Крис Кеннеди - В сетях страсти

– Пойми, София, эти люди…

– Нет, Кир, помолчи немного и послушай, что я тебе скажу. Ты меня слушаешь?

Он посмотрел в ее прекрасные глаза, пылавшие гневом.

– Да, я слушаю тебя, София.

– Так вот, нравится тебе или нет, ирландец, но имей в виду: сейчас не только я нуждаюсь в тебе, но и ты во мне.

Копна распустившихся волос спадала ей на спину. Темно-рыжие локоны на темно-синем сюрко… А глаза ее, отражавшие лунный свет, были сейчас совсем рядом… Темно-зеленые, огромные, сияющие, они смотрели прямо в его глаза.

– Мне следовало бы выбросить тебя в окно. Или связать, – пробормотал Кир.

– А может, ты сделаешь что-то другое? Подумай хорошенько.

Кир шумно выдохнул. Виски делал свое дело, жарко бурля в крови, а ее губы были совсем близко…

– Я не рыцарь, София, – медленно проговорил он, глядя на эти губы.

– Означает ли это «нет»?

– Это означает, что ты не должна стоять так близко.

– Ты намерен отвергнуть меня?

Он потянулся к ее волосам – и в тот же момент содрогнулся от жгучего желания. Кир вдруг почувствовал, что его неудержимо влекло к стоявшей перед ним женщине.

– Ты знаешь, что я хочу сделать с тобой, София? – прохрипел он.

– Поцеловать меня? – прошептала она.

Он провел пальцем по ее нижней губе, затем, поднявшись со стула, тихо сказал:

– И не только поцеловать.

В следующее мгновение он прижался губами к ее губам. Кир знал, что играет с огнем, но не в силах был остановиться. Ведь София не противилась, не отстранилась, и, следовательно, он был допущен в рай…

Но это же глупо! Ему никогда не бывать в раю!

Кир резко отстранился и тотчас же отвернулся от Софии – одному богу известно, чего ему это стоило. Шагнув к двери, он взялся за ручку, но тут сзади раздался тихий голос:

– Ты опять покинул меня.

Эти слова остановили его, и он замер, стоя у двери.

– Ты покинул меня тогда и покидаешь сейчас. Почему?

Он сжал дверную ручку и закрыл глаза.

– Почему ты покинул меня?

Уронив руку, он обернулся к Софии.

Она стояла в нескольких шагах от него и смотрела в пол. Ее бросало то в жар, то в холод, и она ужасно злилась на Кира, на себя, на свое дрожавшее от желания тело, на головокружительный поцелуй Кира, от которого у нее подгибались ноги.

Так было всегда. Всегда, всегда, всегда…

Она хотела Кира так, как земля хочет дождя. Она жаждала его тела и его сердца, но больше всего ей хотелось, чтобы он был достойным человеком.

Подняв голову, она посмотрела Киру прямо в глаза и снова спросила:

– Почему ты покинул меня?

Он по-прежнему стоял у двери. Молчаливый и неподвижный. Казалось, он не собирался ей отвечать. И наверное, никогда не ответит. Поэтому всю оставшуюся жизнь она будет задавать себе один и тот же вопрос: почему он ее покинул?

Тут Кир вдруг тяжело вздохнул и с грустью в голосе проговорил:

– Я не хотел уходить, София.

– И все же ушел, – прошептала она.

– Существовал некий… долг. Ты ведь понимаешь, что означает это слово?

София кивнула.

– Да, конечно. Долг и какие-то обязанности существуют всегда.

– Верно, всегда, – согласился Кир. И умолк.

София снова кивнула. А чего она ожидала? Она ведь знала отца и знала Кира. Да, и в жизни находилось место для привязанности, страсти и даже для развлечений и смеха, но все это второстепенно для мужчин. Некоторые вещи значили для них гораздо больше.

– Я не хотел уходить, – повторил Кир, и что-то в его голосе заставило Софию опять посмотреть ему в лицо.

– Почему же ушел? – спросила она.

– София, долг требовал…

Она вскинула руку.

– Пожалуйста, не надо снова про это. Я прекрасно знаю, что такое долг, обязанности и прочее… Но почему ты ушел? Ты ведь мог не уходить, верно? Или вернуться позже. Но ты не вернулся.

Он со вздохом покачал головой.

– Нет, я не мог вернуться. Они этого не хотели. А моей обязанностью была… ты, София.

– Я? Кир, о чем ты?

– О твоем будущем. Они его обсуждали.

– Обсуждали… мое будущее?

– И среди прочего – твое замужество.

Кир долго молчала. Уж не снилось ли ей все это – весь этот разговор?

– Но кто такие «они»?

– Твой отец и Козимо, – ответил Кир.

– Лжешь! – бросила она ему в лицо.

Он стиснул зубы и словно окаменел.

– Мой отец никогда бы не отдал меня Козимо! – заявила София. – Он купил почти разорившееся предприятие торговца шелком – только бы не выдавать меня своим преступным сообщникам.

Холодная улыбка тронула губы Кира.

– Возможно, это потому, что я пообещал вернуться даже из могилы, если он осуществит свой план.

– План? – София в изумлении уставилась на Кира.

Он по-прежнему стоял у двери, и пламя свечей едва освещало его лицо.

– Твой отец видел, что происходило между нами, София.

– Мой отец видел… – Она осеклась. – Видел нас, когда мы думали, что никто…

– Да, София.

Она шумно выдохнула.

– Но как же так? Я даже не догадывалась…

– Он все знал. И ему это не нравилось.

– А ты покорился и отказался от меня, – с горечью в голосе проговорила София. – Как же ты мог?

Кир пожал плечами.

– Твой отец и Козимо обо всем договорились.

– Это правда?

– Да.

– Сколько они предложили тебе за то, чтобы ты никогда не вернулся?

– Ничего.

– Ничего? – переспросила София с недоверием.

– Именно так. Ничего.

– И все же ты их послушал.

– Я никого не слушал, – процедил он сквозь зубы.

– В таком случае я не понимаю, – со вздохом пробормотала София.

– Да, не понимаешь, – отозвался Кир, и в голосе его прозвучал ледяной холод.

– Тогда, может быть, объяснишь?

Он молча повернулся к ней спиной – достаточно красноречивый ответ.

– Почему нет?! – крикнула она ему вдогонку.

Уже за порогом он проговорил:

– Потому что я ублюдок с черным сердцем и не желаю ничего тебе объяснять. Читай любые гроссбухи, а потом засыпай. Если повезет, завтра нас ждет долгий день.

Стоя в дверях, София смотрела ему в след, нисколько не радуясь тому, что все-таки добилась своего – Кир не стал ее выгонять. И конечно же, она не замечала, как дрожали ее руки. София ничего вокруг не замечала и думала лишь об одном: поцелуй Кира – этого слишком мало после пяти лет грез о нем.

Уже гораздо позже, когда она проснулась среди ночи, ей вспомнились его слова. Он сказал: «Вернусь даже из могилы». Почему он так сказал?

Кир сбежал по ступенькам и ворвался в общий зал, в это время уже закрывавшийся. Увидев его, хозяин решил, что правила можно немного изменить в пользу управителя весьма выгодной гостьи. Он тотчас же поставил перед Киром кружку эля. Тот молча пил и явно был не в духе.

– Женщина или лошадь? – спросил, наконец, хозяин.

Кир рассмеялся и ответил:

– Женщина, к сожалению.

Хозяин уперся объемистым пузом в стойку и сочувственно кивнул.

– Беда с ними, но оно того стоит.

Кир утвердительно кивнул в ответ на это замечание. А хозяин между тем продолжал:

– Взять хотя бы вашу госпожу, если будет позволено сказать, сэр. Прекрасная леди…

Кир промолчал, а хозяин добавил:

– Именно так я и сказал гонцу, который только что прибыл к ней.

Кир резко вскинул голову.

– Кому?

Хозяин кивком указал на дверь.

– Человеку, который прибыл к ней. Как раз перед тем, как вы вошли. Должно быть, разминулись, поскольку вы вошли черным ходом. По-моему, гонец из благородных, как и подобает такой леди! – крикнул он вслед Киру, уже вылетевшему из зала.

Перескакивая через несколько ступенек, Кир помчался наверх, но остановился на середине лестницы, увидев Софию, стоявшую на верхней площадке. Она молча посмотрела на него сверху вниз, и по спине его пробежал холодок.

– Что случилось? – спросил Кир.

Она подняла руку, в которой держала светлый обрывок пергамента.

– Нас пригласили в Нолл-Кип.

Кир не знал, что на это сказать, поэтому молчал. Наконец, откашлявшись, пробормотал:

– Ты все-таки добилась этого.

– Мы вместе добились этого, – прошептала она в ответ, и ему показалось, что улыбка, промелькнувшая на ее губах, засияла в темной ночи.

София проснулась в молочно-беловатом рассвете и с трудом разлепила глаза. Раскинула руки, моргнула и попыталась шевельнуть ногами. Но к ним словно груз привязали; казалось, на ногах лежало что-то тяжелое.

София чуть приподнялась и взглянула на ноги. На них действительно что-то лежало. Что-то бугристое… и разноцветное. Она села в постели, но ноги по-прежнему находились под чем-то тяжелым и цветастым. София протерла глаза, протянула руку и коснулась шелка. Перед ней были ярды и ярды шелка, тонкие хлопковые ткани и…

София наконец-то вытащила ноги из-под узла.

– Кир! – позвала она. – Здесь, на постели, огромный узел из…

– Ты на редкость наблюдательна, – донеслось из соседней комнаты.

– Кир, ты не понимаешь… Я разбираюсь в шелке, а это шелк. Дорогой шелк. Очень много дорогого шелка. И он увязан в узел.

– Прости, что увязал в узел.

Скрипнули дверные петли, и дверь из соседней комнаты чуть приоткрылась.

– Кир, почему это здесь?

– Думаю, все это требует переделки. Придется повозиться с шитьем. – Снова скрипнули петли, и дверь тихо затворилась.

София широко улыбнулась и встала с постели.

На следующий день они уже подъезжали к Нолл-Кип. Ехали под палящим солнцем в сопровождении двух вооруженных охранников и вьючной лошади. Все нанятые слуги остались в ближайшем городке; Кир решил: чем меньше рядом лишних глаз и ушей, тем лучше.

Жар поднимался от земли – и падал на них с небес. Они, насколько возможно, держались в тени и вели лошадей под кронами высоких деревьев. Птицы и насекомые прятались в тех местах, которые смогли найти, и даже ветерок дул нехотя и лениво над страдавшей от жары землей. На горизонте же собирались зловещие тучи – огромные и зеленоватые, медленно катившиеся по небу.