно смотрела на Ребу. Почему она вдруг перестала этим интересоваться, хотя сама недавно предложила ей костюм и даже собственноручно пришила кружева? Что же такое могло быть в том письме?

— Боюсь, я испортила вещи твоего кузена, — виновато сказала Каролина, одеваясь к завтраку. — И у меня теперь нет денег на чистку, я проиграла все до последнего цента.

— Не важно, — безучастно отозвалась Реба.

Каролина сгорала от любопытства. В коридорах и холле уже раздавались девичьи голоса, скоро кто-нибудь ворвется к ним, сгорая от нетерпения услышать, что происходило ночью.

— Плохие новости? — спросила она.

— В письме? О нет. Просто я еду домой, — грустно ответила Реба.

— На каникулы?

Все девочки на Рождество отправлялись по домам, и Реба пригласила в гости подругу. Коляску должны были прислать за ними в пансион.

— Не просто на каникулы, — вздохнула Реба. — Навсегда.

Это письмо от матери, она велит мне укладывать вещи, потому что в школу я больше не вернусь.

— Но почему? Что-нибудь случилось?

— Прошлой весной моя старшая сестра вышла замуж за торговца шерстью из Бристоля, где мы раньше жили. А другая сестра, которая на два года старше меня, этой осенью вышла за сына одного судовладельца из Плимута.

— Да, — призналась Каролина, — я еще удивилась, что ты не поехала на свадьбу.

— Мне не разрешили. Свадьба проходила в доме жениха, поскольку мать сказалась больной и заявила, что не сможет принимать гостей, иначе все сочли бы странным мое отсутствие на свадьбе родной сестры. А до Плимута — огромное расстояние, и молоденькой девушке нельзя ехать одной. Поэтому я и не смогла поздравить молодоженов. На самом же деле меня практически выгнали из дома после того, как застали с лакеем на заднем дворе.

Каролина открыла рот от изумления. Она давно поняла, что у Ребы какие-то странные отношения с семьей, только не догадывалась о причине.

— Ты его любила? — спросила она.

— Конечно, нет Просто я ужасно скучала. Мы ведь живем в деревне, а не в Бристоле, где полно народу и всяких интересных занятий. Мне хотелось немного развлечься. — Заметив испуганный взгляд подруги, Реба со смехом добавила. — Успокойся, ничего не произошло. Я только… проводила опыты. Но была не совсем одета, и… мать теперь считает меня ненадежной, если дело касается мужского пола. Она решила, что и без того слишком занята нашим домом в Эссексе, пытаясь установить приличные связи в местном обществе, поэтому отправила меня в Гемпшир к тетушке Белле, матери Джорджа.

— А почему не к собственным родителям?

Реба усмехнулась:

— С ними она вообще не желает знаться, ведь они беднее церковных мышей. К тому же ее родня не хотела, чтобы она выходила за папу, у него тогда не было никакого ремесла. — Реба предпочитала умалчивать о прежних занятиях своего родителя, так как Джонатан Тарбелл начинал простым лудильщиком. — Мама поклялась, что если отец когда-нибудь встанет на ноги, то она непременно разоденется в шелка, наймет карету с шестеркой лошадей и проедет перед окнами родных, чтобы все умерли от зависти.

— Ну и как? — спросила ошеломленная Каролина.

— Проехала, — мрачно ответила Реба. — Теперь у нас собственная шестерка лошадей и карета, но с тех пор мама общается только с тетушкой Беллой. Думаю, это и есть настоящая причина, по которой она заставила папу уехать из Бристоля, купив приличный дом в Эссексе.

— А почему же ты не осталась в Гемпшире?

— Когда тетя Белла выпихнула Джорджа учить право, заболел второй сын, Вилли, ее любимчик. Ему необходимо часто ездить в Бат на воды, и тетушка не могла постоянно следить за мной. Поэтому, узнав о строгом пансионе старой миссис Честертон, где с наступлением сумерек гасили все лампы и ложились спать, где воспитанницы ходили, низко опустив голову, а разговаривали только когда слышали вопрос наставницы, тетя Белла связалась с мамой. Та решила отправить меня в Лондон. Конечно, никто не знал, что после смены хозяйки школа очень изменилась. Джордж-то кой о чем пронюхал, но я обещала его убить, если он проболтается.

— Твоя тетушка Белла ужасный человек! — с чувством сказала Каролина. — Зачем же ты поехала к ней прошлой весной?

— Я была не у нее, — пожала плечами Реба, — а оставалась в Лондоне. С мужчиной.

— Но за тобой приезжала ее карета!

— Его карета. Я, конечно, сказала, что это экипаж моей течки, а Дженни Честертон, занятая своими делами, не заметила разницы. Мы провели вместе целых две недели в снятой им квартире, даже ни разу не выходили.

У Каролины голова пошла кругом. Ведь Реба тогда ничего ей не говорила. Хотя после возвращения она казалась более искушенной в мирских делах, Каролина не придала этому особого значения. Подруга всегда была практичной.

— Но с тех пор ты его не видела?

— Он уехал. А я все время ждала и не дождалась. Теперь мать забирает меня в Эссекс. Навсегда! — Реба так стукнула кулаком по конторке, что китайские чернила выплеснулись на кружевную ночную рубашку.

— Ты ее испортила! — воскликнула Каролина.

— Наплевать.

Она могла бы сказать больше, но тут в комнату ворвалась толпа хихикающих девчонок, которые жаждали услышать от Каролины о ночном приключении. Они внимательно осматривали еще мокрый костюм, с восхищением слушали рассказ о том, как обозналась Клеменси Дейн. Все решили, что Каролина не зря отважилась на рискованную проделку, раз она закончилась встречей со скандально известной актрисой да еще в обществе молодого лорда Фредди. У него (это всем известно) в Денэме осталась юная жена, которую он не пускает в столицу, чтобы та не узнала о его похождениях.

Каролина заметила, что Реба не присоединилась ко всеобщему ликованию. Она сочувствовала подруге. Видимо, любовник, чьего имени она не назвала, был ей небезразличен, если от удара пострадала ее чернильница.

Посыльный, доставивший письмо, одновременно передал записку для миссис Честертон. В ней сообщалось, что Реба оставляет пансион до окончания семестра, но возвращения уплаченной суммы родители не требуют. Последнее весьма обрадовало хозяйку, поскольку свободных мест не было, а тетка Клеменси Дейн собиралась после каникул прислать в школу свою дочь. Теперь Дженни могла не только принять новую воспитанницу, но и получить двойную плату за одно место.

После неожиданных откровений Реба надолго замолчала, хотя посматривала на Каролину, словно желая продолжить беседу, а та упорно паковала в сундуки ночные рубашки, юбки, платья и корсажи.

— Я надену свое коричневое платье. — заявила Каролина, не поднимая глаз, — и шерстяной синий плащ. В карете будет очень холодно.

Реба уложила поверх вееров шелковую шаль и золотую брошь с аметистом.

— А потом оживишь их моим лисьим палантином, лисьим капором и муфтой, — весело заявила она.

Каролина с благодарностью взглянула на подругу. Вещи стали для нее почти собственными, но теперь, собираясь в гости к Тарбеллам, она понимала, что не сможет без стеснения носить одежду их дочери.

— Разве твоей матери не покажется странным, что я щеголяю в твоих нарядах? — спросила она.

— Ничего подобного, — засмеялась Реба. — Мама покупает вещи и забывает про них. К тому же мои счета от лондонского портного оплачивает папа, и она даже не знает, что я себе покупаю, лишь бы это было красиво. Первые годы их совместной жизни прошли в бедности, а потом у них вдруг появились деньги, и мама стала большой транжиркой. Она покупает все целыми дюжинами, поэтому никогда не подумает, что на тебе мой палантин.

Представление Каролины о матери подруги снова круто изменилось. Теперь миссис Тарбелл казалась ей ветреницей, порхающей по жизни и стремящейся к элегантности аристократов, которой она давно восхищалась.

— И все-таки я поеду в своей одежде, — упрямо сказала Каролина, бросая на подругу озадаченный взгляд. Конечно, она радовалась, что к Ребе вернулось хорошее настроение, однако ей не совсем была ясна причина этого. А Реба тем временем любовалась ее прекрасным лицом и восхитительным ореолом серебристых волос. Любой мужчина вмиг окажется у ног такой красавицы, сгорая от желания! Еще немного, и Реба высказала бы подруге свою просьбу, касающуюся отсутствующего любовника и срочного вызова к родителям. Она хотела просить об одолжении, которое из всех девочек в школе ей могла сделать лишь Каролина с ее неподражаемой красотой.

Большая Эссекская дорога. Декабрь 1687 года

Экипаж катил по обледенелым улицам Лондона под сверкающим рождественским небом. Но едва они выехали за пределы города, погода резко изменилась, солнце скрылось за мрачными тучами, подул холодный ветер, что не мешало карете двигаться на север по прямой как стрела Большой Эссекской дороге, которую римские завоеватели построили около шестнадцати веков назад, чтобы связать Лондон с их мощной крепостью на реке Коли.

Снег пошел, когда они с грохотом въехали в Челмсфорд.

Реба указала на рынок, находившийся тут с незапамятных времен, куда ее отец посылал скот на продажу.

— А я думала, он торговец, — пробормотала Каролина.

— Он и есть торговец, — ответила Реба, выходя из кареты, остановившейся у местной гостиницы. — Его суда постоянно уходят из Лондона, и еще не было случая, чтобы они не вернулись. У него огромные прибыли, ему невероятно везет в бизнесе. Может, и тебе предстоит вернуться домой на одном из его кораблей, — хитро добавила Реба, когда они сели за стол в углу общей гостиной.