Крис Кеннеди - В сетях страсти

– Может, поговорим о цене, миледи?

– Даже не знаю… – София отстранилась. – Ах, милорд, похоже, я очень устала. Долгое путешествие, штормы на море…

– Не уходите, миледи, – потребовал барон и сжал ее руку. Очень сильно.

Внезапно раздался звон шпор, и дверь за их спинами широко распахнулась. Перед ними появился Кир с какой-то женщиной. Они остановились прямо перед Ноллом и Софией, и женщина тихонько взвизгнула. Ее широкие зеленые юбки почти скрывали сапоги Кира. Он обнял ее за талию, как бы придерживая, чтобы она не оступилась.

«Но почему эта женщина так раскраснелась? – подумала София. – Может, Кир обнял ее вовсе не для того, чтобы поддержать? И вообще, что он делает здесь с женщиной в то время, когда должен обыскивать кабинет Нолла?»

Кир вежливо извинился перед ними обоими, но язык его слегка заплетался. София фыркнула и, взглянув на Нолла, сказала:

– Пойдемте, милорд. Я нахожу, что здесь немного душно.

Нолл кивнул и посмотрел на ирландца с видом триумфатора. Когда же они проходили мимо, София перехватила быстрый взгляд Кира и тотчас же поняла, что он вовсе не пьян.

Барон проводил свою гостью к высокому столу, на который как раз подавали очередное блюдо. А потом еще одно и еще… В какой-то момент Софии показалось, что их было не меньше сорока.

Впрочем, ей было не до ужина, потому что она наблюдала за Киром. А тот прохаживался по залу, то и дело останавливаясь, чтобы обменяться с кем-нибудь шутками, после чего следовал общий смех. Причем его сопровождала целая толпа женщин, и все они время от времени пытались оказаться в поле его зрения – изящно и плавно проплывали перед ним точно лебеди.

София нахмурилась. Лебеди очень жестокие и злобные. Она не любила лебедей.

Еще больше помрачнев, София слишком энергично принялась полоскать руки в миске с водой, которую поднес слуга. Вода расплескалась, и слуга, вскрикнув, отскочил.

– Возможно, после того как подадут сыры, я покажу вам свою коллекцию рукописей, миледи, – сказал Нолл, глядя на мокрые рукава гостьи. – Или, может быть, захотите отдохнуть? Развлечения ведь становятся менее утонченными по мере продолжения вечера…

Взяв себя в руки, София улыбнулась – не стоило обращать внимания на капавшую с рукава воду.

– Милорд, но это так занятно! Интересно, как выглядят англичане, когда сбрасывают с себя личину утонченности?

– Люди у нас такие же, что и повсюду, миледи, – ответил барон. – Кости, танцы, забавы со шлю… – Он осекся и со вздохом закончил: – И тому подобное.

София повернулась и с широкой улыбкой заявила:

– Но я просто наслаждаюсь игрой в кости и танцами, милорд. И тому подобными вещами тоже.

Когда несколько часов спустя Софию, наконец, проводили до двери комнаты, Кир уже ждал ее – сидел молчаливый и неподвижный. Закрыв за собой дверь, она подошла к окну и остановилась в лунном свете. Постояла немного, затем повернулась к столу, зажгла свечу и принялась распускать волосы.

Кир по-прежнему молчал, внимательно наблюдая за ней. А она вынула несколько булавок, потом еще несколько… и через несколько секунд волосы ее рассыпались по плечам оранжевым дождем. И только теперь Кир понял, почему молчал, почему медлил… Ему очень хотелось увидеть ее волосы, рассыпавшиеся по плечам и спине.

– Тебе следовало быть более осторожной, София, – громко и резко проговорил Кир.

София вздрогнула от неожиданности.

– Ох, Кир… Ты меня напугал…

– Прекрасно.

– Что ты здесь делаешь, Кир?

– Хочу тебя предупредить.

– О чем речь?

– Во-первых, ты должна запирать дверь на засов, когда возвращаешься к себе. А во-вторых… не дразни Нолла. Ведь он – животное, зверь! Не стоит подвешивать мясо перед его носом – не успеешь убрать.

– Но ты же сам просил вызвать у него желание.

– Желание присвоить чужие деньги, не более того!

– Тем не менее я все-таки заставила его разговориться.

Кир подался вперед.

– О чем именно он говорил?

София подняла к волосам руку, необычайно бледную в лунном свете.

– Он сказал много всякого, но больше всего его интересовали цены.

– Неужели? – Кир едва заметно улыбнулся.

– Да, именно так. – София тоже улыбнулась.

– Что ж, леди Мистраль, прекрасная работа.

София кивнула, давая понять, что оценила комплимент. А Кир добавил:

– У тебя все вышло просто замечательно. И с гроссбухами в кабинете Нолла, и со служанкой, и даже с котом.

София усмехнулась.

– Кот сам бросился в гущу битвы, так что вряд ли это моя заслуга.

– Все происходившее – твоя заслуга, София.

Она снова усмехнулась. Она вытащила из волос последние оставшиеся булавки и проговорила:

– Тебе тоже следует быть осторожным, Кир. И что ты делал на стенах? Ведь ты должен был обыскивать кабинет Нолла! – Она помолчала и добавила: – Можно подумать, ты ревнуешь… Но это ведь… ничему не поможет.

– Верно, ничему, – кивнул Кир, помрачнев.

Не сводя с него глаз, София направилась к ширме в дальнем углу комнаты и скрылась за ней. И теперь смутно был виден только ее силуэт. Вот она наклонилась, потом…

Кир отвел глаза. Ему следовало уйти. Прямо сейчас. Но он не ушел… и снова уставился на ширму.

А София уже отбросила в сторону юбки и принялась развязывать ленты подвязок.

Затаив дыхание, Кир наблюдал, как София раздевалась за ширмой. И было очевидно, что именно этого она и хотела – хотела раздеться перед ним.

Но он-то, Кир, скоро уйдет. Пойдет к себе, ляжет в темноте и будет вспоминать шорох шелка и скрип половиц под изящными ножками…

– Похоже, ты прекрасно провел время сегодня, – пробормотала София; теперь она что-то надевала, – очевидно, другую тунику.

– Я?.. Каким образом?

– С женщиной.

Кир нахмурился и пробурчал:

– Это была не женщина, а тактика. Ну, для отвода глаз.

– Наверное, очень обидно для нее.

Кир с усмешкой покачал головой.

– Нет-нет, ошибаешься. Эта женщина готова любить любого – лишь бы заплатил. Но я-то ей платить не намерен.

София вышла из-за ширмы. Рыжеватые волосы обрамляли прекрасное лицо. Она улыбнулась и посмотрела прямо ему в глаза. Кир вздрогнул – и замер, не в силах пошевелиться. «О чем же я думал все последние годы?» – внезапно промелькнуло у него.

Собравшись с силами, он поднялся на ноги. Желать тела Софии – это было понятно и неизбежно. Но желать саму Софию – совершенно невыносимо.

Кир направился к двери.

– Он танцевал, – раздался у него за спиной голос Софии.

– Что? – Кир остановился у порога.

– Даммерси танцевал.

– Танцевал?.. – пробормотал Кир – и умолк.

София стояла перед маленьким столиком, спиной к двери. Выпуклый узор на лежавшей перед ней щетке для волос поблескивал серебром в лунном свете.

– А ты разве не видел? – спросила она, глядя на розы, вьющиеся по белым стенам. – Да, Даммерси танцевал.

За спиной у нее заскрипели половицы – Кир возвращался.

– Я впечатлен, София.

Она невольно улыбнулась. Наконец, резко развернувшись, взглянула на Кира, уже стоявшего перед ней. И он стоял совсем близко – высокий, в расшнурованной тунике; кроме нее на нем были только сапоги и штаны.

– Он танцевал для тебя, – тихо сказал Кир.

Она расплылась в улыбке. Кир тоже улыбнулся – и ей вдруг ужасно захотелось прижаться к нему. И хотелось сделать так, чтобы он почаще улыбался. Чтобы улыбался именно так, как улыбнулся ей сейчас.

Тихо рассмеявшись, она заявила:

– Причем дважды танцевал!

Кир вынув из-за пояса кожаный кошель и положил его на стол.

– Ты выиграла пари, София.

– Знаю, – кивнула она, тихонько вздохнув. Ах, как же ей хотелось, чтобы он… хотя бы прикоснулся к ней.

И тут Кир, словно прочитав ее мысли, протянул к ней руку, и мозолистая ладонь, скользнувшая под тяжесть волос, легла ей на затылок. Он осторожно привлек ее к себе и пробормотал:

– У тебя замечательно все получилось. – Поглаживая ее шею большим пальцем и глядя с улыбкой в глаза, он тихо проговорил:

– Помнишь тот последний раз, София?

Помнит ли она? Да она все эти годы об этом вспоминала…

Он пришел в темноте, под боярышник. Зашел со спины и прижался губами к ее шее, что-то шепча по-ирландски – она этих слов не понимала, но чувствовала, что они означали. А потом она повернулась к Киру лицом и крепко к нему прижалась. Сунув руку в вырез туники, он сжал ее грудь, а другая его рука скользнула ей под подол. И все это время он шептал ей на ухо ирландские слова – непристойные, порочные, чудесные…

Она таяла в его объятиях – и вдруг ее позвал отец.

Ей никогда не забыть тех волшебных минут. Тогда небо, казалось, наполняло ее, и казалось, что все ее надежды и мечты наконец-то сбылись – тогда она была по-настоящему счастлива. А потом… Потом он с ужасающим грохотом сбросил ее с небес на землю.

И вот сейчас Кир приблизил губы к ее уху и прошептал:

– Поверь, я все помню…

В следующее мгновение он резко отстранился и направился к двери.

София же стояла как громом пораженная. Внезапный уход Кира ошеломил ее. Но ведь было очевидно: он хотел ее так же сильно, как и она его. Да-да, хотел! Между ними всегда пылал огонь желания. Но если она желала Кира так же, как истомленная зноем земля жаждет дождя, то он хотел ее, как ветер, желающий все смести и унести вдаль.

Поэтому ей следовало забыть все то, что было в прошлом, и больше никогда не вспоминать это безумие. Но она не могла забыть. Ее сжигала страсть, и сердце ныло по нему постоянно, ныло все эти пять лет.

И сейчас, когда он уходил, когда был уже у двери… Ей хотелось броситься за ним следом и остановить, но вместо этого она прошептала ему в спину:

– Я тоже помню.

Кир уже положил ладонь на дверную ручку, но, услышав ее шепот, остановился и оглянулся.