Крис Кеннеди - В сетях страсти

София же смотрела на него в упор, и в ее пылавших зеленых глазах бушевал пожар чувств, среди которых преобладали гнев и замешательство. Да-да, она была охвачена гневом, и казалось, что даже ее растрепавшиеся темно-рыжие волосы подрагивали от ярости. Щеки же сделались пунцовым, а туника приподнималась с каждым ее прерывистым вдохом.

– Значит, ты помнишь меня, – тихо произнес Кир.

– Неужели ты думал, что я…

– Вот и хорошо, – перебил он.

– Хорошо?! – отозвалась она шепотом, больше походившим на крик. – Ты сказал… «хорошо»? – В ее глазах снова закипала ярость.

В эту минуту Кир был ужасно рад тому, что София не умела орудовать мечом. А она между тем продолжала:

– Ты ошибаешься. Нет ничего хорошего ни в нашем знакомстве, ни в том, что мне случалось вспоминать о тебе время от времени, ни в том, что ты… ты…

София умолкла, но Кир не сомневался: она могла бы говорить до бесконечности, перечисляя все его пороки. И она была права, права решительно во всем.

Теперь оба молчали, никто из них не произнес ни слова. Они стояли так довольно долго, безрассудно долго, если учесть, где именно они находились и что делали. А день между тем уже занимался, и на улицах появлялись люди.

Наконец София шумно выдохнула и отступила на несколько шагов. Все еще прижимая к груди гроссбух, который держала под мышкой, она спросила:

– Что ты здесь делаешь?

Кир пожал плечами и кратко ответил:

– Дело.

– Ну конечно… – презрительно фыркнув, протянула София. – Там, где есть люди с деньгами, там всегда можно найти Кира.

– Я никогда и не утверждал обратного, – тихо произнес он.

– Верно, никогда. – София отступила поближе к двери. – Не знаю, какое недоразумение свело нас сейчас, но я абсолютно уверена: это твое дело такое же нечестное, как и все твои дела в прошлом. Но меня-то, Кир, оставь в покое, ясно?

Он сделал шаг вперед и заявил:

– К несчастью, София, это дело связано с тобой.

Она замерла на мгновение, потом пробормотала:

– Со мной?

– Да.

– Но каким образом?

Кир со вздохом кивнул в сторону гроссбуха.

– Он ведь принадлежал твоему отцу, верно? Большой гроссбух Дарнли…

София побледнела и отступила еще на шаг.

– Но что ты знаешь об этом гроссбухе?

Кир тихо рассмеялся. Что он знал о гроссбухе, в который были занесены все нечистоплотные сделки, заключенные судьей Дарнли с влиятельнейшими людьми королевства? Что знал о гроссбухе, в котором, по слухам, содержались самые неприятные подробности из жизни некоторых наиболее состоятельных представителей английской аристократии? О гроссбухе, который мог стоить человеку жизни, если его найдут в чужих руках?

– Девочка, да кто же в Англии о нем не знает? Вернее, кто из виновных о нем не знает?

– Не называй меня девочкой! – заявила София. – И чем же тебя так заинтересовал гроссбух?

– Тебя это не касается, – ответил Кир, оценивая расстояние до двери. Софии понадобилось бы пять-шесть шагов, чтобы добраться до нее. А ему, Киру, требовалось всего три шага.

Тут на щеках Софии снова проступили пятна румянца, и она тихо сказала:

– Поскольку в данный момент гроссбух в моих руках, меня это очень даже касается.

– Но София, ты же не хочешь, чтобы…

– Напротив, очень хочу.

Они опять уставились друг на друга. Затем Кир сделал шаг вперед и протянул руку.

– Я заберу его немедленно.

– Нет.

Глаза его превратились в узкие щелочки.

– София, я пока еще прошу тебя об этом вежливо…

– Вежливо?

– Ты же не хочешь, чтобы я стал настаивать.

Однако его слова лишь заставили ее покрепче прижать к груди гроссбух. И София, сделав еще один шаг в сторону двери, заявила:

– Я дам тебе, Кир, все, о чем ты попросишь, но лишь после того, как все реки Англии превратятся в лед, а свиньи научатся летать. Кроме того, хорошенько запомни следующее: я сделаю все возможное, чтобы разрушить твою жизнь так же ловко, как ты в свое время разрушил мою.

Он долго молчал, потом, наконец, произнес:

– Тогда у нас есть проблема, София. И не думаю, что тебе понравится то, как я намерен ее решить.

Внезапно пряди ее растрепавшихся волос заплясали рядом с губами, а зеленые глаза гневно сверкнули. В следующее мгновение она резко развернулась и бросилась к двери.

София распахнула дверь, уже не думая о том, что ей придется пробираться мимо вооруженного часового снаружи – лишь бы избавиться поскорее от куда более опасного человека.

Часового поблизости не было, зато оказался другой мужчина, и София налетела прямо на него. Они так и выскочили вместе на мощеную булыжником улочку, где уже находились водоносы и прочие люди, которым приходилось вставать рано. И все они остановились, уставившись на человеческий клубок, неожиданно вывалившийся из дверей конторы менялы Томаса.

София попыталась освободиться от хватки этого мужчины. Среднего роста, неприметный, с плоским, ничего не выражавшим лицом, карими глазами и тусклыми темно-коричневыми волосами, он должен был внушать ей куда меньший страх, чем часовой, которого она ожидала встретить.

Однако, увидев этого человека, София в ужасе замерла. А он вдруг с силой сжал ее запястья и, взглянув на нее сверху вниз, с улыбкой сказал:

– София Дарнли, верно?..

По спине ее пробежал холодок.

– Я Реми Черный, – продолжал мужчина. – Такую женщину, как вы, не так-то просто найти.

София попыталась отступить на шаг, но Реми еще крепче сжал ее запястья.

– Вы получили мое сообщение? – спросил он, взглянув на гроссбух, зажатый между их телами.

София промолчала, а Реми, снова улыбнувшись, произнес:

– Вижу, что получили.

– Это не для вас, – проговорила она яростным шепотом и попыталась нанести противнику удар коленом.

Но тот, по-видимому, был готов к подобным приемам и, выпустив одну из ее рук, ловко увернулся. Когда же он снова повернулся к ней, на лице его опять была улыбка, а в руке – клинок.

София отпрянула, но сильные и безжалостные пальцы Реми по-прежнему сжимали ее руки. Внезапно он бросил взгляд через ее плечо, и улыбка тотчас исчезла с его лица – в дверях появился Кир.

София воспользовалась замешательством Реми и обратилась в бегство. Освободившись от его хватки, она резко развернулась и помчалась по улице, но Реми все же успел выхватить из ее рук гроссбух и тотчас швырнул его на землю позади себя, а затем, оказавшись лицом к лицу с Киром, обнажил свой меч.

Но Кир, уже готовый к бою, даже не стал останавливаться – сразу же принялся наносить мощные и яростные удары мечом, заставлявшие противника отступать шаг за шагом.

София внезапно споткнулась о булыжники и, не удержавшись на ногах, упала. А звуки боя тем временем гулко разносились меж стен домов. Сталь звенела о сталь, и то и дело раздавался жуткий скрежет, от которого кровь стыла в жилах. Солнечные лучи, уже пробивавшиеся сквозь рассветную дымку, освещали поединок, и на вторых и третьих этажах ближайших домов открывались ставни – люди, высовывавшиеся из окон, наблюдали за утренним представлением.

София же тихонько застонала и приподнялась, потом, поднявшись на ноги, оглянулась. Лицо Реми во время схватки было искажено гримасой; лицо же Кира оставалось бесстрастным, хотя он и заставлял своего противника отступать шаг за шагом, нанося мощные удары мечом. Некоторые люди в окнах принялись громко кричать, подбадривая сражавшихся.

София осмотрелась и начала потихоньку подбираться поближе к Киру, вернее к гроссбуху, все еще лежавшему неподалеку от места схватки. Ее нисколько не интересовал Кир, однако голос рассудка подсказывал, что лучше держаться поближе к нему, прежде чем ринуться вперед, чтобы схватить гроссбух.

Теперь уже жители всех окрестных домов высыпали наружу, и какая-то пожилая женщина вдруг закричала:

– Прекратите! Прекратите немедленно!

И в тот же миг в конце моста показался стражник Томаса, ранее самовольно оставивший свой пост. Он замер и в изумлении уставился на сражавшихся. Затем устремился вперед, нащупывая свой меч. Меч запутался в его тунике, но, несмотря на это, стражник несся прямо на Кира. Внезапно Кир развернулся и изо всех сил ударил его кулаком в нос. А тем временем Реми, воспользовавшись ситуацией, подхватил гроссбух и бросился бежать.

София закричала, и Кир, тотчас же развернувшись, пустился за ним в погоню. Но в этот момент, как всегда не вовремя, неподалеку от моста появилась городская стража, вооруженная копьями и клинками.

Кир резко остановился, а его противник, оказавшись у моста чуть раньше стражи, метнулся за ближайший угол и исчез в лабиринтах узких улочек, деливших город на кварталы.

Некоторые из стражников бросились за ним, но бо́льшая их часть направилась прямо к Киру. Тот осмотрелся и быстро отступил, став перед Софией и заслоняя ее от взоров стражников.

– Уходи отсюда, – пробормотал он. – И не вздумай разыскивать его.

Но София не могла думать ни о чем другом.

Внезапно она почувствовала, как Кир вложил ей в ладонь что-то мягкое и массивное, после чего его рука крепко сомкнула ее пальцы вокруг этого предмета.

– Теперь беги, – шепнул он.

Киру потребовалось немало времени, чтобы убедить стражу в том, что он вовсе не врывался к Меняле Томасу, что поблизости не было никакой женщины и что охранник Томаса никак не мог являться надежным свидетелем, что, безусловно, было чистейшей правдой. Охранник гневно взглянул на Кира, однако промолчал; его собственная версия событий подразумевала определенное пренебрежение своими обязанностями, поэтому он не стал на ней настаивать.

В этот момент появился и сам меняла Томас, ехавший верхом по горбатому мостику. Представившееся его взору зрелище заставило Томаса остановиться. Дверь в его контору была широко распахнута, стража выстроилась рядом, а вокруг собирались возбужденные горожане.